— Кстати, знаете кого-нибудь из местных? — уточнил Руда.

— Хитры поганцы! — хекнул боцман, — а из местных самый хитрый — ты. Пускай рулят, Джонни, а мы, если что, подскажем.

— Ну, лады, чай не об адмиральском чине спорим, — согласился Джон, — спрашивайте. Излагайте, и покумекаем сообща.

— Куда и когда мы должны зайти? — перешёл к делу Длинный.

— М-а, самое позднее — послезавтра утром. Это чтоб вы за ночь всё прибрали, и загнать вас на день в трюм с глаз долой. — Охотно объяснил сэр Джэкоб.

— Позволят оставить ребят в кубрике для дорогих гостей? — уточнил Ёрш.

— Непременно часть ночной вахты оставят, — скривился шкипер, — а то ж вас так скучно охранять!

— А сколько всего на шлюпе народу, и как всё будет происходить? — вникает Чарли.

— Где-то от полусотни до семидесяти человек команды при пяти офицерах, — легко ответил сэр Джэкоб.

— А будет всё просто — встанем в бухте на якоря, — шкипер начал лениво объяснять. — Треть отправится в город за продуктами, треть будет вас охранять, ещё треть останутся скучать на шлюпе. Но в городе ж всем охота побывать — будут меняться. Например, первая партия сделает рейс и сюда на смену. А потом…

— А потом нам нужно будет слепить лишь треть состава на шлюпе, — ухмыльнулся Ёрш.

— И как, коли не секрет? — ехидно спросил дядя Яша.

— Ну, вы ж в том городишке всех шлюх должны знать! — широко улыбнулся Джек, — договоритесь?

— А шлюп как же? — не понял шкипер.

— Блин! — вздохнул Ёрш, — договоритесь, чтоб девоньки служивых на шлюпе отвлекли?

— А! Это можно, — обрадовался дядя Яша. — А потом? Ну, пристанем к пристани, надо будет грабить, а ваши сопляки разбегутся.

— Вот вы и подбейте местных, чтоб захватили наши корабли и загрузили награбленным, пока в городе беспорядки, — вкрадчиво предлагает Длинный Джек.

— Э… а откуда вы про беспорядки узнали? — удивился боцман.

— Так ведь сопляки не просто разбегутся, так набедокурят — у самих под ногами земля загорится.

— Вот же хитрая ты сволочь, Джеки! — восхитился боцман, — а солдаты, конечно, будут эти беспорядки гасить. Толково.

— В целом, я тоже согласен, — одобрительно кивнул шкипер, — остальное обсудим после захвата судов. Коль у них получится с кораблями, так и городишко обнесут.

Не спалось, как перед первым судом. Сижу на палубе, таращусь на звёзды, само собой, волнуюсь, то ли молюсь, то ли размышляю. С роковой неизбежностью приближается утро нашего первого масштабного злодейства, пока ползут минуты обратного отсчёта. Захара уложил пораньше, чтоб выспался парень перед самым интересным, а сам себе думаю, что хочу. Вот, что при детях не стоит обо всём разговаривать, мне понятно и естественно, взрослый уже мужик. Но что даже за мыслями нужно следить — это, доложу я вам, шок! Захар сопит в сознании и видит красивейший сон, поставил ему мультик про Шрэка. Он у меня бессознательно вспоминается, я ж его при жизни раз двадцать посмотрел. Устроил ребёнку радость перед кровавой баней, Оле Лукоевое, блин! «Спят усталые игрушки», книжки отдыхают! Полный трюм спящих мальчишек и наша чёртова дюжина. Память даю на отсечение — никто из сталкеров не спит. Завтра момент истины — захват кораблей.

И не в том дело, что кто-то тревожится за исход, о чём волноваться мертвецам? Дело в мальчишках — мы вынуждены дать им шанс сойти с корабля дураков. Вернее, попытаться удрать. Нам-то ясно, что с нашей посудины выход только за борт, а их ждёт проверка на сообразительность. Да и нас тоже. Потому только мы и команда пойдём на злодейство, захват кораблей, чтоб у пацанов появился чистый выбор. Что же они выберут? Дорогу через океан или виселицу на суше? Да, мы предложим им участие в грабеже, но идти за нами или бежать, каждый решит самостоятельно. Для этого им всего лишь нужно осознать, что корабль дураков — это до смерти. Вот такой отбор без подсказок. Просто для того, чтоб тех, кто за нами пойдёт, никогда и ни в чём не жалеть. А своих бедолаг мы уже не жалеем, хотя Захару кажется, что он всё выбрал сам, поговорить бы с ним… Но как об этом разговаривать с ребёнком?! Эх-хо-хо, горизонт светлеет, скоро проснётся, достанет ещё разговорами. Обратный отсчёт сорвался с катушек, понёсся секундами…

Утром, как конвойные заталкивают зэка в допросную, шлюп пропустил каторжника в уютную гавань. Парней не выпустили на оправку. Типа, радуйтесь, сегодня выходной, завтра всё почистите. Я затаился в такелажке за канатами в полной готовности и в ожидании продолжения. Лежу, закрыв глаза, прислушиваюсь к окружающей среде и вкушаю от Зака английской премудрости. Быстро у нас это дело двинулось. Чем лучше понимаю речь, тем обширнее доступные напрямую сегменты его памяти. Вот почему тогда Руда спрашивал, кто английским владел при жизни. Им с самого начала была доступна почти вся память реципиента. А Заки у меня стал немного пришибленный. Он тоже в русском серьёзно прогрессирует и получает доступ к моим массивам данных, о которых я сам даже не подозревал. Для подростка семнадцатого века, мягко говоря, очень непривычно. Ничего, привыкнет. Пока он в тихом шоке от открывшихся перспектив, его обуяла жадность к новому знанию. Изводит меня языковыми уроками, как я его физподготовкой. Но сейчас оно к лучшему, время ожидания пролетает незаметно и можно о многом пока забыть…

Наконец, послышались команды лечь в дрейф, отдать якоря и паруса долой. Пора нам. Поддеваю кортиком подпиленные доски, отдираю их по одной. Ничего так лючок получился. Теперь верёвку туда. Первым вылез мрачный, полный плохих предчувствий Черныш оценить обстановку. Помешан парень на конспирации. Последний раз оговариваем план — вечерняя вахта уже подняла парашу, спустила воду, сухари и сама убралась в трюм, только Руда и пацанята Ерша остались в кубрике «за ром». Они дубьём будут встречать дорогих гостей, пока мы с юта не отзвоним склянок, после чего чистят бак и полубак, не опасаясь удара с кормы — к тому моменту там всё должно быть зачищено.

— А почему ты Чарли, Гарри Весельчак? — не могу удержать необъяснимого любопытства.

— Вот тебе вовремя приспичило! — раздражился Черныш, — пацаны Ершом прозвали за характер.

— Но почему Чарли? — я не отстаю.

— Ну… Гарри бы непременно повесили, уж больно у него странный юмор, — стесняясь поведал Черныш, — он у меня немного серийный… но никого бессмысленно не убил!

— А Чарли?

— Так перед казнью, как мы думали, явился священник с двумя солдатами нас исповедовать, в том каменном мешке было душ до полусотни. Ясно всем стало, что кому батя раньше душу облегчит, тот первым и пойдёт. Ринулся народ по углам жаться, застеснялся, а Гарри весело стало на попа вблизи посмотреть, вот и вышел вперёд. Тот загундосил, мол, исповедуется раб божий… и на Гарри уставился. А тот возьми и ляпни: «Чарльз, исповедуюсь в разбое». Ну, был там один Чарли, всё ныл, что его всего лишь за то, что в чужой дом с ножом залез, вешать не должны. Гарри и рискнул проверить. А поп испытующе так глянул и переспросил, искренне ли Весельчак раскаивается. Тот сказал, что прям очень-при-очень. А это, оказывается, такая была проверка или отбор — раскаявшихся и принявших наказание подростков в тот раз решили помиловать. Того-то разбойничка вздёрнули, так Гарри в благодарность его имя стал донашивать. Да и репутация у Весельчака так себе, жутковатая даже для корабля дураков.

— Уяснил? — улыбнулся мне Черныш, — успокоился?

Я кивнул.

— Тогда понеслась, — он тихим свистом вызвал парней, ребята мигом вылезли в такелажку. Первая пятёрка в комплекте, — пошли, ребята.

Маленький Боб со своими пока за порядком в трюме проследят. Осторожно выходим из такелажки. Деды на фасаре расставлены. Боцман нас немного разочаровал. К нашей затее из своей команды он привлёк только треть: шкипера, сэра Джона, дядю Изю, плотника, Сэнди, Грегори и квартирмейстера, старого Адама. Другую треть назвал мутной, а остальных бздунами или того похуже. Приходится таиться на своём, блин, корабле. Тихим свистом привлекаю внимание дяди Яши. Тот, глянув в мою сторону, смачно сплюнул за борт. Значит, всё в порядке, вылезаем на бушприт и по одному рыбкой в море плюх. Гребём под самым бортом к корме.