- Никелиас, почему Кориан так не общителен? — спросила я. — Может, мы его чем-то обидели?

— Нет, не обидели, — отозвался граф. — В самом начале войны убили его мать, Кориан тогда спрятался. Потом его вывел слуга и отправил в столицу. Но сын долго не мог говорить, сейчас заикается и стесняется своего недуга.

— Заикание лечится. Мальчику нужно почувствовать себя в безопасности. Я постараюсь ему помочь, — задумчиво сказала я. — С Ильей он не стесняется.

— Да. Илья сказал, что у него дядя заикался, но потом все прошло, а стесняться этого не нужно, — улыбнулся граф.

— Илья все правильно сказал, — серьезно проговорила я. Разговор на этом сам собой прекратился.

К вечеру мы подъехали к деревне на тридцать домов. Дома были добротные, но не очень ухоженные. Нас встретил староста деревни, сухой старик.

— Здравия, ваше сиятельство, — проговорил старик, низко кланяясь. — Меня Мирно кличут. Вы на ночлег? У нас домов пустых много. Сейчас баб пошлю, вам мигом все подготовят.

— Хорошо, — откликнулся граф. — Нам с сестрой подготовь помыться, — приказал граф. Его лицо ничего не выражало, было холодным и бесстрастным.

— Собери всех жителей деревни, Мирно, — приказала я, пожимая руку графа. — Хочу поговорить со всеми.

— Будет исполнено, Ваше сиятельство, — кланяясь, проговорил старик и пошел давать указания.

— Ну и зачем нам разговаривать с жителями деревни? — обернулся ко мне Никелиас.

— Ты же хочешь понять, как обстоят дела на твоих землях? — хитро посмотрела я на него. — Вот и выясним.

Мы прошли к дому старосты, там уже собирался народ. Нам вынесли лавку. Я присела, а граф остался стоять. Через полчаса собралась вся деревня, это около пятидесяти человек. Мужчин было всего десять человек, двадцать женщин, трое стариков, остальные дети.

— Здравствуйте, — поздоровалась я. — Сколько домов пустует в вашей деревне? — спросила я.

— Десять, Ваше сиятельство, — ответил староста. — Где семьи умерли, где уехали. У нас десять вдов, сирот десять. Разобрали по домам.

— Сколько полей распахано, хватит ли семян на посевную, — продолжала я задавать вопросы.

— Пахать только начали, да только сеять нечего, нет у нас семян, — из толпы вышел просто огромный мужик.

— Понятно. А где вы можете семена закупить? И ты не кузнец случайно? — отозвалась я.

— Семена в соседнем городе на ярмарке купцы продают, дак ведь денег то у нас на них нет, — махнул рукой мужик. — Был я кузнецом в соседнем графстве. У меня всю семью вырезали, я сюда пришел в Макроно, вот и живу, — вздохнул он.

— Денег на семена мы дадим, а вы их закупите, поля засеете, — сказала я. — За деньги эти расписку напишете. Староста вижу грамотный. После посевной ждем к себе старосту с полным отчетом. Чем до войны занималась ваша деревня?

— Поля сеяли, да пчел держали, — проговорил староста. — Пчелы-то уцелели, мед будет. Коров, свиней, да птицу держали, да только не осталось у нас их. Все отобрали.

— Понятно. Значит, на двадцать семей я вам выделю денег на десять коров и двух быков. Разводите. Закупите стельных коров, двадцать поросят. Поросят не режьте, разведите, через два года будет полное поголовье. Курей и гусей по двадцать штук закупите и так же разводите, — что-то просчитав, распорядился граф. — Половину полученного меда осенью в замок привезете, четвертую часть продайте, так у вас деньги будут.

— А почему у вас картофель под забором валяется? — спросила я, указав на горку картошки.

— Такмо, а зачем нам его? Это вражины ее сюда приволокли, так ведь все знают, что это яд, — удивился староста.

— Это не яд. Вернее клубни не яд, только ботва. А клубни можно почистить, да отварить в солоноватой воде. А если отварной картофель с молоком кушать, очень вкусно и сытно, — рассмеялась я. — Распашите поле, да, посадите клубни в землю на глубину с ладонь, когда взойдет, прополите от сорной травы, да к каждому кусту земли подгребите, чтоб кучка получилась. Через девяносто дней с каждого куста по десять — пятнадцать клубней накопаете. Десять мешков крупного картофеля в замок привезете, а мелкий картофель на семена оставьте. Так ваши семьи голодать точно не будут. Картофель хранить в погребе. — распорядилась я.

— Таким образом, я с вас ежегодный налог и возьму. Кузнец, — обратился граф к мужику. — Осенью вместе со старостой и его женой в замок приедешь. На зиму я тебе работу дам. Если в деревню семьи приезжать будут, пустующие дома им отдавать, скотиной и семенами делиться. К зиме управляющий приедет, проверит все.

— Приеду, Ваше сиятельство, — поклонился кузнец.

На том и порешили. Крестьяне стали расходиться по домам. Граф взял кошель и отправился со старостой в дом, а я за ними. Детей пока на улице оставили. Пройдя в дом, староста достал бумагу и перо с чернилами. Никелиас все записал, что выяснили на собрании и убрал лист в котомку. Затем подробно расписал, на что и какую сумму выдал старосте и подал этот лист старику. Старик долго читал, при этом щурился, через полчаса, взяв перо, расписался. А я поняла, что хоть и говорю на местном языке, а вот читать и писать не могу. Не букв, не цифр не понимаю. Сделала себе пометку, что нужно учиться читать и писать на местном языке.

Мы вышли из дома старосты. На дворе нас поджидала справная круглая женщина.

— Ваше сиятельство, мы вам дом приготовили, — кланяясь, проговорила она. — Дальний, что со ставенками.

Граф, поддерживая меня под локоток, повел к тому дому. Дети пошли за нами. Дом был хороший, но в окнах вместо стекол слюда. Я оглянулась, да, так и есть, стекол нет не в одном доме.

Дом был просторным, посреди которого стояла печь. Недалеко от входа стоял стол. У стен были расставлены широкие лавки, застеленные шкурами. Первым делом мы нагрели воды и искупали детей, позже помылись сами. Чтоб каждый раз не таскать воду, Никелиас применял очищающее заклинанье. Я с девочками накрыла на стол. Крестьянки принесли хлеба, каши на воде. У нас еще оставалась запеченная рыба. Не густо на десять человек, но хоть что-то. Поужинав, мы отправились спать. Убрав со стола, я посмотрела на шкуры, опасаясь вшей, блох или клопов, но шкуры были чистые. Никелиас, заметив мои действия засмеялся.

— Я обработал все шкуры магией, — улыбаясь, проговорил он. — Я уже заметил, насколько вы помешаны на чистоте.

— Вы просто не представляете, сколько заразы переносят все эти насекомые, — буркнула я. — Мне просто противно даже думать, что они могут быть в доме. Бррр.

Рано утром мы уже были на ногах. Все умылись, позавтракали и отправились в путь. Через пять часов мы встретили семью с тремя детьми. Было видно, что они уже давно в пути.

— Куда вы едите и откуда? — придержав коня, осведомился граф.

— Мы из Савойи, ваша милость, — ответил чернобородый мужик. — Там совсем страшно стало жить. Голод, бунты. Все хотят свергнуть нового короля. Ничего, акромя горя он народу не принес. Я взял семью и решил искать спокойное место.

- В пяти часах отсюда есть деревня Макроно, там десять домов свободных есть, — сказал граф. — Если хорошо работать будешь, то все у вас будет. Езжайте туда, вас примут.

— Спасибо, ваша милость, — проговорил мужик. — Только савойцы мы, погонят наверно.

— Не погонят, я это тебе как владетель земли говорю граф Никелиас ар Андрес, — строго сказал Никелиас.

— Не погонят, — улыбнулась я.

Мужик воспрял духом, щелкнул поводьями и поехал в указанную сторону. Мы с графом переглянулись и улыбнулись друг другу. Все наладится, просто нужно верить.

До самого вечера мы ехали по разбитой дороге, нам попадались семьи, которые возвращались в родные края. У всех жила вера в лучшее. По пути мы заехали еще в четыре деревни. Картина была похожа. Но, в последней деревне люди голодали. В лесу и то зверья нет. Граф оставил деньги в этой деревне не только на семена и скотину, но и на продукты первой необходимости. Данные по каждой деревне граф скрупулёзно записывал и складывал все в ту же котомку.