Единственной организацией, которая исповедовала идеи, отдаленно напоминающие концепции Либенфельса, были охранные отряды НСДАП, или СС. Однако было бы совершенно абсурдным предполагать, что Генрих Гиммлер, создавая свою организацию, ориентировался на маргинальную немногочисленную группу, действующую в соседнем государстве.

Таким образом, Либенфельс не является «предтечей» гитлеровской идеологии.

Лист и Ланц были деятелями австро-немецкого сообщества. Но нацистская партия родилась в Баварии. Может быть, оккультные корни коричневого движения следует искать в Южной Германии? Действительно, здесь народники были весьма активны в конце XIX — начале XX века. После окончания Первой мировой войны фелькиш-организации продолжали оставаться серьезным фактором баварской политической жизни. Тенденция к созданию таких групп получила очень широкое распространение. Вот только некоторые из них: «Орден Вельсунгов», «Орден скальдов», «Младогерманский орден», «Ложа Азенбург», «Кружок Остары», «Оборонительно-наступательный союз германского народа», «Организация Консул», «Молодые баварцы», «Железный кулак»… Столь же обширным было количество «партий», насчитывавших порой всего лишь несколько человек.

Одной из таких партий была Немецкая рабочая партия (Deutsche Arbeiter Partei, DAP), в которую осенью 1919 года и вступил Гитлер. Будущий фюрер появился на заседании ДАП 12 сентября, выслушал доклад Готфрида Федера, присоединился к развязавшейся дискуссии. Первый председатель партии Антон Дрекслер вручил Гитлеру брошюру собственного сочинения, а через несколько дней — послал ему открытку, в которой сообщалось, что Гитлер принят в ряды ДАП. Немного раздосадованный таким поворотом дела, Гитлер все же решился еще раз посетить собрание партии.

Вот как он описывает это в «Майн Кампф»: «При плохом освещении испорченной газовой лампы за столом сидело 4 молодых человека, в том числе и знакомый мне автор брошюры, который тотчас же радостно приветствовал меня, произнеся несколько теплых слов в честь нового члена „немецкой рабочей партии“… Сначала высокое собрание приступило к чтению протокола предшествовавшего заседания. По прочтении вынесли вотум доверия секретарю. Затем перешли к заслушиванию денежного отчета. В кассе, как выяснилось, было ровным счетом 7 марок и 50 пфеннигов. Заслушав отчет, опять вынесли единогласный вотум доверия кассиру. Все это с серьезным видом заносилось в протокол. Затем первый председатель огласил составленные им ответы на три письма из Киля, Дюссельдорфа и Берлина. Присутствовавшие выразили полное одобрение председателю. Затем приступили к оглашению поступивших новых писем, это были уже известные нам письма из Берлина, Дюссельдорфа и Киля, по одному из каждого города. Один из ораторов произнес пространную речь о том, что письма эти явно доказывают, как быстро растут связи „немецкой рабочей партии“. После этого — приступили к продолжительному обмену мнениями о том, как вообще надлежит отвечать на подобные письма.

Ужасно! Ужасно! Это была кружковщина самого худшего вида. И вот в этакий клуб приглашали меня вступить членом»¹²³. Тем не менее будущий фюрер решил, что это все же какой-то политический старт, и стал членом партии, насчитывавшей вместе с ним 55 человек.

Спрашивается, а где же здесь «тайные ритуалы», «контакты с Великими Неизвестными» и проч.? Ведь, согласно некоторым «исследователям», ДАП была филиалом «Общества Туле». Но что представляло собой само пресловутое «Туле»? Быть может, таинственные инициатические ритуалы с участием Гитлера все же имели место?

Эта народническая и якобы тайная организация (ее, кстати, открыто рекламировали в печати¹²⁴), по мнению сторонников «оккультного мифа», стала основой для внутреннего круга посвященных внутри нацистской партии, вооруженных тайной доктриной и целью изменения мира в угоду сатанинским силам.

«Общество Туле» входило в более крупное фелькиш-объединение — «Германский орден», созданный, как мы уже отмечали, рядом членов «Общества Листа» в 1911 году. Поначалу эта квазимасонская фелькиш-организация называлась «Ложа Вотана», а с марта 1912 года она приняла название «Germanenorden». Как мы уже отмечали, и «Общество Туле», и «Германский орден» не являлись какими-то уникальными организациями. Подобных структур в Германии насчитывалось многие сотни. Орден имел множество отделений по всей Германии. Его братья выступали за расовую чистоту, уничтожение «паразитических и революционных элементов (евреев, выродков и цыган)» и за создание «Арманистской империи». Война нанесла серьезный удар организации. В 1916 году «Germanenorden» раскололся на две структуры. В одну из них — «Germanenorden Wolvater» Германа Поля вступил самозваный барон Рудольф фон Зеботтендорф, основавший в конце 1917 года баварское отделение в Мюнхене.

«Барон» представлял собой весьма примечательную личность, но его облик, разумеется, имеет мало общего с той таинственной фигурой, которая предстает на страницах «Утра магов» или книг Воробьевского. Гудрик-Кларк вполне справедливо называет его «космополитическим авантюристом и опытным трюкачом»¹²⁵, а Мазер — «саксонским выскочкой мелкобуржуазного происхождения»¹²⁶.

Зеботтендорф, настоящее имя которого Адам Альфред Рудольф Глауэр, родился в 1875 году в семье паровозного машиниста. Не сумев получить высшее образование, Глауэр становится кочегаром на корабле, затем судовым электриком, после этого вынашивает планы поиска золота в Австралии. В начале XX века авантюрист собирался заняться выращиванием ореховых деревьев для европейской шоколадной промышленности и даже подписал контракт с известной фирмой «Нестле», однако вскоре после этого предстал перед судом по обвинению в подделывании денег и мошенничестве.

В 1908 году он эмигрировал в Турцию. Там он якобы вступает в масонский орден Розового венка, руководил которым еврейский купец Термуди. Перед войной Глауэр, имея при себе большую сумму неизвестного происхождения, вернулся в Германию под именем барона фон Зеботтендорфа, выстроил огромную виллу и женился на дочери богатого берлинского торговца. В 1917 году «барон» был арестован за проживание под чужим именем. Мазер полагает, что в Турции Глауэра усыновил проживавший там барон фон Зеботтендорф, но другие исследователи считают, что такого человека вообще не существовало¹²⁷. Поскольку самозванец имел турецкий паспорт, его освободили.

В середине войны Зеботтендорф познакомился с главой «Германского ордена» Германом Полем, который поручил богатому авантюристу организацию баварского филиала ордена. Церемония открытия мюнхенского отделения состоялась 21 декабря 1917 года. Зеботтендорф арендовал для проведения собраний несколько больших клубных комнат в фешенебельной гостинице «Времена года», а также приступил к изданию оккультного журнала «Руны». Летом 1918 года мюнхенское отделение «Германского ордена» было переименовано в «Общество Туле».

Туле — имя нордической прародины, место, откуда произошли благородные арийцы. Впрочем, Юлиус Эвола в критическом очерке «Гитлер и тайные сообщества» отмечает: «Следует осторожно относиться к тезису о том, что само имя Туле является серьезной и сознательной отсылкой к Норду, Полюсу; отсылкой, пытающейся установить преемственность с гиперборейским происхождением индогерманцев. Туле может быть всего лишь перефразированием названия „Thale“, местечка в Граце, где „Germanenorden“ в 1914 году проводил конференцию, на которой было решено создать тайный фелькиш-отряд, чтобы сражаться с так называемым еврейским Интернационалом»¹²⁸. В другой своей работе Эвола утверждает, что общий духовный уровень членов «Туле» «был не выше уровня англосаксонских теософов»¹²⁹. С этой оценкой соглашается и Кристоф Линденберг: «Духовный потенциал членов „Туле“ исключал возможность совершения ими каких-либо оккультных действий»¹³⁰.

К осени 1919 года в «Туле» состояло около 100 человек¹³¹, это были в основном аристократы, промышленники, юристы, судьи и преуспевающие бизнесмены. В недрах общества было организовано множество разнообразных «кружков по интересам». Вальтер Даумерланг создал кружок по изучению семейных отношений и геральдики, Иоганн Геринг — по изучению древнегерманского права, Вальтер Наухауз — по изучению нордической культуры… Собрания проводились примерно раз в неделю. По замечанию Кристофа Линденберга, «предметы „научных исследований“ вполне однозначно характеризуют этих людей как типичных безобидных любителей пофантазировать на „патриотические“ темы»¹³².