— Разве это не чудесно? — спросила она.

Ничего не оставалось, как только усиленно закивать в ответ.

Чуть подальше лысый гном расположился в центре стоячего мелкого пруда, его печальные глаза следили за феями, над поверхностью виднелись только голова и плечи, одинокая капля росы свисала с длинного острого носа. Когда Том проходил мимо обвитого плющом дерева, зеленое лицо улыбнулось ему, причем только легкое движение и растянувшийся рот открыли присутствие здесь эльфа. Существо с вытянутым рыльцем вместо носа и высоко торчащими ушами, чья голова, шея и спина ощетинились, напоминая ежа, поспешно пересекло тропинку. Розовые феи с изящными нагими телами играли на ковре из колокольчиков, в то время как серебряные и фиолетовые благодушно наблюдали за ними, болтая и перекликаясь высокими, но красивыми голосами.

Многие приветствовали Дженнет взмахами рук или паутинных крыльев. На широкой золотистой полянке, до которой они наконец добрались, фей, эльфов и гномов было еще больше. Дженнет, здороваясь с каждым, сообщала Тому их имена: Срехто, Сигам, Ханой, Обидиах, Титус, Риал, Илик, Тоби, Стар, Инирхс, Нум, Филиберт, Ниамод, Руфус; список казался бесконечным. Наконец молодой человек замотал головой, признавая свое поражение.

— Только не проси меня повторять их, — он поднял руки.

Смеясь, она показывала Тому на разных обитателей магического мира — вот гоблин, сильфида, домовой, гном-"красный колпачок" и боггарт-привидение, — пока он не запротестовал вновь. Голова кружилась от всего увиденного, картина буквально ослепляла живостью зрелища.

— Их формы в основном зависят от тебя, — заметила Дженнет, подтверждая то, что сказал ему Ригвит предыдущей ночью. — Твои собственные глаза и ум переводят их энергию в приемлемые для тебя формы.

— Но некоторые из них просто ужасны.

— Внешний облик связан с природой их истинной сути, и твое сознание говорит тебе об этом. Кроме того, на тебя немного влияют человеческие рисунки, которые ты видел раньше. К счастью, не многие из неприятных существ появляются при солнечном свете — ночь их друг, и чем темнее, тем лучше. Некоторые принимают свой собственный вариант человеческой формы, но из-за слабости и злобы становятся уродами, извращенной пародией на земные создания.

Том содрогнулся, когда заметил существо, скрывавшееся в тени деревьев. Оно было либо слишком глупым, чтобы спрятаться как следует, либо хотело напугать их своим видом. Его темно-серая спина угрожающе горбилась, руки — и ноги, предположил Том, поскольку их не было видно, — казались тонкими как; спички. Оно таращилось на них злобными желтыми глазами, а свиной пятачок на месте носа слабо подрагивал.

— Гладбек — один из тех, кому не следовало бы показываться при дневном свете, — указала девушка на существо, мгновенно уменьшившееся почти вдвое. — Вот почему он держится в тени. Он — злое создание, любит пугать младенцев, когда их родители спят. — Ну, пошел вон, Гладбек! Возвращайся в свою нору и не вылезай до захода солнца!

Отвратительное темное существо моментально исчезло, как будто испугавшись Дженнет и ее окрика.

— Они обычно трусливы, — на минуту ее губы сжались в тонкую линию. — И послушай, Том: не верь тем, кто говорит, что фей могут увидеть только люди с добрым сердцем, потому что это чепуха; как я уже тебе говорила, ты видишь нас глазами и умом — сердце только и делает, что гонит кровь по твоему телу.

Киндред улыбнулся: что бы сказали на это поэты и некоторые сочинители сказок...

Они с Дженнет уходили, держась за руки, подобно юным любовникам, все глубже и глубже в такой незнакомый ему теперь лес, но время от времени у него возникало мимолетное ощущение, словно когда-то давно, ребенком, он уже бродил по этим местам и видел то, что показывает ему сейчас девушка.

Два эльфа, похожие на Ригвита, только у одного была развевающаяся белая борода, доходившая до толстого живота, а у другого — длинные белые усы, сидели у пня, используя кольца и радиальные линии на его плоской поверхности как своеобразную шахматную доску, а раскрашенные шляпки желудей — как шашки. Эльфы сосредоточенно хмурились, и когда один сделал ход, другой весело захлопал в ладоши, радуясь интересному повороту в игре.

— Гоф и Раепс, — тихо прошептала Дженнет. — Всегда играют в одну и ту же игру.

— Кто обычно выигрывает? — тоже шепотом спросил он.

— Пока никто.

— Что?

Девушка прижала пален к губам, — его восклицание прозвучало слишком громко.

— Они играют всего три года. Еще никто не выиграл. Но нам повезло: как раз сейчас Гоф сделал ход.

Том вытянул шею, разглядывая двух поглощенных игрой эльфов, когда они с Дженнет на цыпочках прошли мимо, затем снова в изумлении повернулся к девушке.

— Предыдущая игра длилась двадцать лет, — серьезным тоном сообщила ему спутница.

Они шли вместе, фея и человек, по их лицам скользили солнечные лучи и тени, вокруг них кипела нескончаемая деловитая суета Мужчина был вне себя от изумления, но уже постепенно начинал принимать все происходящее, а прекрасная маленькая нимфа наслаждалась ролью учительницы. Но среди множества вещей одна особенно озадачивала Тома.

— Почему я не видел никого подобного тебе, Дженнет? — наконец спросил он. — Я имею в виду, твоего размера, других, похожих на тебя. Тебя можно принять почти за человека.

Девушка быстро взглянула на него.

— Еще увидишь, Том, — с улыбкой пообещала она, — в свое время ты все увидишь.

Нелл увидела, что дверь Малого Брейкена широко распахнута, еще пока она сражалась с черным велосипедом на ухабистой колее, что вела от главной дороги через лес. Плетеная корзина была тяжело нагружена растениями из ее сада, выкопанными таким образом, что и луковицы, покрытые землей, и корни остались неповрежденными. Женщина вцепилась в руль, пытаясь контролировать движение велосипеда, и тихо чертыхалась. Заднее колесо снова было накачано (впрочем, с шиной на самом деле ничего не случилось), но подобные машины всегда капризничают на неровной дороге и небольшой скорости.

Не было ничего необычного в том, что дверь деревенского дома распахнута настежь, особенно в такой прекрасный день. Том Киндред, вероятно, проветривал дом, устраивал сквозняк, а если он и вышел ненадолго — его джип припаркован здесь же, так что он не мог отправиться далеко, — ну, что ж, она подождет. Сегодня Нелл могла ждать сколько угодно и намеревалась использовать ожидание с толком. Да и далеко ли он уйдет с больной ногой? Конечно, мужчина выглядел гораздо лучше, чем она ожидала, несмотря на болезнь. Но скоро ему будет хуже. О да, совсем плохо.

Женщина резко соскочила с велосипеда еще во время движения; колеса коротко взвизгнули, когда он остановился рядом с джипом. Затем Нелл прислонила велосипед к стене коттеджа, как раз под старым колокольчиком; подол ее бордовой хлопчатобумажной юбки свободно колыхался, чуть прикрывая колени, а ремешки сандалий обвивались вокруг икр. Короткие рукава белой блузки сползли вниз, открывая смуглые, как у цыганок, плечи.

Вынув из корзины цветы, с луковиц которых осыпалась кусками подсохшая почва, и достав из-под них маленькую красную сумочку, она громко позвала:

— Том? Ты здесь, Том?

Нелл без оглядки устремилась в открытую дверь коттеджа, еще раз позвав, на случай если хозяин наверху:

— Том? Это Нелл. Я пришла навестить тебя. — Последнее предложение звучало намеренно кокетливо. Да, ей нравился собственный деревенский облик — цветы и блузка с открытыми плечами.

— Том! — В этот раз голос прозвучал громче и с некоторым разочарованием. — Черт, — тихо сказала она, оглядывая кухню. Никаких признаков съеденного завтрака, никаких грязных тарелок на столе или в раковине. То ли он убрал за собой, то ли пошел прогуляться до еды.

Положив на стол свежевыкопанные цветы и сумочку, Нелл коснулась пластмассового чайника. Ни искорки тепла. Итак, он ушел на прогулку до завтрака, значит, должен скоро вернуться. И это прекрасно. Она подождет.