Кармен позвонила ему рано утром, и ей удалось застать его в своем офисе в Балтиморе. По местному времени было два часа дня. Она осторожно изложила свою просьбу, ожидая, что Дэн насторожится. Начнет уклоняться. Однако, как только он ознакомился с темой предстоящего интервью, да к тому же не без удовольствия узнал, что позвонить ему посоветовала Гейл Видович, он оказался вполне удовлетворенным полученными объяснениями.

Однако Кармен не рискнула испытать судьбу лишний раз и попросить разрешения записать их беседу. Вместо этого она устроилась с блокнотом наготове возле аппарата в своем кабинете в Шугабуше.

— Надеюсь, вас не будет шокировать, если во время нашей беседы я займусь ленчем? — спросил Дэн Грейс.

— Абсолютно.

— Ну что ж, давайте посмотрим, что бы я мог рассказать про Робби Блекуэлла, — и Кармен услышала на том конце провода звук раздираемой пластиковой обертки. — Прежде всего, Робби был учеником, который не примкнул ни к одной из ребячьих группировок в юношеской школе. Его дружеские связи простирались почти на все компании. Мы были очень молоды, а он моложе всех нас, — но, даже несмотря на это, он очень нравился девочкам, и парни никак не могли понять, в чем тут секрет. Он настолько отличался от всех, что к нему невозможно было подобрать ключик.

— Отличался чем?

— Ну, он был настолько выдающимся парнем, что в это трудно поверить. И он совершенно по-иному относился к ребятам в школе. Он был терпелив с каждым из нас. С каждым из нас он был дружелюбен. Для него абсолютно не имело значения, пользуется ли данный ученик авторитетом у товарищей или является изгоем, черный он или белый, — для него все были равны.

Кармен не сдержала отчаянного стона.

— И вы не можете вспомнить о нем ничего отвратительного, ну пожалуйста? Что самое худшее вы могли бы о нем сказать?

— Вам удалось разузнать о Робби одно лишь хорошее, да? — рассмеялся Дэн.

— Совершенно верно. Помогите же мне дополнить картину, мистер Грейс.

— Просто Дэн. И я не могу вспомнить о нем почти ничего плохого. Хотя, безусловно, вокруг него всегда вилось облако разных слухов. В основном их распускали те, кто считал себя всех умнее. Вам понятно, что я имею в виду?

— Да. — Она прекрасно его понимала — А что это были за слухи?

— Ну, например, что его мать — проститутка, а сам он — мулат. — Дэн снова рассмеялся. — Этот откровенно белокурый мальчишка. Просто смешно. Ни один из этих слухов не был даже правдоподобен.

— Он был блондином? — удивилась Кармен. — Мне известно, что он был блондином во младенчестве, но в юношеские годы, в выпускных классах?

Дэн что-то с хрустом откусил.

— А что, он теперь не блондин? — спросил он.

— Я бы не отважилась назвать его блондином, — отвечала Кармен, представив себе почти что черные волосы Джеффа.

— Хотел бы я на него взглянуть. Не могу его представить без его знаменитой золотистой шевелюры.

На какой-то момент Кармен пронзила мысль, что она старательно собирает информацию о другом Роберте Блекуэлле.

— Что еще вы помните о нем? — Она старалась задавать неопределенные вопросы, поскольку, по всей видимости, Дэну больше нравилось отвечать именно на них. Она представила его, развалившегося в роскошном кресле в превосходно обставленном кабинете, с куском морковки в руках и с ногами в фирменных итальянских кожаных туфлях, задранными на стол.

— Ему нравился бейсбол, и он даже какое-то время ходил на тренировки, но без особого успеха. У него всегда недоставало агрессивности для игры — несмотря на то, что если бы вы вздумали обидеть его друга — ого, тогда вам бы не поздоровилось!

— Что вы имеете в виду?

— Ну, он старался опекать всех малышей. Сам он мог равнодушно переносить чужие каверзы — я имею в виду, что он всегда игнорировал распускавшиеся за его спиной слухи, — но он не мог остаться равнодушным, если замечал, что травят кого-то другого. Я помню один случай. У нас в классе была одна действительно недоразвитая девочка. Ну, не в полном смысле недоразвитая. Просто странная. И не очень чистоплотная. Ну и от нее иногда слегка… попахивало. А ведь вы знаете, как жестоки бывают дети. И на нее все набрасывались абсолютно безжалостно, как будто она и не человек совсем.

Он на мгновение замолк, и Кармен услышала, как он что-то пьет.

— Помнится, даже я позволял себе над нею насмехаться, — продолжал он рассказ. — Она была нашим козлом отпущения. Жертвенной овцой. Звали ее Филлис. Мы переделали ее имя в Сифиллис, хотя можно было с уверенностью сказать, что девяносто пять процентов из нас даже не знали, что означает это слово. — Дэн хихикнул. — Во всяком случае, в классе она сидела позади Робби, и однажды, когда у нас была контрольная, я заметил, что он держит свой листок на парте таким образом, чтобы она могла списать.

— Вы хотите сказать, что он намеренно позволял ей списывать? — Кармен записала анекдот, размышляя, нельзя ли будет интерпретировать его в качестве раннего проявления непочтения к общепринятым правилам и авторитетам. Однако это что-то плохо получалось.

— Вот именно, — подтвердил Дэн. — Я не поверил своим глазам. Я не думаю, что он за все время учебы перемолвился с ней хотя бы парой слов, и все же он жалел ее. А потом несколькими месяцами позже эта же компания прицепилась к ней на бульваре возле школы. Мы с Робби как раз вышли следом за ними, и когда он понял, что происходит, то отозвал их заводилу в сторонку и сказал: «Ты бы лучше кончал это, а не то худо будет!» Понятно, мальчишка лишь рассмеялся в ответ и принялся дразнить Филлис еще громче. И вот на следующий день Роб смешал какой-то состав, засунул его в малюсенькую капсулу и подложил на стул того заводилы в комнате отдыха. Когда парень уселся на свой стул, капсула лопнула, и весь остаток дня от него несло так, будто он обмочился в штаны. Все шарахались от него. — Дэн засмеялся. — Ого-го. Да вы устроили мне настоящий тест на запоминание. Я ведь ни разу и не думал обо всем этом много лет.

— Итак, он обещал стать поборником справедливости, — заключила Кармен.

— Это слишком обобщающее понятие, миссис Перес, — сухо отвечал Дэн. — Он безусловно обладал безошибочным чутьем на то, что хорошо, а что плохо, и кроме того не переносил тех, кто старался выглядеть лучше, чем он есть, делая это в ущерб другим.

Кармен прилежно записала и эти слова. Затем глубоко вздохнула и продолжила интервью:

— Гейл Видович считает, что его мать умерла. — Прикусив губу, она с замиранием сердца ждала ответ.

— Да, это так, — подтвердил Дэн — Какой-то несчастный случай. Возможно, автомобильная катастрофа, однако, по чести сказать, я не уверен, что могу точно констатировать случившееся, — и он снова отпил пива или чего-то еще. — Простите меня, — эти звуки, наверное, вас раздражают.

— Нет проблемы, — успокоила его Кармен. — Вы были знакомы с его матерью? Какой она была?

— Она была весьма привлекательна. Моложе, чем матери остальных моих друзей, и, возможно, именно из-за своей молодости она гораздо лучше понимала, что это значит — быть ребенком. Оттого они с Робби и были очень близки.

— Это должно было стать для него ужасным потрясением. Я имею в виду ее смерть.

— О да. Она была единственным членом его семьи. Я имею в виду — по крови. Они жили с чернокожим, хотя я не думаю, что его мать когда-то была за ним замужем. Ее фамилия была Кабрио, а того джентльмена звали Ваттс. Робби звал его папой. Я провел у них дома немало приятных часов, и всегда мистер Ваттс вел себя по отношению к Робу как отец. Он давал ему советы и часто покупал всякие химические наборы, телескопы — и все в таком роде. Честно говоря, я завидовал их отношениям. А он ужасно гордился Робом. Я помню, как он сиял в тот день, когда заявился к нам на научную олимпиаду, где Роб получил первый приз.

— А с каким проектом выступал на этой олимпиаде Роб?

— О, что-то выше моего понимания. — По звуку его голоса Кармен могла понять, что он зевает. — Наука — не моя стихия. Это было каким-то образом связано с экосистемой, так мне кажется. Что-то насчет замкнутого жизненного пространства, с растениями и животными, в котором он ухитрялся контролировать атмосферу. Он выдумал какую-то штуку, которая позволяла давать то тепло и свет, то дождь. Я там ничего не понял, однако судьи оценили его по достоинству. Его выдвинули для участия в олимпиаде штата и даже, если я не ошибаюсь, на общенациональные состязания.