Лонвеллин представлял собой теплокровное кислорододышащее существо, относящееся к физиологической классификации ЭПЛГ. Его головной мозг находился под мощной броней – неподвижным костным куполом, в котором через равные промежутки размещались отверстия с органами слуха, зрения и обоняния. Куполообразный череп покоился на грушевидном бугорчатом туловище, а оно, в свою очередь, – на пяти укрепленных на уровне плеч щупальцах, четыре из которых заканчивались пучками ловких пальцев, а пятое – тяжелой костяной булавой, с помощью которой, вероятно, ее обладатель проторил себе путь по древу эволюции. Передвигался он ползком, но не сказать, чтобы медленно, пользуясь для передвижения широким мышечным лоскутом вокруг нижней части туловища.
ЭПЛГ поступил в госпиталь с подозрением на обширную запущенную эпителиому, охватившую почти все его тело, хотя рак кожи такого типа обычно не вызывал у пациентов бессознательного состояния. Лонвеллину сделали подкожную инъекцию специфического препарата, подобранного в соответствии с обменом веществ пациента, и первые результаты терапии оказались вполне удовлетворительными. Однако через несколько минут пациент выказал признаки физического беспокойства, и ему каким-то образом удалось нейтрализовать действие лекарства. В итоге состояние пораженной опухолевым процессом кожи вернулось к начальному. Во время этого эпизода биодатчики зарегистрировали, что пациент находится без сознания и, судя по всему, не способен производить никаких движений. Поскольку назначенное пациенту лекарство оказалось неэффективным, приступили к хирургическому удалению пораженной кожи, но и это не дало желаемого результата. После удаления нескольких первых фрагментов опухолевой ткани остальные фрагменты разрослись и поразили внутренние органы, а их удаление было невозможно без угрозы для жизни пациента.
В надежде найти объяснение этой с клинической точки зрения невероятной ситуации, и в частности, того факта, что пациент таки реагировал физически на производимые процедуры, хотя и оставался без сознания и был не способен двигаться, Конвей решил изучить его эмоциональное излучение.
– Вот тогда-то я и подключился к обследованию Лонвеллина, – рассказывал Приликла. – И мы обнаружили, что внутри Лонвеллина находится еще одно разумное существо – отдельная, пребывающая в полном сознании личность, на которую не оказывали влияния лекарства, назначаемые пациенту, и чье присутствие не регистрировалось диагностической аппаратурой. Друг Конвей, основываясь на интуиции, которая, как известно, является одним из качеств, отличающих потенциального диагноста, предположил, что существо, о котором идет речь, слишком мало, но в то же время присутствует повсеместно в организме больного и именно поэтому не поддается обнаружению обычными методами. Он сформулировал гипотезу на основании данных обследования пациента, сведений, почерпнутых из записей бесед Лонвеллина и корабельного врача, а также на основании типа поведения больного, характерного для престарелых... а Лонвеллин был именно таким больным, хотя его вид и отличается редкостной продолжительностью жизни. С возрастом, как и любое другое стареющее существо, Лонвеллин был подвержен нарастающим физиологическим дегенеративным процессам – процессы происходили, несмотря на все попытки Лонвеллина поддерживать свое физическое и умственное здоровье на оптимальном уровне. Дело в том, что он посвятил свою жизнь осуществлению крупномасштабных социологических миссий. Он, по всей вероятности, предвидел то время, когда на какой-нибудь отсталой планете появится нужда в услугах квалифицированного медика. Лонвеллин отдал всю свою долгую жизнь делу лечения планет, страдавших массовой заболеваемостью населения.
Но сравнительно недавно – недавно, поскольку существо было новичком и совершило ряд врачебных ошибок, – Лонвеллин обнаружил, а Конвей догадался, что внутри Лонвеллина находится некий странный целитель.
Этот целитель представлял собой разумную, высокоорганизованную колонию вирусов, живущих внутри организма-хозяина и поддерживающих этот организм в состоянии олимпийского здоровья, защищая его от болезнетворных микробов, а также стимулируя природные механизмы заживления физических травм. Однако это разумное существо пребывало внутри хозяина, который находился в бессознательном состоянии и, следовательно, был неспособен мыслить. Эмоциональное излучение целителя не могло спрятаться от такого опытного эмпата, как Приликла. Свою гипотезу Конвей проверил весьма оригинальным способом: предпринял грубую попытку физического воздействия на Лонвеллина – воздействия, которому Лонвеллин не смог бы противостоять средствами защиты, данными ему от природы. В тело пациента в той области, где располагался жизненно важный внутренний орган, была введена металлическая игла. Это спровоцировало вирус на ответные действия: он сконцентрировался в месте прокола и выстлал образовавшийся канал плотной органической пластиной, составленной из его собственного материала и небольшого количества тканей из организма Лонвеллина.
Как только этот процесс был завершен, Конвей хирургическим путем извлек вирус-целитель из тела Лонвеллина. Оказалось, что масса вируса в концентрированном состоянии не больше сжатого кулака взрослого человека. Затем Конвей поместил вирус в контейнер для последующего изучения. Лечение Лонвеллина возобновили, и в дальнейшем процессу его выздоровления больше не мешал внутренний целитель.
В основе бедственного состояния Лонвеллина оказалась грубая ошибка его личного медика. Вирус, пытаясь поддержать своего клиента в наилучшей форме, старался всеми силами сохранить отваливающиеся кожные чешуйки, которые у Лонвеллина, как и у всех других ЭПЛГ, периодически отмирали, а на их месте образовывались новые. Ошибку вируса-целителя можно было понять и простить, поскольку, несмотря на то, что и он, и его носитель Лонвеллин были существами высокоразвитыми, прямого общения между ними не происходило, а имел место только едва ощутимый обмен эмоциями.
