— Андрей, это плохо, неправильно, — пусть оттолкнёт, и я уйду.

Но он не отталкивает, обнимает. Ладонь его скользит по моему телу, стягивает одежду. И я сильнее прижимаюсь спиной к его груди, дышу неровно, жарко.

Мне уже всё равно. Плевать на всё что знаю. Забыла. Мне нужно только это. Сейчас, так близко рядом с ним я поняла, что было — пустое. Неважное. Страдания — не счёт. Есть только касание… притяжение ощутимое нами.

Ладонь проникает под пояс джинс, и я закрываю глаза от собственного бессилия.

Он целует шею, подбородок, тянется к губам. Я позволяю повернуть себя, обхватить и прижаться.

Что я делаю?

Внезапно просыпается совесть, начинаю упираться.

— Нет, пусти, — кручу головой избегая его губ.

Понимаю на последней секунде, если позволю себе расслабиться, назад дороги не будет. Жизнь изменится и потечёт по совсем другому руслу. Всё измениться. Всё.

Он замер глядя мне в глаза, и я замерла. Пару секунд мы смотрели друг на друга, решая, менять нашу жизнь или нет.

Решили одновременно — менять!

Он требовательно склонился надо мной и губы наши столкнулись в поцелуе.

Забыл, как это — целовать женщину.

Губы Лизы не дали шансов остановится. Не оставили выбора, чтобы отступить.

Я впивался, мял ее сочные губы своими, вжимал в себя её тело, не обращая внимания на боль в плече.

Мой жадный рот врезался в рот Лизы. Язык безумствовал. Сорвало.

Да, терпение кончилось.

Подозреваю, что набросился бы на любую девушку. То ли лекарства добавили смелости и отчаяния, то ли я до такой степени изголодался, что уже не умею держать себя в руках.

Разум сопротивляется, а тело требует.

Разум кричит — вспомни прошлое, а тело отвечает — хочу настоящего.

Хочу эту маленькую стройную, голубоглазую и упрямую.

Собственными руками ломаю её жизнь, прямо сейчас. Знаю точно, что ломаю.

В венах безумие, оно действует и обрекает меня на движения резкие, грубые. В испуге Лиза смотрит, но молча подчиняется. Тяну с неё футболку, и Лиза сама высвобождается, стягиваю джинсы и она помогает.

Рука вторая почти не движется. Одной рукой я сжимаю стройное тело и заставляю упасть на кровать.

Боже, что со мной происходит.

Обнаженная девушка прямо подо мной. Вижу её желание. Трепещет от волнения грудь. Не могу не воспользоваться, не держу себя в руках, придавливаю телом. Накрываю. Не вижу ничего кроме неё. Не помню ничего.

Хватаю, укладываю, кривлюсь от боли, но остановится не могу. В который раз обхватываю губами её губы, оторваться даже не пробую.

А она прогибается, вся её поза просит. Желает. Ждёт.

Корчась от боли в плече стягиваю джинсы, даже не снимаю, только стягиваю. Член мой уже между ног Лизы. Не жду, больше ничего не надо. Жажда сильнее меня. Я просто не в состоянии больше терпеть. Хочу трахнуть. Накипело желание. Вызрело, рвёт изнутри.

Тело обдаёт, словно кипяток обжигает кожу, натягиваются и вспыхивают внутри вены. Лиза обхватила меня, она зовёт. Безмолвно зовёт. И я беспощадно врываюсь в её тело.

Вздох замирает. Дрожание припухших от поцелуя губ и безумие во взгляде.

Возьму её и укрою собой.

Хватаюсь за неё как за последнее, что я увижу в этой жизни.

Превозмогаю боль и трахаю безумно, зло.

Сдавливаю собственный стон. От боли или от перемешанного с болью, давно забытого, удовольствия.

Жар в теле невыносимый, кажется сейчас огнём вспыхну, но я не останавливаюсь, чтобы отдохнуть. Сжимаю горячими губами тёмно-розовый сосок, прижимаюсь к нему отчаянно.

Вбиваюсь между ног, почти рычу. Человеком себя не чувствую.

Зверем. Лютым, беспощадным.

Она стонет, вздрагивает и жмётся.

Волосы в безумном порыве дергаются, взлетают и падают на подушку. В те моменты, когда Лиза приподнимает голову навстречу моим губам, я обхватываю ладонью, вдавливаюсь в её лицо лбом, щекой или губами, как получится. Прижимаюсь подбородком, карябаю щёки.

Хватаюсь зубами за её плечи, в желании сожрать, разодрать на куски её тёплое податливое тело.

Обхватываю, прижимаю и надрывно выдыхаю:

— О боже, Сашенька…

Я замерла. Он остановился.

Соскочил с меня и с шумом упал на пол.

Лежу раздавленная. Пытаюсь осознать, что сейчас произошло. И не могу.

Только что было так хорошо, безумно, страстно. Вот только я таяла в его руках, чувствовала их мощь и силу, и обезоруживающее желание. А теперь, как будто окатили холодной водой. Ледяной даже.

Он назвал меня — Сашенька.

О боже.

— Прости, — услышала сухой полушепот.

Андрей поднялся. Слышу, выходит, на ходу натягивая джинсы.

А что делать мне?

Натянула плед, зарылась, замотала тело колючей тканью. Спрятала лицо. И смотрю в пустоту. Не могу закрыть глаза, чтобы не видеть темноты.

Внезапно до меня дошло, всё что сейчас было — обманчиво. Ничего настоящего.

Только природа, ошибочно решившая нас столкнуть.

То что я ощутила в его объятьях нужно забыть, отбросить.

Он не меня хотел.

Он просто хотел… кого-нибудь.

Но я желала его.

Зажмурилась. Разогнать глупые мысли.

Может это случайность. Перепутал, так бывает. Но как больно. Разве должно быть так больно. Не понимаю себя.

Я лежала так долго. Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я услышала шаги Волкова.

Что мне делать? Притвориться что сплю? Так и сделаю.

Подошел. Щелкнул выключатель. Стало темно в комнате. Я тихо выглянула.

Мрак — всё что увидела. А потом почувствовала, Андрей сел рядом, положил руку мне на бедро. Погладил.

— Знаю, это нельзя простить. Звучит глупо, но она всё ещё приходит ко мне во сне.

Я не ответила, только повернулась, попыталась в темноте различить черты его лица. Чувствую тяжелую ладонь на теле. Она согревает. Даёт право надеяться. Ничего ещё не закончилось.

Всё что он сейчас скажет, оправдает его с головы до ног. Не такой Волков человек чтобы просто пользоваться. Чувствую — не такой.

А потом он лег рядом со мной, повернулся, прижался всем телом и обхватил меня рукой. Тепло стало и спокойно.

Не могу больше думать. Хочу только спать.

Открыла глаза. Андрея нет рядом. Я услышала тихое движение на кухне и шипение чего-то на сковородке. Аромат яичницы защекотал ноздри и стало как-то даже хорошо.

Я потянулась.

Не знаю, почему так. Но я даже не стала вспоминать о том, что случилось ночью. О его словах обращенных не ко мне.

Она умерла. А я здесь, рядом с ним. И не убуду больше об этом думать.

Странно, что в этот момент я совершенно позабыла про Тимура. Андрей Волков любящий кого-то из прошлого оказался нужнее, чем Тимур, любящий меня в настоящем.

Я встала, завернувшись в плед пошла на кухню.

Андрей обернулся. На лице его легкая улыбка. Я сразу забыла обо всем, что было вчера. Есть только то, что сегодня. А сегодня он и я, и эта его робкая улыбка.

— Уже проснулась? Долго же ты спишь.

— А сколько время?

— Почти десять.

— Да, я так не сплю никогда. Обычно встаю рано.

Он отставил сковородку с печки в сторону, кинул на стол полотенце, повернулся и подошел ко мне. Я избегаю его взгляда, а он ищет мой. Сопротивление моё было остановлено. Андрей тронул пальцами подбородок, приподнял и заставил посмотреть в глаза.

— Ты не должна об этом волноваться.

— Я не волнуюсь.

— Вот и хорошо.

Он нагнулся, и его губы коснулись моих.

Полгода назад…

Да, я виноват.

В том, что люблю её так сильно.

Из здания меня выволакивали, а я кричал, сопротивлялся и дрался.

— Я приду к тебе Степан, подожди, дай время. Бабками подавишься, кровью заплатишь. Сука! Отдашь столько же сколько взял!