Следующие несколько минут в лодке было тихо. Наконец она ткнулась носом в противоположный обрывистый берег.

– Тут чисто? – спросил Шерьян, не торопясь покидать утлое суденышко.

– Пока да, – уклончиво произнес Рикки. Шерьян выбрался из лодки первым. Подал мне руку, помогая преодолеть резкий подъем. Я нерешительно замерла на лавке, примериваясь к прыжку. Как бы не рухнуть всем телом в воду, поскользнувшись на мокрой траве и раскисшей глине.

– Быстрее! – Храмовник фыркнул, раздосадованный еще одной задержкой. Сам крепко ухватил меня за запястье и буквально втащил на берег. – Куда дальше? – спросил он после этого у Рикки, который изящно спрыгнул прямо рядом со мной.

– К Мейчару вряд ли пробьемся, – ответил юноша. – Только с боем, что смертельно опасно. На юг тоже все перекрыто, то есть к гномам не уйдем. На Пустошь, а оттуда к эльфам?

– Вы с ума сошли! – Я ахнула, услышав это предложение. – Никто и никогда не выходил с Пустоши живым! Это настоящее безумие! Если даже мы не погибнем, то превратимся в настоящих чудовищ, отродий бога-отступника.

– Другого пути нет. – Рикки несогласно мотнул головой. – Остальные дороги закрыты для нас. Отец, решай. И решай быстро – у нас слишком мало времени в запасе.

– Мне это не нравится. – При всем желании я не могла разглядеть лица Шерьяна. Он отвернулся от нас и сгорбился, словно столетний старик. – Нас как будто гонят в нужном направлении.

– Если мы промедлим еще немного, то нас возьмут прямо здесь, – произнес Рикки, вновь громко втягивая в себя воздух. – Я чувствую их приближение.

Одну-единственную секунду Шерьян медлил. Я с таким напряжением ждала его решения, что перестала дрожать от холода. Неужели он все-таки рискнет отправиться на заведомую гибель? Но тогда легче сейчас принять бой, потому как в любом случае нам не жить.

– Идем через Пустошь, – наконец обронил Шерьян. – Там будет видно. Если повезет – скользнем по границе и быстро натолкнемся на эльфийский патруль. Иначе погибнем сейчас.

– Сумасшедшие! – Я отчаянно пыталась найти в этих безумцах хоть каплю здравого смысла. – Должен быть другой выход! Через Пустошь я не пойду. Хоть силком меня волоките. Я не хочу превратиться в нежить.

Рикки после моей угрозы быстро переглянулся с отцом. Шерьян тяжело вздохнул и неопределенно пожал плечами. Я скорее прочитала по губам, чем услышала его слова, обращенные к сыну: «Делай, как знаешь».

– Тефна, – мурлыкнул юноша, подходя ко мне вплотную, – у нас очень мало времени. Поэтому прости, но я сейчас вынужден поступить некрасиво по отношению к тебе.

Я недоуменно нахмурилась и покрепче взялась за палку, которую не забыла захватить из лодки. Интересно, на что он намекает? Пусть только попробует что-нибудь сделать со мной!

Глаза Рикки внезапно вспыхнули мерцающим красным пламенем. Завораживающим, текучим огнем, от которого немыслимо было отвести взор. Странное дело, но браслет, до этого тугим обручем стягивающий запястье, неожиданно расслабился и едва не упал с руки.

– Ты... Идешь... С нами, – делая остановку после каждого слова, произнес Рикки. – Немедленно.

Я послушно кивнула, завороженно наблюдая за переливами кровавых всполохов в глазах Рикки. Юноша довольно усмехнулся и прошептал себе что-то под нос. Что именно – мне так и не удалось расслышать. В следующий миг сознание полностью оставило меня.

Нет, я не упала в обморок. По крайней мере, память сохранила воспоминания, как мы бежали куда-то, уворачиваясь от гибких хлестких ветвей. Как холодные капли дождя, пошедшего с новой силой, заливали лицо, стекая за шиворот. Как ноги в промокших ботинках замерзли до такой степени, что я не чувствовала пальцев. Все слилось в один сплошной кошмар. Черный грозовой лес, где притаилось что-то жуткое и смертельно опасное. Постоянная угроза за спиной, от которой волосы на голове вставали дыбом. Разъезжающаяся под ногами жидкая грязь. И тягучая несильная боль в груди, о которой я уже успела забыть.

Последнее, что я запомнила из этой страшной ночи, были слова Шерьяна:

– Вырвались!

Я угрюмо смотрела себе под ноги, от усталости почти не соображая, куда мы идем. Шерьян гнал и гнал нас вперед, практически не делая приватов, если не считать ночных. Да и то на сон полагалось не более шести часов, а зачастую – и еще меньше. Но даже не это обстоятельство выводило меня из себя. Передо мной так и не извинились за ту ночь, когда мы вырвались из окружения храмовников. Подумать только, меня – метаморфа – околдовали непонятными чарами и заставили выполнять чужие приказы! И что пугало меня еще сильнее – браслет при этом не выказал ни малейшего беспокойства. Напротив, едва не слетел с руки. Почему? Одни вопросы и никаких ответов.

Рикки вернул мне способность самостоятельно мыслить лишь через сутки после нашего поспешного бегства из дома Иркшия. К этому моменту не могло идти никакой речи о возвращении в город. Здешних мест я не знала, поэтому рисковала элементарным образом заблудиться. Кроме того, за спиной чувствовалась постоянная смутная угроза, которая подгоняла вперед лучше всякого кнута. Но даже не из-за этих причин я не захотела плюнуть на все, оставить своих вероломных спутников и попытаться прорваться в Мейчар без посторонней помощи. Меня не оставляло ощущение, будто Рикки все еще контролировал мои действия. Каждое движение, выходящее за определенные рамки, каждый шаг в сторону или резкий взмах рукой давались с определенным усилием. Словно кто-то сначала раздумывал – позволять ли мне это, а лишь потом милостиво разрешал. Стоит ли говорить, что подобное самоуправство приводило меня в настоящее бешенство? Масла в огонь подливало еще и то, что мне никак не удавалось устроить полноценный скандал. Едва Рикки оказывался рядом и я открывала рот с целью высказать мерзавцу все, что о нем думаю, как тут же закрывала его обратно. Просто забывала о своих намерениях. И вспоминала, лишь когда юноша удалялся на безопасное от меня расстояние.

Я покрепче стиснула палку, на которую опиралась во время ходьбы. Ах, как было бы замечательно вызвать негодяя на поединок и хорошенько накостылять ему по шее! Иначе, чувствую, я скоро просто взорвусь от возмущения, которое не могу высказать словами. Хотелось выть, плакать и кусаться от осознания собственной слабости и никчемности.

Рикки, шедший впереди, обернулся и сочувственно улыбнулся, в очередной раз прочитав мои мысли. Я зло засопела, пытаясь удержать себя в руках и не двинуть сопляку палкой в лоб. Спокойнее, Тефна, спокойнее. Перед тобой просто несмышленый юнец, который бахвалится своей силой по любому удобному случаю. Скоро ему придется убедиться, что ничто в жизни не дается просто так.

Пятый день нашего путешествия подходил к концу. Огромное вечернее солнце золотило высохшую степь, по которой мы передвигались. Узкая проселочная дорога, более напоминающая тропинку, причудливо вилась между пожухлыми кустами араки-травы. Я в очередной раз тяжело вздохнула и вытерла пот со лба, размазав пыль по лицу. Когда же привал? Есть хочу – сил нет. Ноги гудят в неудобных ботинках, заскорузлых от высохшей грязи. Под ложечкой сосет от голода. Шрам на груди вновь ноет, видимо застуженный после бегства под дождем. И даже в кошку не дают превратиться. Видимо, боятся, что сбегу, хотя смысла в этом уже особого нет. Святые отступники, за что мне это? Такое чувство, будто все боги разом на меня ополчились.

От подобных мыслей я едва не разрыдалась в голос. Почему мне так не везет? Жила себе спокойно, гадостей делала в меру, а тут весь мир на меня войной пошел.

Рикки неожиданно замедлил шаг, дождался, когда я с ним поравняюсь, и дальше пошел рядом. Некоторое время мы молчали. Я уже не делала попыток заговорить, наученная горьким опытом. Все равно это бесполезно. Меня никто и слушать не станет.

– Тефна, мне очень жаль, что пришлось так поступить. – Рикки, не выдержав, первым начал разговор. – Но другой альтернативы не существовало на тот момент. Нам необходимо было бежать, бежать срочно, а не препираться.