– Нам не сюда, – бросает Любиёва и ведет Петворта к лифту, перед которым старушка на стуле продает билеты. Кабина набита битком. Лифт едет медленно. Внезапно двери открываются, и Петворт оказывается под проливным дождем, на очень мокрой крыше, огороженной тоненькими перильцами. Город далеко внизу, живет своей далекой жизнью. Свистит ветер.

– Видите, это наш небоскреб, – объясняет Любиёва. – Разумеется, вам не можно фотографировать. Отсюда очень хороший вид, хотя сейчас его не видно. Надеюсь, вам не вскружило голову от высоты? Теперь посмотрите, пожалуйста, сюда. Там ТЭЦ, видите, за туманом, она более чем удовлетворяет наши потребности. Возле нее собор, его не видно, и он неинтересный. Теперь мы подойдем к этому краю, здесь можно наблюдать старый город: мост имени годовщины 15 мая, фортецию и музыкальную капеллу. По вечерам можно пойти сюда увидеть звук и свет. Так вы говорите по-английски?

– Ну, – отвечает Петворт, – мы обычно говорим son et lumiйre [14].

– Какой у вас интересный язык! – восклицает Любиёва. – Неудивительно, что никто его не понимает. Думаю, у вас очень странный язык и очень странные люди. Некоторые даже не могут забрать свой паспорт.

– Мне очень жаль, – говорит Петворт.

– Теперь подойдем к этому краю, – продолжает Любиёва. – Видите деревья? Это наш парк Братства и Дружбы с советским народом. Жители Слаки очень любят ходить сюда и нюхать запахи, особенно когда нет дождя. А рядом видите здание с красной звездой на шпиле? Это ЦК Партии, очень красивое здание, а за ним наше лучшее открытое место, пляшку Пъртыуу.

– У вас перемены в языке? – спрашивает Петворт.

– Некоторые радикальные элементы оказали нажим на правительство, чтобы делать лингвистическую либерализацию, но я не думаю, что это очень важно. Итак, теперь вы его видели, лучший вид на наш очень красивый город. Надеюсь, вы впечатлились. В хороший день вы бы стояли здесь долго и получали большое удовольствие, но сегодня погода не такая хорошая, и, думаю, надо спускаться.

Пока лифт медленно едет вниз, Любиёва стоит в другой стороне кабины, а на улице идет на несколько шагов впереди Пет-ворта. Их путь лежит через узкую старую улочку, где под проливным дождем полощутся на ветру Маркс и Энгельс, Ленин, Брежнев и Банко, мимо колоннады Военной академии, под которой маются слушатели с портфелями под мышкой, и Дворца культуры, завитого плющом – из его подвального помещения доносятся звуки джаза, такие неожиданные в этом городе.

Сворачивают в проулок. По обеим сторонам – магазинчики. В них чудится какая-то скрытность, словно там прячут товары, а не выставляют на продажу. В английских магазинах все напоказ, здесь, напротив, товары выложены скупо, как бы с опаской: патроны для лампочек, бутылки лимонада, цветы, банки с маринованной свеклой, намек на мясо, символические морковка или луковица.

– Надеюсь, вы смотрите, – говорит Марыся Любиёва. – Мы знаем, ваши газеты говорят вам, что у нас дефицит еды. Теперь вы видите, что у нас всего много. Ой, смотрите, хвост, как это у вас называется, очередь? Наверное, вы думаете, эти люди стоят за едой. Хотите встать и проверить?

(Под дождем стоит длинная вереница людей.)

– Видите, как сильно эти люди хотят попасть в магазин? – спрашивает Мари. – Знаете почему, догадываетесь? Потому что у нас очень читающий народ, а сегодня вышли новые книги, на новом языке. Ваши люди будут столько стоять под дождем, чтобы купить книги?

– Боюсь, что нет, – отвечает Петворт.

– Разумеется, ваши газеты пишут, будто мы не уважаем своих писателей, – говорит Марыся Любиёва. – Теперь вы сможете вернуться домой и рассказать, что это не так. Смотрите, мы уже заходим. Посмотрите пока по сторонам, я кое-что куплю.

Любиёва в полиэтиленовом плаще проталкивается к прилавку. Петворт обводит глазами бесчисленные полки. Книги, книги, книги, миллионы упакованных слов на неведомом ему языке. В названиях – кириллица и латиница, но алфавит не имеет значения, поскольку шифр не поддается разгадке, символы отказываются обретать смысл.

В магазине жарко и тесно, от мокрых плащей идет пар. Петворт разглядывает названия на корешках. Продавец оттесняет его плечом, ставит стремянку и тянется к верхней полке. Книги, потревоженные продавцом, падают Петворту на голову и Раскрываются, будто ища взаимопонимания.

– Товарищ Петвурт, идите сюда! – кричит Любиёва от прилавка. – Это одна из наших новых книг, только сегодня вышла. Вам нравится обложка?

Петворт берет книжку в зеленом бумажном супере, на котором экспрессионистски изображен темный замок в разбитом зеркале. Книга называется «Ноду хуг», автор – Катя Принцип. Петворт листает страницы, видит блоки загадочных слов, смысловые единицы, абзацы, главы, призыв к воображению.

– Вы знаете, у нас очень хороший Союз писателей, и даже в мире некоторые из наших людей очень прославлены, – говорит Любиёва. – Это книга одной из лучших наших писательниц, Кати Принцип. Конечно, не все ее любят, некоторые говорят, что она неправильная.

– Неправильная? – переспрашивает Петворт.

– Потому что она отходит от соцреализма, который мы любим, и уклоняется в фантастику. Однако у нее хорошее воображение, а мы иногда любим фантастику, поэтому многие высоко ценят ее книги. Еще она пишет очень странные истории, как бы это сказать? Вроде тех, которые мы рассказываем детям, а в них сны, и лестницы, которые ведут в никуда, и замки, только на самом деле это вовсе не для детей, а для нас. Я не очень хорошо объясняю, но, пожалуйста, возьмите. Я купила ее для вас.

– Для меня? – Петворт берет зеленую книжку и снова начинает листать страницы. – Очень мило с вашей стороны. Одна беда, я не могу ее прочесть. Наверное, вам лучше оставить ее себе.

Любиёва, в полиэтиленовом плаще, смотрит на него строго.

– Петвурт, вы что, снова хотите меня разозлить? Вы всегда так себя ведете, когда вам дарят презенты? Конечно, я знаю, что вы не можете ее прочесть, вам нужен гид-переводчик. Но понимаете, Петвурт, может быть, вы не знаете, но я маленькую чуточку экстрасенс. Вы верите в загадочные явления? Надеюсь, что да. Так вот, я чувствую: к отъезду вы будете понимать эту книгу хотя бы немножко. И потом, у нас впереди две недели, кое-что я вам объясню. Конечно, я сама ее не читала, но знаю, что это сказка и часть происходит в лесу и в замке. «Ноду хуг», заглавие, означает «Не бойся». И потом, Петвурт, есть еще одна причина, по которой вы должны ее взять. Пока я не могу объяснить, но вы сами увидите.

– Тогда я возьму, – говорит Петворт. – Спасибо большое,

Мари-

– А еще знаете что? – Любиёва со смехом хватает его под руку и тянет к выходу. – Я простила вам ваш паспорт. Не позволим бюрократчикам нас огорчить, мы ведь хотим быть друзьями, правда? Теперь у нас есть еще почти час, чтобы сделать одно милое дело. Поднимите воротник, мы сворачиваем за один угол, за другой, и знаете потом что? Мы встаем в очередь. Бедный Петвурт, у вас сегодня всё очереди. Но эта очередь другая и очень интересная. Теперь, пожалуйста, уберите книгу в карман, я не хочу, чтобы она промокла под дождем. И поднимите воротник, мы выходим.

Они выходят из магазина, сворачивают раз, другой и оказываются на краю огромной центральной площади. Она очень большая и блестит от дождя. Широкая аллея ведет к монументу, где переплетенные бронзовые рабочие и солдаты в едином порыве свершают нечто грандиозное. Вокруг монумента множество цветочных лотков. Люди толпятся у лотков и ходят по площади – негры в длинных одеяниях, арабы в бурнусах, крашеные «Ивановы» под предводительством девушки-экскурсовода, которая держит высоко над головой большой цветастый зонт. Тем не менее площадь выглядит пустой, так она велика и так высоки окружающие здания – белые, прямоугольные, с колоннами.

– Вы, надеюсь, узнали это место, – говорит Любиёва. – Неужели кет? Ой, Петвурт! Это же пляшку Пъртыуу, где наше правительство и куда наш народ приходит торжествовать. Можете вообразить, сколько людей проходят здесь под знаменами? Вам даже не надо воображать, потому что вы всё увидите в День национальной культуры.