Над этой темой я думал многократно и так и не смог ничего придумаьб путнего. И вот сейчас мне опять просто сверлить мозг начинает вопрос: почему Бенкенлорф помог и продолжает помогать? Почему он бывает в одиночку идет против течения или рискует навлечь неудовольствие Государя общением со мной и трансляцией моих просьб?

Владыка внезапно посмотрел на меня и его взгляд просто пронзил меня почти физически.

— Не знаю, Алексей Андреевич, для меня это загадка. Знаю только, что с вашей матушкой генерал был знаком задолго до её замужества и что он всерьез относится к вашим золотым проектам. А теперь давайте, если вы не против, поговорим о другом, — Владыка вопросительно-просительно посмотрел на меня. Просительно понятно. Он не хочет больше разговаривать на эти скользские и неприятные темы и желает говорить о другом. О чем другом тоже понятно.

На прозвучавший тут же прямой вопрос, согласен ли светлейший князь принять староверческую иерархию, я не раздумывая ответил «да». Не думаю, что Владыка Анатолий ожидал другого ответа, но все равно он не смог скрыть своего удивления.

И в этом удивление просто кричало его разочарование и несогласие с моим решением.

Я был уверен, что личное отношение Владыки к произошедшему пируэту в политике Николая Первого в отношении староверов было крайне отрицательным. И более того, он где-то в глубине души надеялся, что выдвинутые условия заставят меня отказаться от поддержки проекта создания староверческой иерархии. Если бы не эта надежда, то скорее всего такого откровенного разговора у нас не получилось.

В этот момент меня вдруг осенило. Ведь от моего «да» или «нет» уже ничего не зависело и подстава именно в этом.

Классно придумано. Понятное дело, что появление епископата у староверов это вопрос времени. И тот, кто предложил это Государю, исходил из принципа: не можешь победить — воглавь. А высший пилотаж том, что тут еще и железнейший шанс подставить светлейшего князя.

Рано или поздно староверы выйдут за очерченные рамки, а если я говорю «да», то за все отвечать мне. Если «нет», то единственный вариант завернуть всё назад это очередной казематный. И я тогда главный виновник в мученической участи уже трех епископов-старобрядцев. Если они остаются на свободе и продолжат свою деятельность, то меня все равно можно будет привязать к резко усилившимся гонениям на староверов. А в том, что они начнутся или даже уже начались я не сомневался. Иргизские монастыри вон уже разогнали.

Разговор вроде как закончен, но Владыка Анатолий как будто еще чего-то ждет, каких-то моих других слов.

— Ваше Преосвященство, кто, по-вашему мнению, все таки подвиг Государя к такому решению? Мне очень важно это знать, — то,что меня очень «любила», в ковычках естественно, вдовствующая императрица объясняет очень многое. Возможно это мне досталось по наследству от моего родителя. Он после смерти императора Павла женился против его воли и Мария Федоровна невзлюбила его за это. Ну, а дальше больше, пошло, как говорится поехало.

Нет, это не то, что епископ Сан-Франциский ждет от меня. Не то. Но ответ я неожиданно получил.

— Я, ваша светлость, не люблю высказывать в таких делах предположения, но сейчас сделаю это. Почти уверен, что Государю это посоветовал господин Нессельроде c подачи бывших пайщиков Русской Американской компании. Нессельроде стремится подставить вашего покровителя Бенкендорфа, а пайщики считают себя обиженными, — Владыка просто выдавливает из себя каждое слово, я чуть ли не физически ощущаю как ему стал неприятен этот разговор.

Мне наконец-то удается собраться с мыслями и сказать то, что наверное надо сказать.

Мы проговорили еще почти час, я свои мозги наверное вывернул на изнанку, говоря о своем отношение к расколу, откуда у меня взялись такие знания мне и самому было не понятно. Все как-то само собой всплывало в моей голове.

Когда я, заканчивая свою речь сказал, что старообрядцы просто заблудившиеся люди и что надеюсь на их прозрение в моих владениях, Владыка Анатолий просиял лицом. На этом наше общение на эту скользскую тему закончилось.

Вместе с тремя епископами к нам пришел иргизский монах Андрей. Он был самым активным участником поисков кандидата в старообрядцеские архиерееи, организованные пару лет назад питерскими купцами Громовыми и пользовался огромнейшим влиянием среди старообрядцев.

Иван Кузьмич Кольцов, который в этот раз пошел вместе со мной на Курилы, cразу же сказал мне, что все разговоры о практическом создании староверческой иерарахии надо вести с ним.

После ухода Владыки я чувствовал себя как выжатый лимон и продолжать заниматься всем этим совершенно не хотелось. Но поразмыслив, я решил сегодня завершить эти дела.

Я призвал Ивана Кузьмича, подробнейше изложил ему всю ситуацию и попросил его заняться этим делом.

Вечером пятого октября мы бросили якорь на рейде Южно-Курильска, где уже стояли в очередь на разгрузку четыре парохода.

Николай резонно рассудил, что в Южно-Курильск должны зайти только те, кто везет народ и грузы для Курил. А остальные должны без задержки идти на Камчатку.

Моё неожиданное появление эти планы немного нарушило, четыре парохода курильского отряда начали действовать по этому плану, а остальные легли в дрейф в нескольких милях от берега, ожидая уже моего решения.

Решение Николая было абсолютно разумным и правильным, я его просто продублировал и вскоре в Южно-Курильске остались только четыре парохода курильского отряда, «Аскольд», «Дир» и наш ледокол. Эскадру, пошедшую на Камчатку, возглавил естественно крестный.

В Южно-Курильске должна высадиться ровно четверть переселенцев: сто семей казаков, двести староверов и двести всех остальных. Скорее всего высадятся все староверы священнослужители.Они сначала должны окончательно определиться.

Казаки они и в Африке казаки, с ними проще всего и понятнее. А вот с остальной публикой было посложнее. Почти все прибывшие были как говориться специалисты.

Пока пароходы разгружались бывший хорунжий Антон Иванович Попов начал докладывать мне о положении дел на Курилах.

Чтобы в будущем не произошло каких-нибудь неприятностей типа провозглашения какой-нибудь независимости Южных Курил от меня, Иван Кузьмич разделил власти на островах на две ветви: военную и гражданскую.

Гражданским губернатором он назначил Антона Ивановича, а военным Емельяна Ермолаевича Котова, называть его стали наказным атаманом. Себя Иван Кузьмич назначил Наместником светлейшего князя на Южных Ккрилах.

Первое, что меня интересовало, как отношения с японцами, нет ли каких-нибудь агрессивных выпадов.

Антон Иванович, услышав мой вопрос, ухмыльнулся.

— Японцы, ваша светлость, готовы с нас пыль сдувать. Все что мы желаем, кроме риса конечно, по первому требованию предоставляют, — мы расположились в губернаторском доме Южно-Курильска и было сразу видно, что хозяин основательно подготовился к докладу.

— В Японии в прошлом, 1833-ем году, случился страшный неурожай риса, затем пришли какие-то болезни и в северных княжествах умерло несколько десятков тысяч крестьян. А в этом году урожай был неплохой, да только убирать его оказалось не кому из-за большой смертности крестьян, — таких тонкостей истории Японии я не знал и мне это было очень интересно.

Антон Иванович сделал паузы, вероятно чтобы с лучше вник в смысл его слов и затем продолжил.

— В итоге в северных княжествах голод только усилился. Риса на продажу у нас конечно нет, а вот рыбы завались и японцы её с удовольствием берут. Голод не тетка, ваша светлость. Поэтому шелковые стали и по струнке ходят, — наверное это нехорошо, все таки там за проливом люди голодают, но были бы они сытые, то возможно опять бы пришли сюда убивать. У меня всё равно сохранялись сомнения в миролюбие японцев.

— Вы говорили, что на Эдзо есть хороший каменный уголь, так вот они его быстро нашли и нам продают. У нас несколько угольных сараев под завязку угольком набиты. Нам на несколько лет хватит. Еще охотно они всевозможное железо везут, — вот что сказать, молодец да и только. Уголь и железо нам сейчас важнее золота.