— Они моего брата погубили, рейтар, — прохрипел Егор. — Детишек его и жену. Я должен был…

— Ради чего? — спросил Полукров, успокоившись.

Все же он понимал чувства человека, перенесшего страшную потерю.

— Ради возмездия.

— Но ведь это их не вернет. Ты убил беззащитного пленника. Еще и раненого. Когда тот спал.

— Это мой грех, а не твой, рейтар, — мертвым голосом ответил Ветров. — Так что не вникай…

— Да, ребята, а дисциплинка-то хреновая у вас тут, — послышался голос Шелкопряда. — Нам бы заложник ох как пригодился, учитывая, какая задница нас ждет в ближайшие часы.

— А если бы ты ему повредил чип с ядом? — спросил Артем.

— Мы были бы уже мертвы… Так что… не вникай…

Голова словно после бурной попойки. Натужные и бесполезные попытки вспомнить, что произошло. Хотя со временем тошнота отступала, а вот странный дурман, поразивший весь разум, наоборот, становился все сильней.

Но при этом ощущения с каждой минутой были все более приятными. Этакое пьянство в обратном порядке. Сначала жуткое похмелье, а уж потом хмель. И где-то среди вороха полубредовых мыслей Юзеф Складковский нашел правильную: его схватили прямо у дверей генерального директора, натянули на голову мешок и сделали какую-то инъекцию.

Невыносимо яркий свет бил в глаза; Юзеф морщился, крутил головой и пытался закрыть лицо руками. Запоздало понял, почему это не удается, — руки связаны позади спинки стула. Но наконец он смог разглядеть в темном пятне на фоне яркого света знакомую высокую фигуру Малколма Элдриджа.

— Это что все значит… — прохрипел Юзеф. — Что за шутки… Пан Элдридж… это вы? Потрудитесь… объяснить…

В горле пересохло, невыносимо хотелось пить.

— Это я, дорогой Юзеф, — послышался надменный голос эмиссара. — Только вот объяснять сейчас будете вы, а никак не наоборот.

— Почему я связан… Где я? Воды дайте… Как вы посмели?..

— А вы? Как вы посмели?

— Вам это с рук… не сойдет… Вы хоть понимаете, во что вляпались? Или думаете, ваша принадлежность может… быть… защитой вам… от этого произвола… Черт вас возьми!.. Да уберите же свет!

— Не надо так орать, вас никто не услышит. А чтобы вы не кривлялись и не корчили из себя святую невинность, я скажу, почему вы здесь и почему в таком виде. Я все знаю, Складковский. Знаю про вертолет. Знаю про «Сафари-икс». Знаю про одноглазую сучку…

Юзеф вздрогнул. Малколм это заметил.

— А еще я знаю, что ты предал нас.

— Предал вас? — Складковский пьяно усмехнулся и обессиленно повесил голову. — А вы кто? Мой папа? Моя мама? Или жена?

— Да ты и жену предал, хорек похотливый. Как там Берта? Сегодня успел ее оприходовать?

— Это не твое дело, между прочим. — Юзеф продолжал ухмыляться, все глубже погружаясь в сладкий дурман.

— Ну да. Мне плевать, как я уже сказал тебе однажды. Трахай хоть гусей. Но ты продался врагу. Предал наши интересы и безопасность.

— Развяжи руки, ты, черт…

— Это ты регулярно выходил на связь. Это ты агент, которого я так долго искал.

Складковский запрокинул голову и расхохотался:

— Я должен был выбирать между какой-то хренью, которая зовется Ост-Европейской компанией, и своими собственными чувствами. Да пошел ты… Мой выбор очевиден.

— Твой выбор? — Элдридж покачал головой. — Погнался, значит, за очередной шлюшкой?

— Не называй ее так, — зарычал Складковский. — Мне не нравится твой нос… Он такой… носатый… Черт, да что это со мной?!

— А как ты думаешь?

— Вы вкололи мне сыворотку правды! — разразился вдруг Юзеф истеричным смехом. — Холера вас всех забери, сволочи! А я-то думал… Я столько раз приказывал своим людям вкалывать эту дрянь допрашиваемым… Но я и подумать не мог, что это такое балдежное зелье.

Арестованный не в силах был сдерживать смех. Он рвался из глотки, сотрясая все тело. Из глаз обильно текли слезы. А в мысли врывались воспоминания о довоенной юности, где был амстердамский кокс и обдолбавшиеся вместе с Юзефом девки, которых он регулярно имел, но так и не запомнил имен.

— У тебя красивый пиджак, придурок! Где сшил?! У меня пятки чешутся! И лопатка! Развяжи, курва!

Эмиссар шагнул к арестованному и ударил кулаком по скуле. Смех затих.

— Я понимаю, что под препаратом ты можешь нести всякую чушь…

— Пить хочу… Не бей меня, урод…

Малколм ударил по другой скуле.

— И тем не менее сосредоточься. Меня вовсе не интересует твое мнение насчет моего пиджака и носа. Сколько вас было на охоте?

— Когда?..

— Когда ты спутался с этой одноглазой тварью.

— Это ты тварь. И мать твоя тварь! Не называй ее так!

Снова удар.

— Я люблю ее… — всхлипнул вдруг Складковский.

— Что? — Элдридж удивленно воззрился на него. — Любишь? Ты, похотливый кусок дерьма? Тебе знакомо это чувство? А что ты вообще о ней знаешь, идиот? Она убила твоих товарищей по охоте…

Юзеф снова расхохотался:

— Она убила троих! Остальных я! Я их прикончил!

— Что? Зачем?

— Чтобы она не досталась им! Чтобы они ей вреда не причинили! Она моя, и только моя! Понял ты?!

Элдридж немного помолчал, представляя себе, как Складковский расправляется со своими подельниками.

— Вот, значит, как? В твою безмозглую башку даже не пришло, что она тебя использовала, как чертову прокладку? Эта женщина — специально созданное для таких целей существо! Она тебя просто загипнотизировала!

— Я люблю ее… и когда-нибудь мы будем вместе… Она обещала…

— Идиот! Тупой идиот! Кретин! Ничтожество! — взорвался Малколм и замолотил кулаками по голове арестованного. — Сколько вас было на охоте?! Отвечай!

— Девять… со мной вместе…

— И сколько осталось?! — Очередная порция ударов.

— Только я… Я один!

— Кто управлял вертолетом?! Ну!

— Капитан Войцеховский… Он из эскадрильи «Сокол»…

Элдридж прекратил избивать допрашиваемого и отшатнулся.

— Черт! — судорожно доставая из кармана свой коммуникатор, он послал вызов Уилсону. Казалось, помощник не отвечает целую вечность и не ответит уже никогда. Однако… — Алло! Оливер! Быстро бери людей, и хватайте пилота… Да какого! Ежи Войцеховского этого, с которым я в твоем подвале беседовал! Сейчас же тащите его сюда! Не глупи, Оливер! Теперь ты глава департамента!.. Да плевать, что официальный приказ о твоем назначении еще не оглашен! Они обязаны слушать твои распоряжения, или, клянусь прахом королевы и развалинами Тауэра, я сотру весь этот Оазис к дьяволу! Да!.. Все, я жду тебя с этим ублюдком!

Убрав коммуникатор в карман, Элдридж схватил Складковского за волосы и резко запрокинул его голову.

— Значит, он твой сообщник? Вы вместе продавали информацию врагу?! Так?!

— Что?.. — промычал Юзеф.

— Отвечай!!!

— Я не понял… Что?..

— Он помогал тебе шпионить?! Так?! Капитан Войцеховский!

— Он просто пилот… Возил нас на охоту…

— Покрываешь сообщника, мразь?! — Последовал еще один удар.

— Что?..

— Вот скоро у твоего дружка тоже так спрашивать буду и такой же укол ему сделаю!

— Что?.. Я не понимаю… вас… У меня руки болят… Я пить хочу…

— Как звать эту твою сучку?!

— Я ее люблю… Вы не смеете ее называть…

— Имя, урод?!

— Хелена… Прекрасная Хелена…

— Ну надо же. — Элдридж зло усмехнулся. — Я отчего-то так и думал. Уж очень часто вспоминался троянский конь! — И снова ударил арестованного.

— Прекрати… Не так уж хорош твой пиджак… локти потерты…

— Где она! Где она и как ее найти!

— Кого?

— Хелену!

— Я не хочу говорить… Не хочу! — Складковский зажмурился. — Я не хочу говорить! Она там!

— Где?!

— Где контрольная группа!

— На кого эта Хелена работает?

— Я не знаю этого…

— Ты, вонючий пес, не знаешь, кому продался? Не лги мне! — заорал Элдридж.

Хотя он, конечно же, прекрасно понимал, что препарат не позволил бы арестованному уклоняться от ответов или лгать. Если не концентрировать внимание объекта на конкретных вопросах, он будет говорить все, что в голову взбредет. Что он сейчас дышит, что зачесалась левая пятка, что у него волосатая задница или что стена — это стена, а потолок — это потолок.