— Повторяю, Кугтыматов, минимум инициативы! Едете до самого монастыря, никуда не сворачиваете. Нет времени чинить наруч, посему пусть Надя отчитывается каждые десять минут. Дронов мы за вами отправлять не будем, чтобы не демаскировать, но постараемся отслеживать обстановку и прикрывать.

— Шеф, не переживайте! Не первый раз мир спасаем! — максимально залихватски ухмыльнулся я, хотя такой легкости не чувствовал.

Шеф хотел что-то сказать, но его отвлекли в реальности-кабинете. Вместо этого с ядовитой доброжелательностью высказался Шурупов:

— То-то я гляжу, после тебя грязи, как после Армагеддона, — и кивнул на одну из машин скорой помощи. Самая стандартная, бело-красная с ярким крестом и воняющая бензином пополам с медикаментами. — Ваш транспорт. Нам его выделили под кучу условий. Если хоть поцарапаешь, будешь выкупать за свой счёт!

Я на это лишь отмахнулся. Прощаться я не видел смысла, командировка на пару-тройку дней, не больше, лишь кивнул Шефу… и нахмурился. Глаза Шефа бегали, считывая информацию с далёкого экрана. И чем дольше он читал, тем больше мрачнело его лицо. Мне даже показалось, от голограммы пошёл жар, когда начальник рублено заговорил:

— Умники прислали данные по анализу рукописи. Они сумели найти фрагменты текста, которые написал соавтор и соотнесли их с нашей базой данных книг. Это заняло время, но мы нашли соавтора девушки!

— Великолепно, — я нетерпеливо заёрзал на месте. — Если мы знаем его личность и начальную историю, то не составит труда обезвредить его талант Артефактора!

— Всё не так просто, — тяжёлый взгляд Шефа заставил меня умолкнуть. — У соавтора всего две истории, и они не связаны с талантом Артефактора. И эти истории: Несуществующий и Воплощенный — твои истории Кугтыматов.

Я на миг замер в недоумении. А затем захохотал, схватившись за живот. Чуть не свалился. Вот ни за что не подумал бы, что Шеф умеет шутить, причём так неожиданно! Это же надо додуматься до подобного, да ещё и мимикой всё отыграть…

Вот только почему настоятель и Надя медленно отходят в сторону, а Шурупов выхватил из своего старомодного наряда современный полуавтоматический пистолет, который стрелял не пулями, а металлическими иглами, что разгонялись электромагнитами. Усовершенствованная и компактная версия табельных винтовок со снотворным — игла хоть и мала, но, пробив кожу и войдя в плоть, выпускает убойную дозу снотворного… если в режиме оглушения. В боевом режиме едва уловимые для взгляда снаряды пробивали человека насквозь! Это очень опасная пукалка, в обойму помещалась почти сотня снарядов.

Смех стих. Я утёр слёзы, а Шурупув на это чуть дёрнулся, лишь чудом не нажав спуск. И я понял: совершать лишние движения не стоит.

— Шеф… — протянул я неуверенно, переводя взгляд с голограммы, на коллег и обратно.

— Кугтыматов, медленно достань оружие и положи на пол. А сам подними руки и отойди на несколько шагов, — с предельной серьёзностью пророкотал Шеф.

— Шеф… — голос сбился. Я судорожно сглотнул, и, чтобы выиграть хотя бы немного времени, подчинился. Делал я всё крайне медленно, также, как и говорил: — Шеф, ну это же глупо! Абсурд чистой воды! Вы знаете меня больше семи лет…

— А соавтор разрабатывал свой план восемь лет назад. С Чёрного месяца, — не преминул заметить Шурупов, сопровождая каждое моё действие оружием.

— Я не о том! — не сдержавшись, повысил тон и я. Но тут же взял себя в руки: — При приёме в Редакторы проводилось полное сканирование памяти, мыслей и намерений. Каждый год сканирование повторяется. Каждый месяц плановая проверка на чужие внушения и контроль разума. И это, не считая случайных проверок! И я всё прошёл!

— Ты иммунен к способностям Веры! Ты мог закрыться от сканирования разума и души! — не преминул отметить Шурупов.

— У меня никогда не имелось тёмных намерений! Шеф, вы это знаете, — продолжал я взывать к разуму своего начальника. Он-то меня знает! — Шеф, зря, что ли, меня каждый год обкалывали препаратами и под полиграф сажали, дабы вы меня так просто сдали? Это же подстава чистой воды!

Оружие лёгким движением ноги отлетело под одну из машин, а я, чтобы подтвердить слова, поднял руки, выражая полную готовность к сотрудничеству. И я видел, Шеф колеблется. Он умный демон! Он примет правильное решение!

— Какая прелесть! — разорвал напряжённую тишину смешок. — Так качественно внедрился, что сейчас даже не можешь себе признаться в истине! Ай да молодец!

— Брут, — зашипел я с яростью. — Вот сейчас совершенно не до твоих дурацких шуток!

— Шуток? — Брут потёрся своим призрачным телом о мою щёку. И возвысил голос так, чтобы его наверняка услышали все: — Я серьёзен как никогда! Шеф прав — ты тот самый соавтор, который писал историю вместе с Марией Козловой. Ты тот, кто её убил. И ты тот, кто заварил всё это эпичное приключение, — широкий взмах хвостом.

— Брут! — я едва сдерживал раздражение. — Не мели чушь! Я не мог быть этим человеком чисто физически! Я не знал о Марии и её истории до вчерашнего дня! Да что там, я физически с ней не пересекался: она жила в другой части города! Я помню свою жизнь!

— Ты всерьёз споришь с собственным ментальным конструктом? — я почувствовал, что не могу вдохнуть. — С тем, кто обитает у тебя в голове на протяжении многих лет, — попытка за попыткой ни к чему не приводили. Я не мог вдохнуть. — Тем, кто день за днём незаметно стирает ненужные воспоминания? — я просто НЕ ПОМНИЛ, как дышать. Я не знал, какие мышцы должны для этого сокращаться. — Кто вставляет спроектированные мысли и воспоминания? — я упал на колени, пытаясь пальцами разодрать грудь. Но всё бесполезно. — Кто контролирует даже не твой разум, а твою душу и её порывы? — перед глазами поплыли радужные круги. Но я слышал каждое слово отчётливо, их словно раскалённые шипы вбивали в мозг. — Ты думаешь, что ты что-то знаешь?

Я боялся многих вещей. Высоты. Налогов. Манную кашу с комочками. Да я побывал в мире своего Кошмара! Но я никогда не боялся Брута. Он шкодил, но всегда по мелочи. По-домашнему. По-родному. А сейчас…

Сказать, что меня объял ужас — значит, ничего не сказать. И мне было страшно даже не от случившегося с моим разумом — на работе Редактором нужно быть готовым, что найдётся кто-то, кто сломает тебя. Твой разум. Твою душу.

Нет. Мне было страшно от того, что я не знал, как защититься от Брута. У меня не имелось на него рычагов воздействия. Я не мог на него повлиять НИКАК! Зато он мог стереть всё произошедшее из моей памяти за несколько часов или дней и снова использовать меня… И я буду улыбаться. Я буду рад этому.

— А теперь, если хочешь выжить — действуй, — вкрадчиво протявкал мой товарищ с заботой и участием. И я, наконец, смог сипло вдохнуть. — А я тебе помогу, душа моя.

Я начал действовать. И не знал: по собственной воле или по приказу Брута.

Первым делом я понял, мне нужен настоятель-Напалков — он требовался всем, значит, из него получится лучший щит. И я рванул к нему. Брут, хотя и подставил меня по полной, но угробить явно не собирался. Вот почему побежал не только я, но и пять моих иллюзорных копий в разные стороны. А вот меня наоборот скрыла невидимость. Это ничуть не смутило Шурупова, который, не стесняясь, широким веером стрелял по ногам всем: и моим иллюзорным копиям, и мне, и даже Напалкову.

Вот только проблема большинства современной техники в том, что она частично работает на Вере. И сверхнавороченный пистолет не исключение. Нет, эффект Гаусса, который разгоняет иглы в электромагнитном поле и в самом деле присутствовал, вот только КПД у него оказался задран Верой, также как и мощность батареи. Оттого-то при попадании в меня, иглы вели себя так же, как и в старинных прототипах данного оружия: застряли в одежде, лишь коснувшись кожи.

Это позволило мне выиграть несколько секунд, за которые я отступил к кабине машины и буквально зашвырнул туда настоятеля — ему не повезло, и иглы искромсали ему обе ноги. Конечно, не в фарш, но очень аппетитное зрелище, крови много и бегать он сможет не скоро.