ДЖЕННИ: Ты разлила латте на мою блузку?! Я собиралась надеть ее на выпускной!

ДЖОРДАН: Значит, придется найти что-нибудь другое.

Дженни убегает прочь, Энди и Джордан смеются.

ЭНДИ: Что это было? Ты раньше не рисковала и предпочитала не разговаривать с ними.

ДЖОРДАН: Наверное, это ты меня вдохновила. Всего-то двадцать четыре часа до того, как мы все разбежимся в разные стороны. Что Дженни может мне сделать?

ЛЕО: Энди?

ЭНДИ: Лео! Привет.

ЛЕО: Есть минутка.

ДЖОРДАН: У нее одиннадцать минут до следующего урока. А я пока пойду.

ЭНДИ (улыбается): У меня одиннадцать минут.

ЛЕО: Ага, я слышал. Мы, кажется, хотели поговорить. Но, думаю, нам понадобится мороженое для этого разговора. Какое ты хочешь?

ЭНДИ: Мне лучше фруктовый батончик.

ЛЕО (берет батончик и мороженое, расплачивается): Держи. Итак. Ты хотела мне что-то сказать?

ЭНДИ: Да. Дело в том…

- Эми! Эми! Ау-у! ЭМИ! – Райли раздраженно притопнула ногой. Ее голос в точности такой же недовольный, как и в обычной жизни, когда она разговаривает со мной. Моя очередь.

- Ты ко мне обращаешься? – оборачиваюсь я. – Я Энди, - я чуть повысила голос, как меня учили. На самом деле, игра на сцене во многом напоминает работу над «Делами семейными», когда мы прочитывали свои реплики, добиваясь нужных интонаций и акцентов. Разница лишь в том, что записывался идеальный вариант, а здесь никто не скажет: «Стоп! Дубль два».

Райли покачала головой.

- Кейтлин, сначала я говорю «Да», а потом уже ты говоришь «Я Энди», помнишь?

Она права. Уже второй раз за сегодня я «подрезаю» ее текст, произнося свои строчки раньше.

- Извини.

- Извиняю, - терпеливо кивнула она. – Это не кино, тут все по-другому. Если ты оборвешь меня, я оборву Карен, а она – Дилана, и все, сцена испорчена. Понимаешь, о чем я, милая?

Я кивнула, зная, что сейчас на меня смотрят все артисты, в том числе и Карен, играющая Джордан. Все чувствовали себя неловко, когда Райли начинала ругать меня за что-то, но никто не говорил ни слова. Сегодня Фореста не было, а в такие дни Райли бескомпромиссно царствовала на сцене. Оставалось лишь догадываться, придирается ли она из вредности или это я такая бездарь.

- Ты смотрела то видео об актерской этике, о котором я говорила? – наседала Райли. – Ни в кое случае нельзя допускать таких ошибок, как сейчас, если мы не хотим испортить впечатление о спектакле.

- Райли, ну, хватит, - перебил ее Дилан. На его лице была написана усталость от постоянных выпадов девушки в мою сторону. – Кейтлин старается изо всех сил.

- Разумеется, Дилан, - скрестила руки на груди Райли, - но я лишь хочу помочь! Кейтлин должна сиять на сцене, а не путаться в тексте, словно полный профан, ведь это совершенно не ее уровень.

- Ты права, - согласилась я. Райли хочет, чтобы постановка имела успех, а раз уж главная героиня – я, ей волей-неволей приходится муштровать меня. Но почему нужно придираться, а затем делать вид, что все это для моего же блага.

- Хорошо, - она хлопнула в ладоши, - тогда еще раз сначала, - в отсутствие Фореста Райли исполняла обязанности режиссера («У меня самый большой опыт, я на сцене с тех пор, как мне исполнилось два года!»).

- Неважно, - Райли махнула рукой на мое вовремя сказанное «Я Энди». - Слушай, Энди, что бы ты там не пыталась сказать моему молодому человеку, забудь. Лео все равно.

- Парню, - поправила я, и Райли удивленно уставилась на меня. – Ты сказала «Молодому человеку», а надо было «Парню».

Теперь все уставились на меня. Дилана закашлялся, скрывая смех. О, нет. Не стоило мне этого делать.

- Точно! Кейтлин права, - Райли тонко улыбнулась. – «Парень». Мы в Англии привыкли говорить «молодой человек», не так-то просто переключаться с одного диалекта на другой, особенно, если хорошо знаешь оба, - она рассмеялась. – Тебе так повезло, Кейтлин, что не нужно учиться британскому английскому, это очень сложно.

- Ну, на самом деле… - начала было я, но Дилан снова закашлялся, и я замолчала. Он частенько подавал мне разные знаки относительно Райли, и вот конкретно этот означал «Замолчи!». – Да, хорошо, что не нужно, - улыбнулась я.

- Ну, Кейтлин, у тебя ведь есть я, - Райли покровительственно положила руку мне на плечо. – На сцене нет места личности, здесь мы – команда. Мы все вместе работаем или же все вместе проигрываем. Знаешь, когда я была в «Цыганке»… Ты ведь видела «Цыганку», да?

Я отвела глаза.

- Нет, не видела.

Рука Райли слетела с моего плеча, точно я вдруг превратилась в кактус.

- Кейтлин, это же классика! Я посмотрела ее после мюзикла «Иисус Христос – суперзвезда».

- Его я тоже не видела, - тихо отозвалась я. Райли потрясенно обвела взглядом коллег. Кто-то действительно удивился, а кто-то еще на словах «Это же классика!» закатил глаза.

- В самом деле? Но, Кейтлин, каждый уважающий себя актер театра должен это увидеть! Очень важно знать шедевры театрального искусства.

- На этой неделе я пойду на «Рок времен», - сказала я, надеясь, что Райли успокоится, но она взглянула на меня так, словно я предложила ей посмотреть шоу «American Idol».

- «Рок времене» даже рядом не стоял с «Иисусом»,- тоном, не терпящим возражений, заявила она. – Это как если бы мы сравнили «Цыганку» с «Мэри Поппинс»!

- А мне понравилась «Мэри Поппинс», - кажется, я сама себе рою яму. – Вчера как раз посмотрела.

- Диснеевское шоу, - засмеялась Райли. – Ох, Кейтлин, ну что же нам с тобой делать? – она взглянула на часы. – Так. Перерыв пятнадцать минут!

Они с Карен спустились со сцены, а я уселась прямо на пол, скрестив ноги по-турецки, и вынула телефон из кармана. Мне все равно, испачкаю я свои шорты или нет. Все, что мне хочется услышать – голос Остина.

- Привет, вы дозвонились Остину, - раздалось в трубке.

- Привет! Это я, - затараторила я, - мы не разговаривали два дня, и…

- Вы знаете, что делать после сигнала, - закончил он. – Даю слово, я вам перезвоню! БИ-ИП.

Это автоответчик. Я не узнала новое сообщение и поэтому приняла голос на записи за Остина.

- Привет, это я, - повторила я. – Перезвони мне, хорошо? Я скучаю по тебе.

Повесив трубку, я убрала телефон в сумку, оставленную на сиденье зрительного зала, затем села рядом. Почему он сменил сообщение?

- Выше нос, подруга! – Дилан тоже спустился со сцены и сел рядом. Оглядевшись по сторонам, он сунул мне половину шоколадного батончика, и я взяла ее, тоже покрутив головой в поисках Райли («Кейтлин, никаких больше пирожных! Театр – это пристальное внимание и к телу тоже»). – Как там говорится? Райли лает хуже, чем кусает?

Я рассмеялась.

- Точно. Надеюсь, ты прав.

Дилан сидел возле меня, и наши колени легонько касались друг друга. От Дилана пахло ананасом, наверное, это какой-то одеколон. Он был в джинсах и рубашке, но даже сквозь рукава на его руках отчетливо виднелись бицепсы. Он много тренируется, похоже.

- Жаль, что «Встреча разумов» уже открыла сезон, - голос Дилана вырвал меня из мыслей о его бицепсах. – Ты могла бы надеть Платье Цыганки.

- Ой, я читала об этом! – воскликнула я.

ГОЛЛИВУДСКИЙ СЕКРЕТ №6: в Голливуде у нас есть свои приметы, а здесь, на Бродвее, естественно, есть свои. Например, после премьеры мюзикла один из самых сильных исполнителей выходит на поклон в Платье Цыганки – мантии, похожей на мантию выпускника. Считается, что это приносит удачу самому исполнителю партии и всем, с кем он сотрудничает в этом сезоне.

- Только вот я не пою, а «Встреча разумов» - не мюзикл, - напомнила я Дилану.

- И то правда, - улыбнулся он, - да тебе оно и не пригодится. Все тебя любят, премьеры пройдет отлично.

- Думаешь? – да, я очень хочу, чтобы хоть кто-то считал так, но не для того, чтобы сделать мне приятное, а потому, что это на самом деле так. Пока что, со всеми репетициями и придирками Райли, я, честно говоря, не чувствую в себе никакой убежденности по поводу своего успеха.