– Баджи, здесь не принято раздеваться догола, – говорит Стедимен. – В Слаке очень строгие нравы. Уверен, об этом доносят.

– Мне вовсе не кажется, что нравы такие уж строгие, – возражает Баджи. – Взгляните на мой загар, Энгус, и только представьте, что под одеждой я вся такая.

– Очень мило, – отвечает Петворт.

– Баджи, – произносит Стедимен, вставая, – ты правда пригласила других гостей?

– О да, – отвечает Баджи, – хотя многие отказались. Сегодня прием у шейха и премьера в опере.

– Но кто-то всё же согласился прийти? – спрашивает Стедимен.

– Посол прислал свои извинения. Он очень хотел повидаться, но не любит выходить по вечерам. Говорит, его повсюду преследует человек в плаще и с сигарой.

– Очень вероятно, – отвечает Стедимен.

– Да, но то же самое ему казалось, когда он был министром просвещения в Лондоне.

– А что Уинн-Джонсы? – спрашивает Стедимен. – Это наш первый cек… первый секретарь.

– Они очень сожалеют, но их пригласили на прием к шейху.

– А Кутсы? Это наш третий cек.

– Ты знаешь, какие они меломаны, – отвечает Баджи. – Пошли слушать эту странную новую оперу.

– Так хоть кто-нибудь согласился? Я разослал приглашения по всему городу.

– Мисс Пил и мистер Бленхейм, – отвечает Баджи.

– Личный секретарь посла и пресс-аташе, – объясняет Стедимен.

– И, разумеется, мы пригласили многих местных.

– Бе-бе-беда в том, что никогда не знаешь, кто из них отважится прийти. Они обязаны сообщать, что идут к иностранцу. И впустит ли их охрана. Компания может собраться совсем маленькая.

– Тем ближе мы узнаем друг друга, – замечает Баджи. – И потом, будет сюрприз.

– О да, – говорит Стедимен. – Да.

Звонят в дверь, и Магда – очевидно, она всё это время стояла в нише прямо у них за спиной – идет открывать.

– Видите, – говорит Баджи, стискивая Петворту руку. – Вот и гости.

Слышны приглушенные голоса: кто-то вручает Магде плащ и «дворники». Гость стоит в дверях: на нем темный пиджак поверх аккуратной белой тенниски, в одной руке мужская сумочка, в другой – несколько алых гвоздик.

– Добрый вечер, – говорит он, сверкая птичьими глазами. – Плитплов.

– Цветы, как мило, я их обожаю! – восклицает Баджи Стедимен.

– О, здравствуйте, миссис Стедимен. – Плитплов склоняется к ее руке и целует унизанные перстнями пальцы. – Огромное спасибо, что пригласили. Кажется, мы встречались раз или другой. Вынужден передать огорчительную новость: профессор Маркович мечтал бы прийти, но не хочет, чтобы его фотографировали на входе. Разумеется, вы понимаете, что я весьма немало рискую, приходя к вам.

– Молодцом, старик, – говорит Стедимен. – Заходите и познакомьтесь с нашим почетным гостем, доктором Петвортом.

– Ах да, ваш английский гость, доктор Петворт, мне кажется, я читал некоторые книги его. – Плитплов, стоя в дверях, обводит глазами комнату, как будто почетным гостем может оказаться любой из отсутствующих. – Так, значит, он сумел прибыть поперек всем забастовкам в Лондоне?

С некоторым усилием Стедимен разворачивает его к Петворту; птичьи глаза Плитплова сверкают.

– А, значит, вы – именитый доктор Петворт, – говорит Плитплов. – Как видите, мы здесь о вас слыхали. Моя фамилия Плитплов. С приездом!

– Рад встрече, – отвечает Петворт.

– Вы разве не знакомы? – спрашивает Стедимен.

– Вы бывали раньше в Слаке, доктор Петворт? – вопрошает Плитплов, осматривая Петворта с головы до пят. – Вряд ли. В таком случае мы никак не можем быть знакомы. Скажите, доктор Петворт, вы правда сейчас читаете лекции в нашей стране?

– Мне казалось, вам это известно, – говорит Стедимен. – В университете завтра утром.

– Вот как? В какое время? Как интересно!

– В одиннадцать, – отвечает Петворт.

– В одиннадцать, какая жалость! – Плитплов вынимает маленький ежедневник и раскрывает его на чистой странице. – Столько всяких встреч, очень трудно будет выкроить время. Но если я всё же смогу, вы разрешите прийти? И не обидитесь, если не смогу? Раз вы учите в университете, то сами понимаете, какая это занятая жизнь.

Вновь появляется Магда в белых перчатках; бокалов у нее на подносе хватило бы на куда более многолюдный прием.

– Думаю, я попробую что-нибудь чуточку западное. – Плитплов, склонившись над подносом, внимательно исследует бокалы. – Вуску, та?

– Та, камърадаки, – отвечает Магда.

– Я слышал, что виски – напиток всех западных интеллектуалов, – говорит Плитплов, беря бокал. – Может быть, в нем есть что-то очень хорошее для мозга. Как раз это мне нужно. За вашу поездку, доктор Петворт. Надеюсь, вы посетите многие места.

– Несколько, – отвечает Петворт. – Глит, Ногод, Провд.

– Все очень хорошие, – говорит Плитплов.

– Я слышал, вы сыграли тут орган… сыграли организующую роль, – вставляет Стедимен.

– Кто, я? – изумляется Плитплов. – Нет, это был Маркович.

– Я вообще-то с ним незнаком, – говорит Стедимен.

– Тогда, может быть, знакомы вы, доктор Петворт? – спрашивает Плитплов. – Может быть, встречались на конференции? Может быть, он ваш добрый старый друг? Может быть, он знает вашу жену, если вы женаты?

– Нет, – отвечает Петворт, – мы незнакомы.

– Что ж, он просил передать, что мечтает о встрече с вами и о хорошем критическом разговоре, – говорит Плитплов. – Наверняка вы знаете прекрасные книги, которые он пишет о Дефо.

– Вы ведь препод… преподаете в университете, доктор Плитплов? – спрашивает Стедимен.

– Ответ: чуточку да и чуточку нет, – отвечает Плитплов. – У меня есть там некоторые важные связи, но занимаюсь я и другим. Разумеется, наша система отличается от вашей, скучно объяснять, да и бессмысленно, потому что сейчас мы делаем кое-какие реформы. Ачем занимаетесь вы, доктор Петворт? Некоторые утверждают, что языком. Это, наверное, очень интересная область.

– Да, – отвечает Петворт, – особенно сейчас в Слаке.

– О, вы слышали про наши перемены! – восклицает Плитплов. – Некоторые из них очень хорошие, некоторые очень плохие. Мое мнение посередине.

В дверь снова звонят.

– Ах! – вскрикивает Баджи, стискивая Петворту руку. – Кто-то еще!

Словно из-под земли вырастает Магда в белых перчатках и направляется к двери; Стедимены, обворожительная пара, идут вслед за ней.

– Всегда в обществе красавиц, – замечает Плитплов, обращая на Петворта пронзительный взгляд. – Я это помню. И вы ей нравитесь. Однако надо быть очень осторожными. Повсюду уши.

Тем временем в дверях еще двое гостей вручают Магде плащи. Одна из них – немолодая барышня-крестьянка в приталенном сарафане; у нее типично английский выговор и остроносое личико, волосы заколоты в пучок. Второй – седовласый усатый джентльмен в фуляровом шейном платке, белом пиджаке и темных брюках. Видимо, по пути сюда приключилось какое-то несчастье; по лицу у барышни-крестьянки текут слезы.

– Простите, что запоздали, – говорит джентльмен, чмокая Баджи в щеку. – Небольшая накладка.

– Я полчаса просидела в лифте! – восклицает барышня-крестьянка. – Люди шли мимо, но никто не откликнулся. По счастью, появился мистер Бленхейм и, как истинный рыцарь, меня спас.

– Входите и знакомьтесь с нашими друзьями, – говорит Баджи.

– Наверное, вы кричали, – произносит Плитплов, галантно выступая вперед.

– Вопила как резаная, – отвечает барышня.

– Я слышал крики, когда поднимался по лестнице, – говорит Плитплов, – однако подумал про себя, может быть, свадьба, и не стал вмешиваться. В моей стране не принято вмешиваться.

– Я заметила, – говорит барышня-крестьянка.

– Примите мои извинения. – Плитплов, склонившись, целует ей пальцы. – Плитплов.

– Мисс Пил и мистер Бленхейм, из посольства, – представляет Стедимен.

– Должен быть еще какой-то почетный гость?… – осведомляется мисс Пил.

– Да, вот он, наш милый доктор Петворт, – говорит Баджи, за руку вытаскивая Петворта на середину комнаты.

– А, значит, добрались, – говорит мисс Пил. – Это хорошо.