— Прости. Нам лучше спуститься вниз. Из-за Тая сюда явятся копы, если его не урезонить.

Когда мы выходим из комнаты, плечи у меня опускаются от облегчения, а на лице растягивается довольная улыбка, потому что я получила нужное мне время. А потом я замечаю закрытую дверь в комнату Эштона и висящий на ручке красный носок. Я вспоминаю слова Рейган о «коде».

— Я думала, Дана уехала домой.

Коннор качает головой и проницательно смотрит на меня через плечо.

— Она и уехала.

В понедельник студенты медленно собираются в холодной аудитории на утреннюю пару, а я пробираюсь в переднюю часть зала. Весь первый ряд парт пустует, но меня это не беспокоит, и я выбираю место рядом с профессорской кафедрой. В предвкушении целого семестра трудностей все мои внутренности превратились в тугой комок нервов. Я подумывала бросить курс английской литературы просто назло доктору Штейнеру, который вбил себе в голову, что я должна делать то, что хочется мне, а не то, чего хотят от меня другие люди, а это совершенно точно относилось к тому, чего хотят другие.

Я хорошо разбираюсь в таких сложных предметах, как алгебра и физика, поэтому все считают, что я — гений и оценки достаются мне с легкостью. Эти оценки действительно мне заработать проще, чем остальным. Ведь материал четок, как черное и белое, правильное и неправильное, а я всеми руками за ясные решения.

Но такие дисциплины, как философия, история, английская литература, которая сейчас у меня начнется…для меня в них просто нет смысла. Если для нахождения правильного ответа есть формула, то я справлюсь. Но на таких парах все, что я вижу, — это степень правильности и неправильности, и мне приходится прилагать немало усилий, чтобы разобраться. В конце концов, я всегда получаю «отлично» (я никогда не получала оценку ниже «отлично» ни по одному предмету, даже по физкультуре), но эти оценки уж точно не достаются мне с легкостью.

Дверь сбоку от доски открывается, и входит седеющий мужчина в свитере с воротником «хомут» и очках в проволочной оправе. Он несет к столу стопку книг и бумаг. Я улыбаюсь. Наконец-то, хоть что-то совпадает с моими представлениями о Принстоне.

— Привет, Айриш.

На сидение рядом со мной опускается ходячее противоречие всех университетов Лиги Плюща. Его высокая фигура заполняет все его пространство и вторгается в мое.

— Что ты здесь забыл? — шиплю я, поворачиваясь, и вижу Эштона, одетого в темные джинсы и небесно-голубую рубашку.

Я начинаю понимать, что это его типичная манера одеваться — безупречно, но небрежно. И это ему идет, потому с таким телом на нем бы и чулки с леопардовым принтом смотрелись сексуально.

Он выпрямляется и осматривает аудиторию.

— Это же пара английской литературы у профессора Далтона, да?

— Я в курсе, что это за пара! — рычу я, но потом беру себя в руки, заметив метнувшийся к нам взгляд профессора, стоящего за кафедрой. — Как ты здесь оказался?

— Я — студент и пришел сюда на пару, — медленно отвечает он с хмурым выражением лица. — Некоторые из нас здесь оказались ради хорошего образования, Айриш. А не только ради вечеринок.

Я свирепо смотрю на него, борясь с желанием снова двинуть Эштону по морде. В его глазах сверкает озорной огонек, за которым следует кривая ухмылка, которую я стала узнавать, как коронный флирт-прием Эштона. Тот, который сработал, когда я была пьяна в стельку, но точно не сработает сейчас, когда я трезва как стеклышко, и раздражена.

— Ты — старшекурсник.

— Судя по всему, тебе многое обо мне известно, Айриш.

Я просто смотрю на него, стиснув зубы, и жду ответа на свой вопрос. Наконец, он пожимает плечами и напоказ открывает блокнот и пару раз щелкает ручкой.

— Надо было заменить чем-то один курс, а тут было свободное место.

— Хрень!

Слово срывается с языка, и я не успеваю себя одернуть. На этот раз профессор поднимает глаза от своих записей и смотрит прямо на нас, и я чувствую, что щеки у меня начинают пылать под таким испытующим взглядом. Когда он отводит глаза, я поворачиваюсь к Эштону.

— Расслабься, Айриш. По крайней мере, теперь ты знаешь хоть одного человека в аудитории.

«А он прав», — думаю я, осматривая море незнакомых лиц вокруг.

— И я так понимаю, что ты будешь сидеть со мной на каждой паре?

— Не знаю. Ты кажешься злобным студентом. Не очень-то я горю желанием ассоциироваться у профессора с тобой.

Я намеренно отодвигаюсь от него, чем зарабатываю насмешливый смешок.

— И тот факт, что ты видел мое расписание, никак не связан с выбором тобой этого курса? — спрашиваю я.

— Что? Думаешь, я записался просто потому, что здесь занимаешься ты? И зачем же мне это надо? — Он шутливо изгибает бровь.

Хороший вопрос. Но я нутром чую: он здесь из-за меня. Просто я не знаю почему.

— И вообще, как ты сюда попал? Я думала, на этот курс есть лист ожидания.

Я смотрю, как пальцами он туда и обратно пробегается по потертому кожаному браслету на запястье.

— Знаю одну даму в администрации.

— Наверное, ту, которая была у тебя в субботу ночью? — выдаю я, потому что изображение того тупого красного носка все еще пылает в мыслях, в очередной раз подтверждая, насколько Эштон для меня неправилен.

Он замолкает, а затем поворачивается и смотрит на меня, склонив на бок голову.

— Ревнуешь, Айриш?

— К чему? Ревную, потому что ты — такая скотина, что отправляешь домой свою девушку, а через несколько часов в твоей постели оказывается другая женщина?

— У меня в постели никого не было, — защищается он, медленно проводя языком по нижней губе. Я же борюсь с желанием посмотреть на его рот.

— Не было? — Я вздыхаю с облегчением. А потом понимаю, что только что вздохнула с облегчением. Почему я вздыхаю с облегчением?

Он качает головой и еще несколько раз щелкает ручкой.

— Но у стены…в душе…

Я начинаю собирать учебники с целью пересесть, пока профессор не начал лекцию, но ладонь Эштона накрывает мою, удерживая меня на месте.

— Какая разница? Ты все равно была с Коннором в его комнате, не так ли?

— Нет, я… — У меня краснеют щеки. — Мы просто разговаривали. — Я трясу головой. И правда, я не знаю какая разница. То, чем он занимается за спиной у своей девушки, подло, но он прав — это не мое дело. Когда-нибудь, он все равно получит по заслугам. — Разницы нет, Эштон. Просто я думала, ты жалеешь, что развлекался за спиной своей девушки.

— Этого я не говорил, — мягко отвечает он, отпуская мою руку, и ерзает на сидении, пока готовый начать лекцию профессор пристегивает микрофон к воротничку. — Я сказал, что жалею, что развлекался с тобой.

Я сжимаю челюсти, получив очередной удар по своей гордости.

— Нас таких двое, — бормочу я, надеясь, что слова получились убедительными, но понимаю, что лучше мне от этого не стало.

— Милая юбочка, Айриш, — шепчет он.

Его взгляд, что очевидно, прикован к моим бедрам. Действуя инстинктивно, я приглаживаю простую черную юбку и желаю, чтобы она была подлиннее.

Весь следующий час я пытаюсь сконцентрироваться, но слова Эштона давят на меня. Я выхватываю отрывки речи профессора Далтона, иногда даже целые тезисы. А потом подпрыгиваю из-за прикосновения к своему колену или локтю. Ерзаю. Верчусь. Несколько раз поглядываю на Эштона, но он либо не замечает, либо не обращает внимания. А еще он, как я заметила, ничего не записывает. Я вижу, что он настрочил пару предложений на странице, но сомневаюсь, что они имеют отношение к паре.

К концу лекции я готова убежать по лестнице на верхний ряд. Или ткнуть его ручкой в ногу.

Когда профессор пишет на доске наше первое задание, я слышу бормотание Эштона:

— Теперь я вспоминаю, почему никогда не хотел посещать этот предмет.

— Еще есть время бросить, — огрызаюсь я.

Притворный ужас искажает красивое лицо Эштона.