— Он обвенчает нас, когда ты захочешь, Касси. Думаю, он тебе понравится, несмотря на чудовищный нос. Я не вдавался в подробности, но он, вероятно, уже успел дать волю воображению.

Когда я захочу.

— Полагаю, мы не станем медлить, Эдвард.

— На следующей неделе в Англию отплывает судно. К сожалению, вряд ли я успею так быстро уладить здесь все дела и получить отставку. Завтра придется поговорить с генералом Хау. Возможно, мы сумеем вернуться через месяц. На этот раз тебе уготован дома поистине королевский прием. — Он запнулся, пристально глядя на Касси. — Решай, что ты собираешься предпринять насчет Бекки Питершем. Сомневаюсь, чтобы тебе захотелось вообще встречаться с ней.

— Ты прав, Эдвард. Я этого не вынесу.

— Лорд Энтони был жесток с тобой? — резко спросил он.

Горло Касси перехватило, и на несколько мгновений она лишилась дара речи.

— Нет, Эдвард.., вовсе нет.

Он словно поощрял ее продолжать дальше, но Касси отвернулась. Да, Эдвард хочет, чтобы она подробно рассказала обо всем, что случилось, но из благородства не настаивает.

А я — слишком большая трусиха…

Они поужинали внизу, в маленькой столовой, где им прислуживал сам хозяин, мистер Битти. После плотного ужина, состоявшего из жареной баранины, вареного картофеля с зелеными бобами и густого рисового пудинга, Касси решила, что миссис Битти, должно быть, весь день провела на кухне.

— Все было очень вкусно, мистер Битти, — заметила она, когда хозяин поспешил наполнить вином ее бокал. Он, казалось, уже хотел отойти, но тут, видя, что Эдвард лукаво подмигнул ей, Касси спросила, не желает ли хозяин присоединиться к ним.

— Охотно, миледи, — с готовностью согласился он и подсел к их столу.

Касси изумленно подняла брови, застигнутая врасплох, — ей никогда еще не доводилось видеть, чтобы хозяин гостиницы желал разделить общество с постояльцами. Но Эдварду, судя по всему, это нравилось.

— Вот что я вам скажу, милорд, — начал мистер Битти, рассеянно поворачивая бокал в пальцах. — Этот парень, Пейн, по-прежнему имеет огромное влияние на американцев. Вы знаете, что его проклятый памфлет, прошу прощения, миледи, продается сотнями экземпляров?!

Касси показалось, что она участвует в разговоре, предмет которого был так же непонятен и чужд, как этот странный, недостроенный город. Она зачарованно уставилась на мистера Битти.

— Да, сэр, — весело ответил Эдвард, — но, помнится, на прошлой неделе вы его не проклинали!

— Я дал вам экземпляр “Здравого смысла”, милорд, — продолжал хозяин, нисколько не обескураженный неуместной веселостью Эдварда. — Надеюсь, вы прочли его, как обещали?

— Не до конца, сэр. Вряд ли в нем имеется что-то “здравое”. Что же касается “смысла”, уверяю вас, Пейн упражняется в напыщенном стиле, и его риторика поистине раздражает, не говоря уже о том, что неприятно бросается в глаза.

— “О, примите беглеца и с течением времени готовьте убежище для всего человечества”, — процитировал мистер Битти, потирая пухлые ладони. — В этом что-то есть. И боюсь, он прав. В отличие от нашего убогого островка, Британии, эта земля действительно открывает безграничные возможности для человека любой национальности.

— Вряд ли Англию можно назвать “убогой”, — вмешалась Касси, пылая оскорбленным патриотизмом.

— Ты права, — мягко добавил Эдвард. — Но, признаться, жизнь здесь совершенно иная. Мне кажется, Англия просто не справится с многочисленными народами стольких верований и не сможет держать их под контролем.

— Но Нью-Йорк, по крайней мере сейчас, находится в безопасности, — заявила Касси.

— Да, — согласился мистер Битти. — Нью-Йорк снова в безопасности благодаря таким людям, как вы и генерал Хау, милорд.

— Генерал Хау как-то упоминал о Пейне, — заметил Эдвард. — По его мнению, подстрекательские речи Пейна лишь ускорят конец мятежа. Я слышал, что этот человек прибыл в Филадельфию, не имея ничего, кроме той одежды, что была на нем, и письма Бенджамина Франклина в кармане.

Мистер Битти громко фыркнул.

— Совершенно верно! Вижу, вы успели поговорить с мистером Лейси! Этот Пейн отнес письмо мистеру Бенджамину Рашу, известному врачу и старому другу Лейси. И тот посоветовал Тому Пейну изложить свои радикальные предложения на бумаге. “Те, кто осмелился бросить вызов не только тирании, но и тирану, выступите вперед!” Да, этот парень настоящий мастак! Умеет обращаться со словами и тронуть душу!

Пока Касси пыталась оправиться от изумления, столкнувшись со столь непривычным красноречием хозяина гостиницы, мистер Битти поднялся и похлопал Эдварда по руке:

— Теперь я оставлю вас, милорд. Думаю, вам нужно о многом поговорить с миледи.

— Да, сэр, — кивнул Эдвард, глядя на Касси. Мистер Битти низко поклонился и направился к выходу, но у самой двери остановился:

— А знаете ли вы, что до тех пор, пока он не начал писать. Том Пейн был жалким неудачником? Этот чертов парень… — прошу прощения, миледи, — испробовал ремесло матроса, бакалейщика, владельца табачной лавки и сборщика налогов. Его и жена бросила! — Хозяин весело тряхнул головой:

— Вы не поверите, сэр, но он даже не смог заработать на жизнь шитьем корсетов, — прошу прощения, миледи!

Касси поспешно закрыла рот ладонью, но смех все же прорвался сквозь преграду.

— Не смей подшучивать над местными жителями, Касси, — с притворным негодованием упрекнул ее Эдвард. — Ты увидишь, что у каждого обитателя Нью-Йорка по каждому вопросу имеется твердое собственное мнение, хотя мне кажется, что в голосе неколебимого тори мистера Битти в последнее время появились мятежные нотки.

— Но корсетник, Эдвард!.. Подумай только! В комнате Эдварда улыбка Касси померкла. Она должна сказать ему! И поскольку ей никак не удавалось сочинить подходящего предисловия, вымолвила только:

— Не могли бы мы в самом деле поговорить, Эдвард?

— Конечно.

Она неожиданно показалась ему очень бледной.

— Садись, — мягко попросил Эдвард и подвел ее к дивану.

— Что случилось, Касс?

— Я должна кое-что сказать тебе. Прости за малодушие, но теперь я решилась.

Эдвард молча, неотрывно смотрел на нее.

— Эдвард, у меня будет ребенок, — выпалила в отчаянии Касси.

— Что?!

— Я беременна.

— Не может быть!

Эдвард, сам того не сознавая, оглядел ее с головы до ног. От Касси не укрылось, как он потрясен и оскорблен. Она опустила голову, не в силах вынести его полубезумный взгляд.

— Это ребенок графа?

Она съежилась, услышав этот резкий, неузнаваемый голос.

— Да…

Эдвард вскочил с места, отбросив стул.

— Проклятый ублюдок! О Боже, Касси! Ты уверена?

Касси кивнула. Как она была глупа, считая, что Эдвард воспримет по-другому это ошеломляющее известие.., но она отчетливо помнила, как вел себя граф, когда в самую первую ночь Касси призналась, что беременна от Эдварда.

— Я пойду за доктором. Вероятно, ты ошибаешься.

— Нет. Прости, Эдвард, но тут уж ничего не поделаешь.

Его сын, наследник — ублюдок! Семя графа! Убийственные, несвязные мысли проносились в голове Эдварда.

— Господи, нет, — прохрипел он, не в состоянии взглянуть на нее в эту минуту. Наконец, он все-таки заставил себя поднять глаза. Смертельно белая Касси сидела, выпрямившись, с губами, плотно сжатыми в тонкую линию, но плечи гордо распрямлены.

— Я сделаю все, как ты пожелаешь, Эдвард.

— Будь проклят этот подлец! — с такой нескрываемой яростью произнес он, что Касси отвернулась. Эдвард попытался успокоиться. Касси не виновата. Иисусе, не может же он осуждать ее!

Ему все же удалось выговорить отчетливо и громко:

— Мы поженимся в пятницу и отплывем в Англию, как только я получу отставку.

— Хорошо, Эдвард, — послушно кивнула Касси, стараясь не обращать внимания на горечь во рту. Граф никогда не узнает, что она носит его ребенка. — Прошу, Эдвард, никому не говори.

— Конечно, — медленно заверил ее тот, качая головой, и, слепо шагнув к ней, неловко погладил по плечу. — Все будет хорошо, Касс. Я.., мне хотелось бы побыть одному. Все обдумать хорошенько.., привести мысли в порядок. Ложись, отдыхай. Я скоро вернусь.