– Помню отлично, мог бы нарисовать, – откликнулся Хьюлитт. – Если бы я был художником. Хотите, чтобы я попробовал?

– Нет, – покачал головой психолог. Он наклонился, дотянулся до коммуникатора и быстро набрал на пульте какой-то номер. Когда на экране засветилась эмблема Главного Госпиталя Сектора, Брейтвейт произнес:

– Библиотека, немедицинская, вербальный запрос, с выдачей визуального и вербального материала, тема: бывшая Этланская империя, планета Этла-Больная.

– Ждите ответа, – отозвался холодный бесстрастный голос библиотечного компьютера.

Хьюлитт, очень удивленный, протянул:

– Вот не знал, что можно связаться с библиотекой по этой штуковине. Я-то думал, что могу по ней говорить только с сестринским постом и смотреть развлекательные каналы.

– Без определенных кодов доступа вы этого сделать не сумеете, – пояснил Брейтвейт. – Но если вам когда-нибудь все нестерпимо наскучит, думаю, я смогу такое для вас устроить. Но вот кода доступа к медицинской библиотеке вы, увы, получить не сможете. Когда врачи усматривают у пациента хотя бы самую незначительную степень ипохондрии, они считают, что его ни в коем случае нельзя подпускать к обширному банку данных бесчисленных симптомов.

Хьюлитт не сдержался – он расхохотался и сказал:

– Я их понимаю!

Брейтвейт собрался было что-то ответить, но тут заговорил библиотечный компьютер:

– Внимание. Информация по Этле точна, но страдает неполнотой. После крупномасштабной полицейской операции, предпринятой в отношении бывшей Этланской империи, и последующего вступления ряда планет в состав Федерации двадцать семь лет назад первоочередное значение придавалось социальной информации, а не сведениям по ботанике Этлы. В настоящее время ситуация стабилизировалась. Нативная разумная форма жизни имеет физиологическую классификацию ДБДГ. На Этле приветствуют прилеты граждан Федерации, принадлежащих к другим видам. Будьте любезны, обозначьте границы вашего запроса.

«Ничего себе, – подумал Хьюлитт, – крупномасштабная полицейская операция!» Между Этланской империей и Федерацией была тяжелейшая, но, к счастью, короткая война. Правящая верхушка спровоцировала эту войну для того, чтобы удержаться у власти и отвлечь внимание населения от своих промахов. Однако Корпус Мониторов существовал не для того, чтобы вести войны, а для того, чтобы поддерживать в Федерации мир, поэтому реакцию на этланское вторжение в дела почти целого сектора Галактики можно было и вправду счесть полицейской операцией. На планету вернулись мир и спокойствие, значит, можно было считать, что операция прошла успешно.

– Нативная этланская флора, – ответил компьютеру Брейтвейт, прервав циничные размышления Хьюлитта. – В частности, перечень всех крупных плодовых деревьев, высотой десять метров и выше, произрастающих в южной умеренной зоне. Прошу демонстрировать кадры с промежутками в двадцать секунд, пока не будет дана другая команда.

Хьюлитт неизвестно почему занервничал. Он смотрел на Брейтвейта, но только собрался раскрыть рот, как лейтенант покачал головой и сказал:

– Вы описали то дерево как очень высокое, но вы тогда были ребенком и оно могло всего лишь показаться вам высоким. Я счел за лучшее начать с десяти метров.

«Совсем как школьная программа по ботанике», – подумал Хьюлитт. Изображения деревьев сменяли друг друга, но сейчас они у него вызывали лишь раздражение. Большинство деревьев Хьюлитт раньше никогда не видел. Другие чем-то напоминали большие кусты, росшие за забором сада. Но вот это...

– Это оно! – воскликнул Хьюлитт.

– Задержать кадр. Выдать подробные сведения по дереву пессинит, – проговорил Брейтвейт в микрофон коммуникатора. Хьюлитту же он сказал:

– Оно действительно похоже на описанное вами дерево: толстые корявые ветви, а наверху – четыре ветки потоньше с гроздьями плодов. Цвет листвы соответствует концу лета – то есть как раз тому времени года, когда вы взобрались на дерево. Библиотека, прошу выдать при большом увеличении изображение плодов дерева в разное время года.

Несколько минут Хьюлитт наблюдал за тем, как плод из зеленой завязи превращается сначала в небольшой темно-коричневый шарик, из которого затем вызревает в желто-зеленую полосатую грушу. Зрелище оказалось настолько ярким, что он вспомнил, как мучительно у него тогда скрутило желудок. Он так разволновался, что даже не расслышал, как компьютерный голос бормочет какую-то скучную информацию о плодах.

– Вот оно, – повторил он. – Это точно. Ну, теперь вы мне верите?

– Что ж... – протянул Брейтвейт, покачивая головой так, словно сам был не слишком уверен в своих сомнениях. – Теперь я понял еще одну причину, из-за которой вам тогда не поверил медик-монитор. А вы не слушали и кое-что упустили. Дерево начинает плодоносить только тогда, когда достигает высоты в пятнадцать – двадцать метров, а плоды всегда растут только на самых верхних ветках. Если дерево росло на краю обрыва и если вы упали с самой его верхушки, вы бы непременно сломали себе шею. А вы ведь оказались целехоньким.

Можно предположить, конечно, что, покуда вы падали, ударяясь о нижние ветки, они смягчали и замедляли ваше падение. Можно также представить, что, прежде чем вы покатились вниз по склону на дно оврага, вы упали в какой-нибудь ветвистый куст. Бывали и более странные случаи. Этим может объясняться то, почему вы, разумный и вроде бы уравновешенный человек, так упорно настаиваете на своей невероятной истории. Но вы ведь не только упали с дерева, пациент Хьюлитт. Вы сделали еще кое-что. Прошу вас, помолчите и послушайте.

В наступившей тишине голос компьютера звучал ясно и, пожалуй, даже слишком громко.

"Когда плоды созревают, – вещал компьютер, – губчатая пульпа впитывает в себя сок и разрастается внутри полосатой кожуры, которая перед самым созреванием становится гибкой и эластичной. Когда полужидкий, наполненный губчатой массой плод ударяется о землю, он скачет или катится по земле до тех пор, пока химические сенсоры плода не улавливают, что плод нашел почву, пригодную для прорастания. Затем кожура, контактирующая с почвой, разлагается, позволяя губчатой пульпе излить сок в почву, после чего туда поступают семечки. Затем начинает разлагаться и сама пульпа. При этом преследуется сразу две цели: во-первых, гниющая губчатая масса удобряет почву рядом с семенами, а во-вторых, сок отравляет и убивает вокруг семечек все сорняки.