– Я уже назначила инструктаж здесь.

Рорк поцеловал ее в губы.

– Я вернусь не поздно. – Шагнув назад, он уви­дел статуэтку на письменном столе. – Что это?

– Фиби подарила ее мне.

– Алебастр. – Рорк поднял статуэтку. – Какая-то богиня? Она тебе очень подходит.

– Да. Богиня специально для копа. – Ева по­смотрела на спокойное, безмятежное лицо статуэт­ки, вспоминая такое же спокойное и безмятежное лицо Фиби Пибоди. – Знаешь, Фиби одним взгля­дом заставила меня сказать ей кое-что. Если ты хо­чешь держать свои мысли при себе, никогда не смот­ри ей в глаза!

Рорк засмеялся и поставил статуэтку на место.

– Думаю, немало людей могут сказать то же са­мое о тебе.

В другое время Ева бы над этим поразмыслила, но сейчас ей нужно было приниматься за работу. Она вывела данные на экран и снова погрузилась в информацию о Джулианне Данн.

Ева уже заканчивала читать вторую страницу, когда вошли Пибоди и Макнаб.

– Идите на кухню, – распорядилась она, не от­рывая взгляда от монитора. – Я хочу, чтобы вы бы­ли сыты к приходу Фини.

– У вас появилась новая нить? – спросила Пи­боди.

– Я уведомлю всех сразу. А сейчас мне нужен кофе.

– Хорошо. – Потянувшись за пустой чашкой Евы, Пибоди заметила статую. – Мама отдала вам богиню?!

Повернув голову, Ева, к своему ужасу, увидела слезы в глазах Пибоди. Должно быть, Макнаб тоже их увидел, так как пробормотал: «Девчачьи штуч­ки!» – и ускользнул в кухню.

– Послушай, Пибоди… Я понимаю, статуя долж­на была перейти к тебе, так что…

– Нет. – Пибоди посмотрела на Еву и улыбнулась. – Если мама отдала ее вам, значит, она вам доверяет и принимает вас в семью. А то, что вы по­ставили ее на свой стол, означает, что вы с этим со­гласны. Для меня это очень важный момент. – Она достала носовой платок. – Я люблю вас, Даллас.

– Если ты попытаешься меня поцеловать, я тебя нокаутирую!

Пибоди засмеялась и высморкалась.

– Я боялась, что вы и говорить-то со мной не пожелаете. Папа позвонил мне и рассказал, как им удалось здесь остаться.

– Твоя мама сглазила Рорка. Такое сделать не­легко.

– Да, могу себе представить. Так вы не серди­тесь?

– Сэм утром испек круассаны, и твоя мама при­несла мне один вместе с кофе. Пибоди робко улыбнулась:

– Тогда все о'кей?

– Очевидно. – Ева взяла чашку и скривила гу­бы, заглянув внутрь. – Кажется, я так и не получила кофе.

– Я немедленно исправлю эту оплошность, лей­тенант. – Пибоди схватила чашку и пробормота­ла: – Будьте благословенны, Даллас…

– Что-что?

– Простите, не удержалась. Это квакерское вос­питание. Я хотела сказать, спасибо вам за все.

– Джулианна Данн…

Фини глотнул кофе и покачал головой. У него было лицо, напоминающее морду повидавшего ви­ды бассета, и унылые глаза верблюда. Жесткие рыжеватые волосы, тронутые сединой, выглядели так, словно какой-то маньяк прошелся по ним садовыми ножницами. Это означало, что он недавно стригся. Фини сидел в домашнем кабинете Евы, вытянув ко­роткие ноги. Так как на нем был один коричневый носок, а другой черный, Ева пришла к выводу, что жена не видела его утром перед уходом на службу.

Хотя Фини не был франтом, ему не было рав­ных, когда дело доходило до электроники.

– Никак не ожидал, что нам снова придется иметь с ней дело.

– Нам не удалось получить отпечатки пальцев или ДНК ни на месте преступления, ни в квартире, которую снимала Джули Докпорт. Но визуально все подтверждается – во всяком случае, для меня. – Ева указала на экран с фотографиями. – Для про­формы я провела тест на вероятность и получила де­вяносто девять процентов того, что Джули Докпорт и Джулианна Данн – одно и то же лицо.

– Если она только в этом году вышла из тюрь­мы, – заметил Макнаб, – то работает она быстро.

– Еще как! – отозвалась Ева. – Ей тридцать че­тыре года. К двадцати пяти годам она успела трижды побывать замужем и убить троих мужей. Джулианна подыскивала себе состоятельных мужчин гораздо старше ее. Каждый из них был разведен. Самый ко­роткий ее брак длился семь месяцев, а самый длин­ный – тринадцать. В каждом случае она получала большое наследство после кончины супруга.

– Аккуратная работа, – вставила Пибоди.

– Наметив жертву, Джулианна тщательно изуча­ла ее прошлое, вкусы, привычки. Мы знаем это, так как вскрыли ее банковский сейф в Чикаго; там ока­зались фотографии и данные мужа номер два – Пола О'Хары. Сейфов в Нью-Йорке и Вашингтоне нам найти не удалось.

– Может быть, у нее был партнер, который уни­чтожил улики? – предположила Пибоди.

– Маловероятно. Судя по всему, она работала в одиночку. Ее психологический профиль это под­тверждает. Родители развелись, когда Джулианне было пятнадцать. Отчим тоже был разведен – бога­тый пожилой техасец ковбойского типа. Джулианна утверждала, что он ее насиловал. Полицейский пси­хиатр не смогла определить, была ли сексуальная связь Джулианны с отчимом добровольной или при­нудительной, хотя она склонялась к тому, чтобы по­верить Джулианне. В любом случае это преступле­ние, так как она была несовершеннолетней.

– Как правило, такие вещи задерживают разви­тие, – добавил Фини. – И развивают криминаль­ные наклонности.

– Поэтому она убивает своего отчима, – не­громко сказала Пибоди, глядя на экран. – Снова и снова…

– Возможно.

Ева вдруг увидела себя восьмилетней девочкой, съежившейся в углу холодной грязной комнаты. Обезумев от боли, вызванной последним избиением и последним изнасилованием, она сжимала в руке окровавленный нож, которым только что убила сво­его отца.

Чувствуя тошноту, она убрала с экрана изобра­жение.

– Но, по правде сказать, я никогда этому не ве­рила. – Голос Евы был спокойным, хотя ей с тру­дом удалось отогнать страшное видение. – Джули­анна убивала холодно и расчетливо. Я не заметила в ней ни гнева, ни ужаса, ни отчаяния. Что бы ни про­исходило у нее с отчимом, она использовала это в своих интересах. Она родилась хладнокровной убийцей, а не стала такой.

– Тут я согласен с Даллас, – кивнул Фини. – У этой бабенки вместо крови лед, и она не жертва, а охотник.

– Словесный портрет больше ничего не дал, – продолжала Ева. – Впрочем, я на другое и не рас­считывала. Джулианна все тщательно спланировала, наверняка обзаведясь новым именем, новой лич­ностью и новой биографией. Хотя внешность она не слишком изменяла, так как очень тщеславна, а ей нравится, как она выглядит. В Джулианне многое осталось от молодой девушки: она любит тряпки, побрякушки, салоны красоты, шикарные магазины и рестораны. Ее не увидишь в дешевых лавках, секс-клубах или барах. Она предпочитает большие горо­да; мы передадим ее фотографии СМИ – может, нам и повезет.

«Помимо обычной полицейской работы, здесь нужна удача, – думала Ева. – Джулианна редко де­лала ошибки».

– Наша проблема в том, что она очень ловко вписывается в окружающую обстановку и ни у кого не вызывает подозрений. А если заводит друзей, то они лишь временные орудия. Никто не может подо­браться к ней близко.

– Если Джулианна заделалась профессионалом, то можешь смело держать пари, что она первокласс­ный киллер. – Фини надул щеки. – Сейчас она может быть где угодно, Даллас.

– Поэтому искать будем везде. Помнишь, кто вел следствие в Чикаго?

– Да. Спиндлер.

– Верно. А в Вашингтоне – Блок. Можешь с ними связаться? Узнай, какие у них данные.

– Хорошо. У меня тоже имелись кое-какие за­писи о ней. Надо будет их раскопать.

– Психолог, который составляла профиль Джулианны, уже на пенсии. Я передам все данные Мире и попрошу у нее консультацию. Макнаб, поручаю вам сбор данных по всем делам. Составьте для меня досье. Семейные, деловые, финансовые связи и так далее. Поговорите с тюремным персоналом в Докпорте и узнайте, с кем из заключенных она работала и общалась. А я собираюсь что-нибудь вытянуть из первой миссис Петтибоун. Пибоди, ты со мной.