Посетителей в харчевне было примерно с дюжину, что для ее размеров совсем немного. Однако эти посетители сразу обратили на себя пристальное внимание рейтаров и вызвали серьезное беспокойство.

— Только не это, — нахмурился Павел. — Норды…

Все клиенты харчевни действительно являлись представителями этого клана. Хотя иногда их считали не просто кланом, а новой этнической формацией. Видимо, именно их присутствием объясняется отсутствие других посетителей. Похоже, сетуя на дурость своего мужа, впустившего на постой «варваров», хозяйка «Постоялого двора» имела в виду именно этих нордов.

О них рассказывали многое. И не последнее место в этих историях занимала молва о крутом нраве и чрезмерной буйности, присущим каждому норду.

У них была легкоузнаваемая внешность. Во-первых, длинные волосы, обычно до плеч. Очень часто можно увидеть на лице татуировку. Например, при помощи татуировок норды увеличивали себе брови, делая их широкими и вздернутыми к вискам, при этом тяжело нависающими над глазами. Взгляд такого человека казался особенно пристальным и грозным, это с учетом того, что норд сам по себе смотрел всегда пристально и грозно. Иногда на лбу красовался меч, вонзающийся в переносицу. Если из эфеса росли крылья, то это говорило о высоком статусе. Также практически все представители этого племени носили окладистые бороды и усы. Причем зачастую под носом усы сбривались, им давали расти по краям губ и свисать иногда ниже бороды.

Характерными были и одеяния нордов, больше похожие на доспехи. Особое внимание уделялось массивным наплечникам из армированной резины, обшитой кожей, либо из стальных пластин. Это придавало их облику, и без того внушающему тревогу, еще больше воинственности.

Вокруг двух самых больших столов в центре зала сидело двенадцать нордов, длинноволосых, на вид сущих великанов. В доспехах из кожи, резины и стали, по случаю зимы дополненных накидками из шкур зверей (обязательно хищных, ибо шкура травоядного являлась поводом для насмешек и вообще позором), в сапогах со стальными носами, кое у кого и с шипами на этих носах. В перчатках с обрезанными наполовину пальцами, со вшитыми стальными пластинами под рельеф костяшек, иногда с приваренными к пластинам шипами из автоматных пуль.

Норды очень любили поесть, что называется, от брюха и в питье не знали разумной меры. Именно сей факт из жизни данного племени иллюстрировали эти два стола, на которых практически не было свободного места. А манерой есть с ножа норды демонстрировали другую черту своего характера — беззаветную любовь к холодному оружию.

— Чего приуныли, мальчики? — усмехнулась Химера. — Спокойно заходим, садимся за свободный стол, благо их тут хватает, и ужинаем.

— Столик надобно поближе к выходу, — тихо произнес, почесав скулу, Павел.

— Что такое, Ходок? Али испугался могучий рейтар из «Волчьей стаи»? — Девушка прищурила единственный глаз и с насмешкой взглянула на Ходокири.

— Здравый смысл никто не отменял, крошка. Никто, кроме нордов.

Ближайший к выходу столик был занят. Все трое сели спиной ко входу и лицом к шумной компании рычащих, гогочущих и постоянно чокающихся железными кубками легендарных злых воителей.

Артем только теперь, слегка отойдя от первого всплеска тревоги, обратил внимание, что в помещении нет ни бармена, ни официанта.

— Так, а кто обслуживать-то нас будет? — проворчал он.

Очередная реплика, брошенная одним из нордов нарочито громко, вызвала сатанинский смех у его соплеменников, и они вдруг затянули песню. Да, петь норды тоже любили. Свои песни они называли балладами. Обычно в них подробно описывались кровавые схватки с сопутствующей расчлененкой и хрустом черепов. Либо норды воспевали некую воительницу, с которой обязательно вступали в половое сношение — тоже с подробностями, не терпящими никакого ханжества. Ну или просто пели про благородство и честь своего племени. И никто не решался сказать им, что стихи совсем не складные. Ведь никто не хотел, чтобы следующая баллада рассказывала о том, как ему проломили череп и выпустили кишки.

Пропев куплет о свободе и женщинах, которые покоряются нордам и не дают вкусить сей радости уродам, «варвары» снова налегли на еду, совершенно игнорируя только что вошедших. Хотя нет. Один чуть обернулся, бросил цепкий взгляд на Артема, Павла и Химеру. Даже слишком цепкий, с учетом уже выпитого. Затем взял со стола обглоданную кость и швырнул ее за стойку бара. Оттуда возник худощавый перепуганный молодой человек. Норд, кинувший в его сторону мосол, сжал кулак и, оттопырив большой палец, указал себе за плечо, на новых гостей.

Худощавый кинулся к столу, торопливо кивая.

— Здравствуйте. Добрый вечер. Рады вас приветствовать. Чего изволите? — скороговоркой спросил он.

Когда он кланялся, все отчетливо разглядели свежий синяк под правым глазом.

— Мужчинам — бульон, погорячее и пожирнее, с гренками. И водку с черным перцем, — заказала Химера.

— Эй, — нахмурился Ходокири. — А чего это ты раскомандовалась? Может, мы сами решим?

— Вы сегодня на морозе весь день потели, — невозмутимо ответила девушка. — Это то, что вам сейчас нужно.

— Согласен, — кивнул Полукров. — И мясного чего-нибудь, сильно прожаренного.

— А вам чего? — парень уставился на Химеру.

— Гречка есть?

— Имеется.

— На молоке. Погорячее.

— С сахаром?

— Да, — кивнула Химера.

— Сахар за отдельную плату…

— Куда деваться, — вздохнула девушка, — заплачу. И сок березовый.

— А кто это тебя бланшем наградил? — усмехнулся Ходокири, показывая пальцем на физиономию официанта.

— Ну а как вы думаете? — Парень боязливо глянул через плечо на нордов.

— И за что?

— Ну… я случайно морс яблочный пролил… на одного из них…

— А-а, — протянул Павел, — ну, значит, поделом досталось.

— Да вы что? У меня руки тряслись… Это же норды! Мы тут все на испуге!

— Что поделать, парниша, — Химера покачала головой, — норды трусов не любят.

— Давно они тут харчуются? — вмешался в разговор Артем.

— Да с обеда уже! Все жрут да пьют! Разорение одно! Я даже не надеюсь, что заплатят! Живым бы остаться! Хозяин вон поначалу пить с ними пытался. Они настояли. Скопытился через полчаса! А бармен сейчас в погребе рассол цедит. Эти сказали, чтоб утром им подали сразу… Разорение!

— Уймись, парниша. — Девушка небрежно махнула рукой. — Насколько я знаю, нордам западло не оплатить услуги. Это считается позором по их кодексу чести. Они могут кого-нибудь ограбить для оплаты по счетам, это тоже, конечно, факт. Но в долгу никогда не остаются.

Артем и Павел переглянулись. Затем посмотрели на Химеру.

— Слабо верится, — жалобно вздохнул официант.

— Ну, увидишь. — Она пожала плечами. — Только вот заказ нам принеси, пожалуйста.

— Ах да… простите. — Официант снова раскланялся и засеменил в сторону кухни.

— Учись, Ходок, — произнес Полукров.

— О чем это ты? — Павел изобразил удивление.

— Она сказала, что им западло не платить за услуги. Унижает их честь. И ведь это жуткие норды.

— Да к чему ты клонишь, бродяга?

— К твоим постоянным киднякам в борделях. — Полукров усмехнулся.

— Черт, не при ней же, — зашипел Ходокири.

— А то я не знала. — Химера, по обыкновению, пожала плечами.

— Ну, с этим-то понятно. А вот откуда такие познания о нордах? — спросил Артем у девушки.

— Да жила я с ними, — в очередной раз пожала плечами девушка.

Ходокири кашлянул и поморщился.

— Что? — выдохнул Артем.

— Жила, говорю, с ними. Несколько лет. Да вы что так уставились-то? Не в этом смысле. Годков шесть тому, в почтенной семье. Пряталась от нехороших людей. Драться и стрелять учили заодно. Хотя… это у меня и так в крови…

— И чего еще мы о тебе не знаем? — скривился Павел.

— Вообще-то, вы обо мне ничего не знаете.

Расторопный официант тем временем явился с подносом. Пока он торопливо расставлял заказанное на столе, Павел слегка отодвинулся, памятуя о том, что паренек облил норда яблочным морсом.