Пусть это были отрывочные, не совсем точные сведения о противнике, они существенно повлияли на весь дальнейший ход операции. Теперь не надо было терять времени на высадку десанта в Оле, а прямо следовать до самого Охотска.

Несколько дней пароходы безуспешно пытались пробиться вперед между островом Завьялова и полуостровом Кони милях в 25 от берега. Весна между тем постепенно входила в свои права. Погода улучшилась, лед стал более рыхлым и ноздреватым. И 1 июня наконец-то корабли «Ставрополь» и «Индигирка» вырвались из ледяных тисков. Машины снова работали и день и ночь, и корабли быстро продвигались вперед.

В трехстах верстах от Охотска на судах подняли трехцветные романовские флаги, чтобы обмануть бдительность противника.

Незадолго до подхода к мысу Марекан С. С. Вострецов и П. М. Пшеничной обнародовали еще один приказ, в котором изложили порядок высадки и план разгрома белогвардейцев в Охотске. В нем говорилось: «…На нас возложена задача — очищение Охотско-Айнского района. Эту задачу мы должны выполнить с честью, каждый командир и политработник должен поставить себе цель: как можно меньше крови и жертв. Но если где потребуется пожертвовать собой на благо Советской Республики, то мы должны без колебаний это сделать. Находясь здесь, на Далеком Севере, вдали от центра, мы должны удвоить свою революционную стойкость и преданность народу, каковой нас послал добить остатки белых банд, возглавляемых генералом Пепеляевым. История говорит за нас: где больше стойкости, там успех дается очень легко. Примером может служить борьба с генералом Пепеляевым в районе Якутска. При 40° мороза герои Якутского гарнизона при равных силах разбили банду Пепеляева в районе Петропавловска, и жалкие остатки этой банды отступают на Охотск — Аян. Наша задача захватить их врасплох, чтобы ни один бандит не мог скрыться от народного правосудия, для чего я требую от вас дисциплинированности, храбрости и находчивости. Во время занятия Охотска, если не помешает погода, мы высадимся на берег в расстоянии от г. Охотска до 15 верст. Ночью пройдем это расстояние, а на рассвете окружим город и без всяких жертв выловим спящих белобандитов.

Категорически запрещаю расстреливать несопротивляющихся бандитов. Напоминаю вам, дорогие товарищи, отступления и поддержки быть не может. Охотск должен быть нашим».

О себе Вострецов писал в этом приказе кратко: «Буду следовать впереди главных сил. При мне находиться начштабу т. Верещагину, нач. особого отдела т. Иванову, врачу Подгорбунскому, начсвязи т. Казакову, начпулькоманды т. Горбачеву и комбату-1 т. Кузнецову. Для связи при мне назначить 10 человек от 1-го батальона.

Мои заместители: первый помощник т. Погребов и комбат-1 т. Кузнецов»[38].

Впрочем, бойцы всегда видели своего командира только впереди, там, где труднее, там, где сильнее огонь противника.

4 июня в 16 часов прибыли к мысу Марекан, что расположен почти в 30 верстах от Охотска. Красные бойцы облегченно вздохнули: это был конец легендарного трехтысячекилометрового «ледового похода». Меньше чем за 3 часа десант в 700 человек был высажен на берег. Первыми оказались там разведчики Н. Д. Овсянникова. Они выставили дозор на сопках, взяли под контроль все дороги и тропинки. Бойцы 7-й и 8-й рот на всякий случай заняли оборону и установили пулеметы. Когда же высадка десанта закончилась, красноармейцы, не теряя времени, двинулись на Охотск.

Командование экспедиции имело смутные данные о численности и расположении белогвардейцев в Охотске. Предполагалось, что в Охотске в ожидании иностранных кораблей находятся основные силы белых. Вперед вышли три разведгруппы. Вскоре разведчики 7-й образцовой роты Тимкин и Конев привели дрожащего от страха белогвардейского унтер-офицера, спешившего с пакетом в село Иня. Его на ходу допросил сам Степан Сергеевич. Пепеляевский унтер рассказал, что в Охотске расположен отряд генерала Ракитина в 100 штыков, а за рекой Кухтуй находится банда капитана Яныгина, которая больше трех лет терроризирует и грабит местное население. Но как проверить показания пленного?

В это время навстречу красноармейцам из укрытия вышли охотские зверобои, промышлявшие нерпу. Они давно наблюдали за высадкой десанта и, естественно, приняли его за белогвардейский, так как на кораблях реяли царские флаги. Когда же они увидели красные звезды на шлемах красноармейцев, то бросились в объятия освободителей. Зверобои подтвердили показания белогвардейского курьера и тут же предложили свои услуги в качестве проводников.

Перед выступлением на Охотск в небольшом лесочке состоялось коротенькое — всего десять минут — партийное собрание. Сначала выступил П. М. Пшеничный, который поставил перед коммунистами задачу — быть примером в бою и во что бы то ни стало захватить Охотск. Потом С. С. Вострецов предложил план разгрома отряда Ракитина:

— Отряд комбрига Б. А. Погребова, — спокойно говорил он, поглядывая на свою карту, — пойдет берегом моря и захватит лодки на реке Кухтуй, чтобы не дать врагу возможности бежать к Яныгину или в тайгу. Одновременно бойцы Погребова атакуют офицерские дома, расположенные у самой реки. Комбат С. П. Кузнецов незаметно обойдет Охотск и отрежет белогвардейцам путь в горы. Лично я с группой бойцов попытаемся внезапно захватить штаб генерала Ракитина и заставить капитулировать его людей. Группа бойцов во главе с Безродным, как и договаривались ранее, остается на пароходах для их охраны и охраны нашего тыла. Такая же задача возлагается на экипажи кораблей во главе с комиссаром Богдановым.

Первым отправился на выполнение боевого задания отряд комбрига Б. А. Погребова, путь которого надежно укрывал от глаз врага козырек наледи, тянувшийся вдоль берега моря. На мокрой гальке то тут, то там были разбросаны большие ледяные глыбы, которые медленно таяли под июньским солнцем. У ног бойцов большими накатами билось море. Впереди шел высокий, широкоплечий комбриг, рядом уверенно шагал камчадал-проводник Петр Михайлович Сивков, превосходно знавший каждую тропинку, каждый перевал.

Вострецов повел свой отряд прямо на Охотск, мимо островерхой сопки Орел, у подножия которой был пойман белогвардейский унтер, согласившийся стать проводником красноармейского отряда. Спасая свою жизнь, пепеляевец старался изо всех сил. Он повел отряд скрытой и прямой тропинкой, проходившей по низкорослым зарослям кедрового стланика. Времени у Вострецова было очень мало, так как он решил войти в Охотск именно на рассвете, чтобы застать белогвардейцев спящими. Поэтому, оставив в пути шинели и другие тяжелые вещи, бойцы шли налегке с винтовками и патронташами. Шли они очень быстро, с ходу преодолевая горные речушки, мокрые болота, крутые склоны сопок — типичное северное бездорожье. Иногда шли местами, где не было даже пешеходных троп. В многочисленных лощинах и распадках пробирались по колено в снегу. Там, где местность была тверже и поровнее, походный шаг постепенно переходил в бег. Впереди, конечно же, всегда находился С. С. Вострецов. Едва поспевали за ним бойцы 7-й образцовой роты. Умение преодолевать любые трудности воспитали в них ротный командир Алексей Ширманов и активный участник Гражданской войны на Дальнем Востоке политрук Михаил Емельянович Панченко. Вострецов, успевший полюбить красноармейцев 7-й роты, давал им самые ответственные задания, потому что верил им, как самому себе.

В результате «марафонского бега с препятствиями», как острили красноармейцы, к Охотску подошли только 150 красноармейцев: дорога была каждая минута, ждать отставших было некогда. Охотск возник неожиданно. Вострецов поднес к глазам бинокль. На узкой полоске галечниковой отмели, между берегом реки Кухтуй и морем, стояло сотни полторы почерневших от частой непогоды деревянных строений, крытых досками и лиственничной корой: амбары, коптильни, бани, подслеповатые, вросшие в землю избы. Серый, невеселый, без единого деревца, без всяческой зелени поселок. Над серой рябью избушек возвышалось несколько строений иного вида — понарядней и побогаче. По левую руку, у маленькой площади, красивая церковь с зеленой крышей и куполами. Рядом с ней — красная крыша небольшой приходской школы. Прямо перед церковью, в окружении поблескивающих гофрированным цинком складов, три купеческих особняка и лавка с балконом. Два крайних дома, по рассказу пленного унтера, были заняты под белогвардейские казармы, а в третьем кирпичном, с белыми резными наличниками и парадным крыльцом здании располагался штаб.