— Меня заставили, — пролепетала она, уткнувшись мне в плечо.

— В каком смысле заставили? — сказал я раздраженно, — Как можно заставить делать подлости?

— Можно, — тихо сказала девушка, немного помолчав, — Например, если взять в заложники твою сестру.

На глазах у нее навернулись слезы.

— Прости, Люси, об этом я не подумал, — я притянул девушку к себе.

Она всхлипывала, прижавшись к моему плечу.

— Это было давно, — прошептала она, — А теперь... Теперь я просто не знаю, как вырваться из этого замкнутого круга.

Люси чуть отстранилась и посмотрела мне в глаза.

— Ты, наверное, презираешь меня, — с грустью проговорила девушка.

— Нет, ты ошибаешься, — мягко сказал я, — Я тебя понимаю. И я верю, что ты хороший человек, Люси, лучше, чем ты сама думаешь. Я бы хотел тебе помочь, но не знаю, как. Но ты должна порвать с преступной деятельностью раз и навсегда.

Мы долго сидели рядом, Люси шмыгала носом, а я гладил ее волосы, чтобы успокоить. Потом она поцеловала меня, и поцелуй затянулся. Не отрываясь от поцелуя, Люси скинула с себя блузку, а ее рука залезла мне в штаны. Как только поцелуй закончился, девушка принялась с остервенением стаскивать с меня одежду.

Поначалу я хотел остановить ее, мне показалось, что все это будет как-то неправильно. Но тут я подумал, что эта ночь, возможно, последняя в моей жизни. И провести ее в объятиях прекрасной девушки — не самый плохой вариант. Тем более, что Люси набросилась на меня, как тигрица, разбудив во мне сильное желание. Да и вообще, сложно отказывать девушке, когда ее голова причмокивает у тебя между ног...

Мы любили друг друга на диване, потом переместились на кровать в спальне. Ночь пролетела незаметно, даже на сон осталось время.

Рано утром я успел проснуться, сходить в душ и позавтракать в ресторане, а Люси еще только открывала глаза.

Я стоял у окна, смотрел на просыпающийся город и размышлял. Идти или не идти? Каковы мои шансы на успех? Не совершаю ли я глупость? Ведь погибнув сам, я ничем не помогу Рите.

Что, если бы на моем месте был дед? Чарли «закон — это я» Парсон. Он бы пошел, не задумываясь. Для него вообще не существовало бы такого вопроса. Дед был, словно герой былых времен — тверже, чем скала. Он не принял бы никаких компромиссов. Он бы точно пошел и, вероятно, погиб, стараясь спасти Риту.

Но я не дед, глупо это отрицать. Я всегда хотел быть таким, как он, похожим на него. А стал всего лишь самим собой. Да и вообще, нелепо сравнивать себя с другими людьми, какими бы хорошими они не были. Пусть кто-то герой, а кто-то подлец, но каждый отвечает лишь за себя самого. Не так давно я сам говорил Рите, что «...у нас есть только определенная ситуация, момент времени и наш личный выбор: что делать дальше. Вот и все.»

Я сказал Просперу, что чувствую себя обязанным Рите, но так ли это на самом деле? Вовсе нет. Я был обязан ей не более, чем она мне, и, таким образом, наши обязанности нивелировали друг друга.

Что же, не ходить? По сути, мой контракт завершен, Проспер доставлен в реальность. Дальнейшее — не мое дело. Стоит ли рисковать жизнью в попытке в очередной раз совершить практически невозможное?

Но если не ходить, как потом смотреть в глаза своему отражению в зеркале? Что насчет самоуважения? Неужели совесть будет молчать?

Итак, на одной чаше весов — жизнь, возможность сделать еще немало добрых дел, помочь другим людям, раскрыть еще много преступлений. А на другой чаше — эфемерные шансы спасти Риту и гораздо более реальные шансы погибнуть вместе с ней. Плюс непонятные глупости вроде чести и самоуважения.

Я улыбнулся сам себе. Как это не раз бывало, на самом деле я уже принял решение, а теперь просто пытался как-то обосновать его с рациональной точки зрения.

— Ты пойдешь? — спросила Люси, глядя на меня из под одеяла.

— Пойду, — кивнул я.

— Ты так ее любишь?

— Нет. Дело не в ней, а во мне.

— Ты не сможешь ей помочь!

— Пожалуй, не смогу.

— Ты погибнешь! Насовсем! Умрешь! — Люси сорвалась на крик.

— Весьма вероятно, — тихо сказал я и повернулся лицом к девушке.

— Тут невозможно победить, Оливер, — с отчаянием в голосе проговорила Люси, — Их там десять человек и все вооружены. Невозможно!

— Невозможно — это мое резюме! — хвастливо заявил я и направился к выходу.

Люси вздохнула и прошептала:

— Хотела бы я, чтобы кто-нибудь за мной так пришел!

Я махнул ей рукой и вышел из номера.

С Ритой обращались довольно сносно. Заперли в небольшом чулане без окон, но не били, не насильничали. Один раз хмурый бандюган принес еды и воды, потом ей позволили сходить в туалет.

У нее ничего не спрашивали, не разговаривали. Рита вообще не слышала ни звука из-за толстой двери. Ей даже показалось, что про нее совсем забыли. Но это было не так.

Рано утром дверь чулана открылась, Рите скрепили руки перед собой пластиковыми стяжками и усадили на заднее сиденье автомобиля. Она видела с десяток человек, которые расселись по другим машинам. Вместе с ней в машине находились двое: устрашающих размеров громила рядом с девушкой и водитель. Насколько Рита успела заметить, все головорезы были вооружены.

Около получаса они ехали по городу, остановившись на обширном пустыре. Риту вытащили из машины и не особо церемонясь вывели на середину открытого пространства. За машинами она видела только огромные груды мусора, о которых напоминал еще и отвратительный запах. Никаких укрытий и мест для засады тут не было, и надежды Риты на чудесное избавление таяли, как лед на полуденном солнце.

Умом девушка понимала, что Оливеру нет никакого смысла приходить, потому что это означало верную смерть, как для него, так и для нее. Она смотрела на банду и понимала, что один человек никак не сможет одолеть их всех, каким бы удачливым и умелым он не был. Про себя она шептала: «Не приходи, Оливер! Не делай глупостей!»

Но в сердце она надеялась, что Оливер придет. Ей очень этого хотелось. От такого эгоистичного желания девушке было очень стыдно, но сердцу не прикажешь. И когда на горизонте показался подъезжающий автомобиль, ее сердце радостно екнуло.

Бандиты встали рядком. Один из них поставил Риту перед собой в качестве живого щита, держа одной рукой за шею, а другой рукой приставил пистолет к ее виску. Человек в маске вышел вперед и встал, нагло расставив ноги и заложив руки в карманы. Бояться ему было нечего, как, впрочем, и остальным бандитам.

Машина остановилась у въезда на пустырь, из-за руля вышел Оливер Парсон. Он прошел оставшееся расстояние пешком, окидывая взглядом происходящее, и остановился метрах в десяти от бандитов. На его бедрах были две кобуры с револьверами, руки свободно свисали вдоль туловища. Рита знала, что за спиной у него должны быть ножны с охотничьим ножом. Также она знала, что это ему ничем не поможет.

«Зачем ты пришел, Оливер!?» — лихорадочно думала девушка, но сердце ее радостно стучало, — «Значит, ты меня любишь!»

— Где Проспер? — издевательски спросил человек в маске, — Меняем девушку на Проспера! Другой сделки не будет!

Оливер посмотрел в глаза Рите. В его глазах она увидела тепло. И вдруг...

Внезапно его взгляд изменился. Вернее, изменился весь Оливер. Словно судорога пробежала по его телу. Взгляд стал холодным и жестким, скулы заиграли, челюсти сжались. Плечи раздвинулись шире и чуть опустились, руки напряглись, ноги немного согнулись в коленях. Но больше всего Риту поразил его взгляд, настолько злым и жестоким он стал. Хотя это было по прежнему тело Оливера, но Рита готова была поклясться, что в него как будто вселился другой человек!

— Отпустите девчонку, или умрете! — громко и четко приказал Оливер.

От этих слов Риту передернуло, она не узнала его голос. Он был холодным, презрительным и еще в нем чувствовалась власть. Власть повелевать этими бесполезными букашками.

Бандиты тоже, как один, почувствовали что-то неладное и неуверенно переглянулись. Тот, который держал Риту, немного ослабил свою хватку и отодвинул пистолет от ее головы. Напряжение ситуации достигло критической отметки, его просто можно было брать из воздуха, резать ножом и консервировать в банках на зиму.