— Меня сегодня тянет убить кого-то. Постоянно думаю даже не о смерти. Об убийстве. Смешно, да?

Его ладони мягко опустились на мои плечи.

— Странно, скорее, — задумчиво сказал Кирилл. — Ты очень чувственная. Если тебя тянет на убийство, то…

Мы вдруг обеспокоенно переглянулись.

— Оружие есть? — спросила я.

— Есть. Будем брать такси? — Он, мгновенно побледневший, ещё сумел изобразить усмешку.

— Нет. Мы сейчас идём в любое отделение банка. Пока мне оформляют карточку, возьму тамошний вирт и перезвоню Эрику.

Он кивнул и выпрямился, внешне бесстрастный, но ощутимо напряжённый, о чём никогда бы не догадалась, не заметь, как дёргается в нервном тике уголок его рта. Поэтому специально для него сказала:

— Надеюсь, напоминать не надо, что ты мой телохранитель? Тогда идём!

Нужное отделение мы нашли не сразу. Пришлось обратиться к полицейскому, стоявшему рядом с патрульной машиной. Тот указал на неприметную дверь, за которой скрывалось узкое помещение с кабинками подключения ко всем мало-мальски крупным банкам Содружества. На несколько секунд я зашла в кабинку идентификации, после чего меня попросили выждать минут пять для регистрации новой карточки.

— Хоть десять, — проворчала я, садясь в кресло. Кирилл тенью встал рядом. На почтительное предложение дежурной девушки-официантки я велела: — Вирт — с Сетевой связью, пожалуйста.

Не глядя на Кирилла, я то и дело чувствовала: он смотрит на меня — и на некоторое время словно исчезает из пространства, и ощущение пустоты рядом легко подсказывает, что мыслями он в эти секунды в нашей новой квартире — рядом с братом.

— Эрик! — резко сказала я, едва заслышав ленивый голос старого друга. — Мне нужно перекрыть все вылеты с Кэссии. Все. И пассажирские, и специальные.

В стеклянной дверце кабинки напротив я увидела, как остолбенел Кирилл, глядя на меня.

— Ты так говоришь… — с сомнением начал Эрик.

— У меня плохие предчувствия, — сказала я. — Некоторое время меня не было в новой квартире. Когда ты в последний раз связывался со своими ребятами, которых оставил охранять нас?

— Секунду, — сказал он. — Я сейчас попробую вызвать старшего. — Минута на вслушивание — и я поняла, что Эрик дозвониться не может. Он подтвердил это, сухо сказав: — Перекрываю все вылеты с Кэссии.

По голосу я сообразила, что мой старый друг постепенно вскипает в редком для него состоянии бешенства: его боевиков смог кто-то переиграть?!

— Судя по всему, дело — дрянь. Ингрид, не лезь на рожон. Сейчас вызову всех, кто у меня есть на Кэссии. Они соберут остальных. Секунду, мне позвонили. Да? — послышался его голос, отвечающий кому-то. Затем он вернулся. — Всё. Полёты с Кэссии блокированы. Ты где? Далеко от квартиры?

— Не очень.

— Не лезь, повторяю. Через три часа буду рядом.

— Я не полезу, — равнодушно сказала я. — Я пойду. В мою квартиру. И попробует мне кто-нибудь возразить!

— Удачи, — хладнокровно попрощался Эрик.

— Девушка! — остановила я пробегавшую служащую. — Это вирт банка? Оформите мне его в собственность или на прокат.

— Простите за беспокойство, леди, ваша карточка готова, — с поклоном сказал мне куратор отделения.

Уже на выходе нас догнала девушка и протянула мне карточку на временное пользование банковским виртом.

— Зачем тебе банковский? — шепнул Кирилл уже на улице.

— Не уверена, что мой не заражён или снова не блокирован. Поэтому я не пытаюсь прозвониться по нему домой… Нам — за угол.

— Не понял.

— Там нас ждёт вертолёт. На такси слишком долго добираться.

Кирилл кивнул и быстро прошагал вперёд, проверяя дорогу.

Нас никто не остановил, когда мы оба вошли на площадку для полицейских вертолётов. Достаточно было назвать фамилию и номер заказа. Вылетели сразу. Кирилл сидел рядом, осунувшийся и странным образом напоминающий натянутую тетиву. Или выскальзывающий из ножен кинжал.

Тем не менее — замечал всё. Резко оглянулся.

— За нами ещё один вертолёт!

— Ребята Эрика.

— Откуда их здесь так много?

— Их мало, — бесстрастно объяснила я. — Деньги решают всё. Это — наёмники. Достаточно на планете иметь одного Эрикова боевика — и будешь иметь армию. Мало кто об этом знает, потому что все боевики, как правило, призраки. Сейчас к моей квартире по тревоге слетаются все — на вертолётах.

— Ты… — Он затруднился выразить свою мысль, с тревогой глядя на меня. — Ты…

— Я не люблю говорить об этом, Кирилл. Но — да. Я часть всего этого. И мне это нравится. Потому что только так иной раз можно удержать мир в границах… мира.

Он ссутулился, и я развернулась к нему. Да, я собственница. Этот человек — уже с потрохами мой, хотя не представляет себе такого. Если случится что-то с Рольфом, его неотделимой частью, я переверну мир и найду его. И его обидчиков. Кирилл — сильный человек. И больше всего я боюсь, как бы его не сломали. Три года он был в униженном положении, пока его шантажировали младшим братом. Сегодня ему нанесли ещё один удар. Пока мы оба не знаем, что произошло. Предполагаю, Эрик прав: человек, решивший, что кулон Виктории уже в его руках, а реальное прикосновение к нему — лишь дело времени, не захотел оказаться в проигрыше. Примерно предполагаю, что именно ждёт нас в новой квартире.

Я положила пальцы на ладонь Кирилла. Не глядя на меня, он сжал их. Слишком сильно. До боли. И мгновенно расслабил руку. Почувствовал, что мне больно? Или понял, что сжимает слишком сильно? Главное ясно: нас двое. И за нами — целая армия, которая поможет нам быть вместе.

На подлёте к вертолётной площадке дома, где располагалась моя нынешняя квартира, я заметила (на это невольно обратил внимание Кирилл, дёрнувшийся выглянуть на движение сбоку), что первым начал приземление наш охранный вертолёт. Причём ему пришлось выбирать место среди уже занявших площадку. И только потом смогли приютиться мы — на место, которое специально оставили для нас.

Кирилл спрыгнул первым и стоял, держа меня за руку и непроизвольно, сам того не замечая, подавшись всем телом к выходу от вертолётной площадки вниз, в жилые помещения. Вокруг нас уже скопились люди — неопределённого вида. Боевиков-призраков узнала сразу — по особой выправке. Остальные — наёмники.

Ещё на подлёте заметила вокруг здания поблёскивающие огни. Полиция.

Взглянула на Кирилла. Сердце заледенело — при виде внешне безразличного лица. И того, каким оно сейчас станет. Но смогла выговорить спокойно:

— Ты — вниз не пойдёшь.

Он разлепил взмокшие пальцы вокруг моей кисти и рванул было мимо меня. Пока машинально оттирала тёмные, отпечатавшиеся на коже следы его хватки, его поймали за куртку — скрутили руки назад. Поглядывая на него, молча рвущегося, пытающегося сбить с ног удерживающих его, я отдала Артуру, «официальному» представителю Эрика на Кэссии, мелочь, бывшую при мне: оба пистолета, оба вирта — свой и банковский. Карточку, подумав, оставила. Она всё равно временная — много с неё не снимешь.

Кирилл отвернулся. Как будто сдался. Сейчас он ненавидит меня. Сейчас он боится за меня. Думает — я не понимаю, что именно собираюсь сделать. Мне — пофиг. Я знаю, что должна делать. Артур кивнул мне.

— Чего я должна ожидать?

— До своего этажа дойдёшь спокойно. Там, уже при дверях, будет стоять охрана от прилетевших.

— Как они проникли в мою квартиру?

— Сиделка сдала. Их ставленница.

— С мальчиком что?

— Его не трогают. — Артур искоса глянул на Кирилла, напряжённо вслушивающегося в наш диалог, отвернулся и шёпотом добавил: — Угрозы были.

— Шантаж?

— Да.

— Чего хотят?

— Напрямую не сказали. Какой-то наследственный предмет.

Кирилл снова дёрнулся. Но его держали железно.

— Что им нужно именно сейчас?

— Мальчишка. Они хотят его забрать. Их человек тридцать. Будем отбиваться — положим кучу народу. Они… — Артур прикусил губу, недовольно поморщился… — Дикие какие-то. Вроде и организованные… Но… Бандиты. Оружие у них, да ещё угрожают со стороны миномётами. Хуже миномётов — их предупреждение, которому мы не совсем доверяем, но… Они сказали, что в определённых точках города расставили цистерны с тем самым химическим оружием… В общем, предполагается что-то вроде маленькой войны, если не дадим уйти с мальчиком.