— Хозяин, у нас проблема, — сообщил Нортидж, как только я возник на пороге собственного дома.

— Что еще? — буркнул я, мечтая только об одном — куда-нибудь лечь и уснуть на недельку-другую. — Кто-то опять пытался к нам проникнуть?

— Нет, хозяин. Попыток взлома больше не было. Но думаю, вам стоит на это взглянуть.

С трудом погасив раздражение, я окинул дворецкого тяжелым взглядом и поплелся на задний двор, где, вопреки отданному приказу, нервно метались призрачные псы. При виде меня Гроза и Шторм припали на брюхо, виновато метя землю хвостами. Не обратив на них внимания, я перешел на темную сторону и остановился у границы своих владений, которые в реальном мире были обозначены внушительной каменной оградой.

За оградой лежали тела. Много тел, и все они когда-то принадлежали нежити. Гули, шурши, уже начавшие разлагаться слизни, какие-то паукообразные твари, которым я даже названия не смог сразу придумать, — мертвецов было так много, что я поначалу даже растерялся. Но потом подметил, что в их расположении прослеживается определенный порядок: ближе всего к дому лежали твари поменьше, затем располагались те, что покрупнее, и наконец вдалеке лежали наиболее крупные особи, уложенные вокруг дома аккуратным полукругом.

Старательно отгоняя от себя нехорошую догадку, я остро взглянул на дворецкого.

— Ваша работа?

— Нет, мастер Рэйш, — почему-то шепотом ответил Нортидж. — Еще две свечи назад здесь ничего не было. Мардж регулярно делает обходы.

— Мардж — это кто? — невежливо перебил его я.

— Садовник наш. Ну, вы видели.

— Продолжай.

— Так вот, в вечерний обход здесь еще ничего не было. А когда Мардж прошел вдоль периметра в следующий раз, они уже лежали.

— Собаки не рычали?

— Вы не велели поднимать шум, — едва слышно отозвался дворецкий. — Поэтому мы ничего не заметили. Мардж потому и поспешил на задний двор, что собак на месте не было. А когда пришел, они носились вдоль ограды и скалились. И еще ему показалось, простите, что ваших псов впервые в жизни что-то смогло напугать.

Опустив глаза на ерзающих собак, я перехватил взгляд чуть менее крупной Грозы, и удивился, когда псина просительно ткнулась носом в мою ладонь. Здоровенная, лохматая, зубастая и по-настоящему опасная зверюга будто просила о помощи, пряча морду у меня на бедре! Более массивный Шторм прижался с другой стороны, но так, чтобы встать между мной и трупами. И я был готов поклясться, что внутри этого большого тела как заячий хвост дрожал какой-то необъяснимый, первобытный страх перед навестившим нас существом.

Успокаивающе положив ладони на мохнатые холки, я вновь обернулся к дворецкому и кивнул на тела.

— И много их тут?

— Не знаю, хозяин. Мы не считали. Но трупы, считай, по всему периметру разложены. Словно напоказ.

— Скорее, как трофеи, — медленно проговорил я и, отпустив собак, вплотную приблизился к защите.

О том, что за тварь любит таким образом демонстрировать свои успехи, я прекрасно знал, но до последнего не хотел верить, что она могла уцелеть.

Ловушка в Верле была без преувеличения отменной, а поставленная вокруг нее защита и того лучше. Мы с Лойдом все предусмотрели и обо всем подумали, когда заманивали проклятую куклу в круг. Ни один демон не смог бы там выжить. Ни одна нежить бы не уцелела. К тому же после взрыва на протяжении целых трех месяцев в Верле было тихо. Никто не пропадал, не умирал, и даже кукол у детей воровать перестали. Потом мы с Йеном уехали, целую неделю тряслись в дилижансе, я в это время практически не выходил на темную сторону и, соответственно, не оставлял следов…

Но тогда тем более невероятным казалось, что кукла — если это, конечно, она — могла не просто уцелеть в огне, но и последовать за нами в столицу. Более того, на протяжении длительного времени она никак себя не проявляла. И только сейчас почему-то решила открыться, причем сделала это столь недвусмысленно и дерзко.

Призвав Тьму и окутавшись сотканной из нее броней, я велел призракам не высовываться и, не обратив внимания на тревожный вскрик, переступил черту, за которой бесчинствовала непонятная тварь.

Я должен был убедиться, что это именно она. Или своими глазами увидеть, что это кто-то другой решил надо мной подшутить.

На этот раз тела лежали в разных позах и далеко не так ровно, как в Верле. Но в пользу куклы говорило отсутствие крови на земле и на чудом сохранившихся островках снега — наша тварь любила убивать вдалеке, предпочитала не оставлять следов, а уже потом притаскивала и укладывала трупы так, как считала нужным.

Хотя сегодня она, возможно, просто не успела разложить их красиво?

Против нее свидетельствовали разные виды нежити, особенно те, которыми кукла раньше пренебрегала. Однако, когда я наклонился над ближайшим гул ем и ногой перевернул тяжелую тушу, последние сомнения отпали: на загривке и на горле твари виднелись идентичные раны с идеально ровными краями, шириной примерно в два моих пальца и, вероятно, достаточной глубины, чтобы с одного удара раздробить нежити шейные позвонки.

— Х-хозяин, что это? — пробормотал Нортидж, когда я по очереди обошел тела и, убедившись, что нежить убили одним и тем же способом, вернулся к крыльцу. — И кому понадобилось украшать наш газон свежими трупами?

Я окинул притихший двор хмурым взглядом.

Кому понадобилось, я уже знал. Но зачем? И почему тварь решила проявить себя именно сейчас? Было до крайности маловероятно, что в столице каким-то чудом завелась вторая кукла, которая знала меня в лицо. И это неизменно приводило к вопросу: как она могла уцелеть? Разве что и впрямь создала в последний момент темную тропу и, вместо того чтобы сдохнуть, была всего лишь ранена?

Если так, то три месяца спокойствия можно было объяснить. Не исключено, что кукла, подобно зомби из схрона, умела впадать в спячку и восстанавливаться во сне. А может, после неудачи в Верле она ушла отъедаться в другое место, где водилась дичь попроще и посговорчивее. Но даже так оставалось неясным, зачем она явилась в столицу.

Насколько я мог судить, кукла и впрямь была разумна. По крайней мере, она видела защиту, понимала, что прикасаться к знакам опасно, наконец, она умела делать выводы и не повторять ошибок! Но именно это-то и было странно — исходя из логики обычной нежити, кукле следовало напасть на меня, когда я этого не ждал. Если она хотела отомстить или закончить начатую три месяца назад охоту, то возможностей для этого была масса! Но вместо этого кукла предпочла не атаковать исподтишка, а, напротив, затаилась. И нашла способ привлечь к себе внимание единственным способом, который не позволил бы усомниться в том, что это именно она.

Я сжал челюсти, неожиданно вспомнив, что же напрягало меня весь вчерашний день. Но предположить, что неведомым помощником, который так вовремя сократил поголовье нежити на кладбище и оказался настолько сумасшедшим, что рискнул атаковать даже моргула, была та самая кукла…

Нет. Это просто в голове не укладывалось.

— Нортидж!

— Да, хозяин, — встрепенулся дворецкий и, прекратив разглядывать жутковатый натюрморт, подлетел к крыльцу.

— Защиту держать на максимально возможном уровне. Закажи еще накопителей, потому что в таком режиме старые будут разряжаться в несколько раз быстрее. Слугам быть начеку. Собак держать во дворе и снять запрет на шум.

— Будет сделано, — сухо, по-военному, отрапортовал дворецкий. — Как нам поступить, если тварь снова попытается сюда проникнуть?

Я окинул соседние дома задумчивым взором.

— Она не станет. Она умеет учиться на ошибках.

— Понял, — озадаченно поскреб затылок призрак и, поняв, что других указаний не будет, стремительно растаял в воздухе.

Я какое-то время еще постоял на крыльце, пристально разглядывая пустые крыши, но ничего подозрительного так и не увидел. После чего вернулся в дом, поднялся в спальню и, наскоро ополоснувшись, завалился спать, не в первый раз добрым словом помянув учителя и его любимую присказку, что утро вечера мудренее.