Перемахнул через забор. Легко.

Боль в плече не мешает, закусил колёсами, чтобы хоть как-то двигаться дальше. Нельзя останавливаться. Главная цель ещё не достигнута, а значить меня рвёт на части. Возможно потом остановлюсь, после дела. Решил не размениваться больше на чинуш и заняться тем, что действительно важно, ни на что не отвлекаясь.

Темно. До соседнего фонаря метров пять. Я фигею и это воинская часть. Часовой хрен знает где на том конце стены, в будке спит.

Пробежал к стене задания, приник. Тишина. Слышно как в соседнем селе лают собаки.

Конечно, что им тут бояться кругом степь да поля на десяток километров, кто сюда полезет.

А тут я такой. Здасти. Дай патронов, а ещё лучше гранаты, ну а если взрывчатку предложите, вообще не откажусь.

И вот это склады называется — сонное царство. Ничего, потревожим их немного. Именно сегодня у меня настроение кого-то сильно потревожить.

Неожиданно из-за угла выходит часовой. Резко прыгаю на него, тащу к стене, придавливаю, парень мякнет у меня в руках. Оседает и валится у стены.

Ну всё, пора действовать. Я ощупал его, достал связки ключей. Снял винтовку, разрядил и кинул рядом. Дальше пробраться к двери, но там-то фонарь точно есть и камера наверняка. Натянул капюшон. В черном, все кошки одинаковы. Быстро пробежался ко входу в склад. В окно залезть нечего и мечтать, только через дверь и только ключом. Надеюсь, что-то из этой связки подойдёт.

Быстрыми движениями я пробрался к двери и начал по очереди засовывать в замочную скважину все подходящие ключи.

Одна надежда, что в четыре утра они не сильно разглядывают камеры.

Наконец один ключ провернулся, дверь отрылась. Я нырнул внутрь, прикрыл за собой дверь. Достал фонарик, посветил по стеллажам.

Да, я не ошибся, мне именно сюда и нужно было. Быстро снял с плеча рюкзак подошел к стеллажу и начал осторожно накладывать коробки.

Первая вторая, уже потяжелело, а мне желательно полный набрать. Короче, сколько смогу унести.

Минута, другая. Рука моя остановилась. Ухо напряглось. Кажется что-то послышалось.

Я быстро закрыл рюкзак и осторожно надел лямки на оба плеча.

Во, это же ещё и убежать как-то надо.

Плечо сразу заныло. Я достал таблетку, закинул в рот.

Потом отдохну. Всё, нужно валить.

Подошел к двери, прислушался. Кажется тихо. Открыл дверь, выскользнул наружу и только сделал шаг.

— А ну стоять, руки вверх!

Передо мной двое.

— Хорошо, хорошо, — говорю, размыкаю руки и показываю им чеку.

— А теперь оба, лежать, а то сейчас мозги собрать пойдёте! На пол, я сказал! — замахнулся и лицо позлее.

Солдаты легли на плитку, и я пошел в сторону.

— Если дернетесь, кидаю гранату!

Откуда им знать, что это муляж. Но я-то вышел со склада, где много чего взрывоопасного.

Да, наверное, завтра будет скандал, как плохо охраняются склады с боеприпасами, но я уже буду далеко.

Пошел к ограде слышу позади уже шум и лай собаки.

О, черт! Служебных собак ещё не хватало.

Я схватился за веревку, которую оставил на стене, подтянулся. Да, сука, рюкзачок то нехило набил. Пожадничал.

С трудом влез на забор, спрыгнул с той стороны и потрусил по полю. В сторону дороги, где оставил свою новую тачку.

Несколько дней живу у родителей. Мама без конца пилит нравоучениями. От этого бесконечного прессинга я сбежала несколько лет назад. Пока училась в универе, проела отцу всю плешь и он купил мне квартиру.

Мои родители хорошие люди, но нам трудно сосуществовать в одном пространстве. У мамы своё видение на мою жизнь, у отца своё, ну а у меня моё, личное видение. И мы всё время спорим об одном и том же — как мне жить.

Когда уходила от них реально вздохнула свободно. Но одной не пришлось быть долго. Быстро встретился Тимур. Закрутило. Я сейчас даже не могу точно вспомнить, как так получилось, что однажды он пришел и остался так надолго.

Когда я встретила Тимура, мне совсем не казалось, что он выбрал меня из-за положения моего отца. Мы встретились на улице, не думаю, что он знал кто мой отец. Только потом по каким-то мелочам и незначительным высказываниям я замечала, что возможно он и был один из тех, охотников, о которых всё время талдычит мама. Но я была влюблена и совсем не придавала значения этим мелочам.

Вспомнились его вечерние звонки, дерганья с телефоном в ванную. Странные взгляды из-за экрана ноутбука. Всё это имело свои причины, но я их не распознала.

А потом, даже в те моменты, когда я давала себе отчет о любви или нелюбви к нему, всегда не могла ответить определённо. Да, или нет, или не знаю.

Только теперь, посмотрев со стороны, и уже без чувства, истина предстала передо мной в самом неприглядном свете. Да он был со мной только из-за того, что я дочь адвоката Портного. Признаю, это так. И он совсем не любил меня, только создавал видимость любви. У нас было просто приятное сожительство.

Теперь я понимаю, любят по-другому.

Мы даже не ссорились никогда. Всякое моё возмущение он тут же гасил и мне казалось, что это он так легко соглашается. Теперь поняла почему.

От этого знания стало легче. Расстаться и не о чем говорить.

Зато теперь я точно поняла, всё закончилось какое-то время назад, а я тянула по инерции. Думала, что ничего другого уже не будет. А когда судьба кинула меня в руки к Волкову, закрыла меня с ним, я почувствовала что-то совершенно другое.

Ни будни, ни привычку, ни плаванье по течению, а поток, бурю, бурление, даже боль. И всё это напрочь снесло то что было.

Уже не может быть по-старому. Невозможно.

На кухне помогаю маме крутить голубцы и конечно выслушиваю очередную, бесконечную лекцию.

— Ты вечно во что-то вляпаешься Лиза. Я говорила, не нужно тебе так рано начинать жить отдельно. Одинокая девушка с квартирой и папой адвокатом, хорошая мишень для охотников за выгодной невестой. Это ещё хорошо, что Тимур порядочный парень попался. Хотя, сейчас я уже и в нём начинаю сомневаться.

— Мам, я уж как-нибудь разберусь.

— Разобралась уже. Я до сих пор никак в толк не возьму, как можно было дать себя в руки этому преступнику?

— Я не давала себя ему в руки, мама, он просто меня схватил.

— Вот именно, получается, всякий кто хочет, посреди улицы хватает тебя, а ты и рада.

— Почему ты так решила, я совсем не была рада, — отбиваюсь от маминых обвинений. Незаслуженных причём.

— Тогда что ты делаешь? Почему не рассказать полиции как было дело.

— Всё что нужно, я рассказала.

И я замолкала.

Каждый вечер, за ужином, отец выкладывал новые порции новостей об Андрее Волкове — народном мстителе.

— Не удивлюсь, ели это он ограбил склад с боеприпасами в воинской части. Этот человек, как червяк появляется там, где его не ждут и исчезает, увернувшись от группы захвата. Вот это я понимаю. Рисковый мужик. Хорошо ещё, что этот пожилой вояка, который ему помогал, жив остался, а то бы, ни за что, ни про что, человек пулю схлопотал.

— Как ни за что, он же преступнику помогал, — возмущённо вступила мама.

— Это хорошо Лизок, что ты под пулю не попала, — папа разрезает ножом жирный стейк.

— И не говори, — мама подставляет ему голубцы.

— Не торопись, не видишь, я ещё это не съел, — отец смотрит возмущённо и отталкивает тарелку с голубцами.

Мама послушно убирает.

Я слушаю вести о Волкове и с трудом проглатываю пищу.

Андрей Волоков. Теперь он в моём сердце. Прочно зацепился, не сдвинется.

Только не совсем понимаю, есть ли у этой любви будущее?

Скорее всего — нет.

Потому что как только его поймают — посадят. Тут и предполагать нечего. Его ждёт тюрьма на десятки лет. Так говорит отец — там уже куча статей намешано.

А что делать мне?