Моя душа такая не одна!

Они зачем-то тянутся друг к другу…

Мы их в груди не можем удержать!

Всё мечутся, болезненно, по кругу!

Боятся связи нити утерять…

Моя душа сознанию шептала…

Пусти меня! Пусти меня к нему!

Его душа… Она — моё начало!

А я — лишь продолжение ему!

Когда твоя душа… когда страдает

Моя страдает тоже, как же больно!

Да как же это? Так же не бывает!

Душа должна уметь справляться сольно!

Не цельная… Её сломали прежде

Чем подселили рядом, возле сердца

Больная… И лечению не подвластна,

Ведь я пыталась! Только… всё напрасно…

Ты тоже? Ты пытался… Безусловно!

Замену мне искал… Среди других

Но пустота осталась… Ноет. Ровно.

Одна. Одно несчастье на двоих…

Две рваные, бракованные… Слабость

Для нас душа — как слабое звено

Не позволяет… Подавляет радость

Как ни живи — а им не до того!

Какая власть души над бренным телом?

Наверное, довольно велика…

Она меня доводит до предела!

Она меня добьет! Она жива!

Послушай… Может, стоит ей поддаться?

Остановиться… Не перебивать

И отпустить? Достаточно бояться…

Я так устала цепи ей вязать!

Она уйдет… А я пойду, за нею

Она родная… Даже если так!

Последую по миру… Вдруг, успею?

И подсмотрю… Кто мой заочный враг?

Там будешь ты. Наверное, поддался

Наверное, так само, как и я

Ты долго над душою издевался,

Но отпустил… Её? Или себя?

Неважно… Нашим душам всё не важно!

Они не понимают предрассудков!

Они лишь верят… Верят, что однажды

В заката склоне, на границе суток

Им суждено увидеться, забыться

А мы противоречили так долго…

Пытались убежать, отвлечься, скрыться

Зачем? В итоге… Всё равно без толку!

Я отпустила… Я смирилась… Боже!

Моя душа ни разу так не пела!

Теперь я знаю… И твоя, с ней тоже

Она всего-лишь рядом быть хотела!

Они во всём — одно. Во всём — едины,

Две половины цельного. Они

Друг-друга отыскали, столько силы

Они вложили! Но, теперь смогли…

Так тихо… Замер мир. Он им внимает

Весь мир… От океанов, и до суши

И мы. В себя их песню пропускаем,

Пускай поют… Всегда… Родные души…

Разве душам нужны глаза, чтобы смотреть друг на друга?

Виктор Гюго.

Мия

Вечер. Слишком похожий на все вечера в моей жизни. Через широкие окна пентхауса на светло-бежевый паркет, объятый вечерней теменью, проливается ненавязчивый лунный свет. Ступаю на ворсистый, мягкий ковёр. Материя приятно щекочет пятки. Неторопливо подбираюсь к главной достопримечательности нашего дома — роскошному балкону, из которого открывается великолепный вид на центр столицы. Мы выбирали апартаменты по многим критериям. Одним из основных и являлась хорошая точка обзора. Только… Муж забыл, что я до озноба, похолодевших ладоней, боюсь высоты!

Каких усилий мне стоило каждый день, к восьми вечера, переступая себя, красться по этой мраморной плитке… Опустив взгляд, нервно сжимать пальцы, обнимать себя, лишь бы унять в теле дрожь… Мне так страшно… Господи, как же страшно!

Практически на ощупь подкрадываюсь к массивным лакированным перилам. Каждое дуновение ветра обдает побледневшую кожу новой волной мурашек… Ненавижу это! Но, Матвей считает, что я должна готовиться к его прибытию. Как только отблеск фар тёмно-синего Ламборгини рассечет осадки густого тумана — смогу покинуть это жуткое место, и отправиться греть его ужин.

* * * * * * * *

— Я дома. — ровный тембр. Равномерно отчеканенные буквы. Фраза, настолько привычная, что я ни за что не отличила бы ее от предыдущих. Мой муж, наверное, хороший человек. Так думают все, начиная с матери, которая считает, что я джекпот сорвала, встретившись с ним, и заканчивая подругами… Хотя, подруги — не совсем уместное определение. Их фальшивые улыбки, лукавые взгляды и мазня фраз, старательно обработанная посредственными навыками актёрского, говорят о полном отсутствии искренности.

— С возвращением, ужин готов. — указала на его место, расположенное во главе элегантного вместительного стола, вторившего новомодному дизайну общей обстановки- приятного аппетита!

Матвей имел навыки поведения в высшем обществе. Представительный, предельно вежливый, соответствующий… Но, когда он со мной, маски спадают. А за ними остаётся опустошенная оболочка человечности, лишённая желания даже поблагодарить за заботу. Что ж, в принципе, мне давно нет до этого никакого дела…

Со стороны может показаться, что мне, ему, вообще нет дела друг к другу. И кому-то это покажется дикостью. Но мы привыкли. Нам сносно. Наша жизнь основана на том, что мы не мешаемся под ногами, я у него, он — у меня.

Какие-то пять минут наблюдаю, как он аккуратно разрезает стейк… Господи, как можно делать даже это настолько элегантно, что обычный прием пищи становится невероятно скучным и медлительным занятием?! За совместную жизнь мы ни разу не ездили на пикник, не снимали в парке кроссовки, и не бегали босыми по свежескошенной траве. Не ели впопыхах хотдоги, опаздывая в кино… Да у нас и свиданий то толком не было. Плевать… Страсть — далеко не стандарт! Не все живут с ней… Не все испытывают… Разворачиваюсь и ухожу в спальню. Мне его размеренное жевание в ушах идёт откликом… Сама не знаю, когда стала такой раздражённой? Любимый роман окутал магией ярких образов… И я в его страницах… На какой-то час.

Через некоторое время супруг пришёл, и улёгся рядом. Матвей всегда пользовался одним одеколоном, носил пижамы одного цвета, и ложился ровно в 21:30. С точностью до секунды! Разворачивался и с головой нырял под одеяло. Как и сегодня. Несколько мгновений — и комнату заполнили чуть слышные посвистывания. Верный признак глубокого сна…

Очередная постельная сцена, качественно описанная неким, не слишком известным, автором, вызвала слишком сильный отзыв в моем теле… Чёрт! Сто раз заставляла себя не читать подобного! Низ живота свело, и коленки машинально сжались… Нет, не хочу сегодня засыпать с ощущением туго связанного узла!

Тихонько поднялась с кровати… Это вряд-ли имело смысл. Сейчас Матвея и пулемет не поднимет с постели, но все же, так было спокойнее… Не хотелось показывать ему ту свою скрытую сторону, которую легко можно связать с образом падшей женщины. Пробралась в ванную… Наконец-то! Отрегулировала поток воды в душе, и встала под обволакивающую, теплую струю… Она такая… Теплая! Тело невольно подрагивает от приятных ощущений. С головы не выходит, как герой романа сжимал свою избранницу в крепких властных объятиях, и гладил ее ложбинку большим, твёрдым членом. А затем…. Он проскользнул в неё, не оставляя места пустоте. Не заметила, как рука скользнула вниз, к клитору. Поток воды переместила к груди, и он защекотал вздернутые соски… Как приятно… Обронила случайный вздох, выбившийся из заданной частоты дыхания… Пальцы с центра наслаждения, уже пульсирующего от невесомых круговых касаний, опустились ниже… Тугая дырочка сочилась, и я собрала с нее капли вязкой влаги, чтобы снова возвратиться к желавшему ласки бугорку… Движения участились, снова и снова разнося электронные импульсы по каждой клеточке скучавшего по мужчине тела… Быстрее… Ещё быстрее… Добавляю напор воды, чтобы скрыть за его шипением срывающийся голос… Мне так хорошо!!! Почему… Почему это так хорошо?!

Устало сползла по покрытой паровыми каплями плитке, присела в душевой кабине… Обхватила колени руками… Всхлипнула… Что? Я сейчас действительно плачу?! Наверное, да. Раз слёзы закапали с глаз, и плавно слетали на до сих пор дрожащие от спазмов оргазма бедра…