– Мне пришлось бросить все из-за долгов отца, – призналась я. – Он был азартным игроком, у которого накопилось уйму долгов. В прошлом году его не стало, но долги остались, и они перешли ко мне. Думаю рассчитаться и начать все сначала.

– Мой отец тоже увлекался азартными играми, – нехотя сказала Ванда. – Но он был полицейским, поэтому у меня все сложилось немного иначе. К тому же, когда мне было восемь лет, мы с мамой ушли от него, и она быстро вышла замуж во второй раз.

– Ну, вы уже знаете, чем я занимаюсь. А кем вы работаете? У вас есть семья, дети?

– Я коп, Ханна, – улыбнулась Ванда, вынуждая меня от удивления вскинуть брови. – Что?

– Вы работаете в полиции? – в некоторой растерянности переспросила я. Вот попала! Только не говорите мне, что эта женщина работает с моим отцом в одном полицейском участке.

– Все верно, – подтвердила Ванда. – Я занимаюсь незаконной деятельностью на улицах нашего города.

– Это ведь отдел по борьбе с проституцией и наркотиками… – я проглотила ком, потому что отец работает в этом отделе.

– Да, вы правы. Если мы встретимся на улице, я вас оштрафую. Надеюсь, вы никак не связаны с наркотиками? Со штрафом можно работать и жить дальше, а вот если у вас найдут наркотики, мне придется вас посадить.

– Клянусь вам, что никогда не имела дел с наркотиками, – искренне призналась я, пытаясь совладать с панической атакой. – Мне это не нужно, понимаете? Да, я зарабатываю своим телом. Но что делать, если у меня нет никакого образования?

Ванда заметила, что я сильно занервничала. Может быть, не стоило отвечать на вопросы? Но клиентка тоже почувствовала себя неловко. Чтобы как-то вернуть к себе моё расположение, она встала из-за стола, прошла к камину и показала фотографию в рамке, после чего села напротив.

На снимке была Ванда и какая-то черноволосая женщина, которую я, разумеется, не знала. Подруги стояли на фоне Эйфелевой башни в Париже. Они прижались друг к другу, улыбались так искренне и были по-настоящему счастливы.

– Это моя жена Сара, – сказала Ванда.

– Вы прекрасная пара, – улыбнулась я.

– Были такой, – вздохнула Ванда, забрав рамку. – Сару застрелили в прошлом году. Она умерла у меня на руках.

– Боже мой… – я побледнела от ужаса. Всегда боялась, что отца постигнет такая же участь. – Простите, пожалуйста…

– Мы с ней вместе учились, пошли в одно управление, попали в один полицейский участок, а через полгода стали напарницами. Когда две девушки проводят столько времени вместе, чувства возникают сами по себе. Мы были такими разными, что до сих пор теряюсь в догадках, как нам удалось сойтись. Я терпеть не могла проституток и наркоманов, а Сара всегда видела в них что-то хорошее, чего они, видимо, сами не видели. Именно она меня научила давать людям второй шанс. И мы, после того как поженились, стали использовать положение и выпускать некоторых девочек на свободу. Зачем портить человеку жизнь штрафом за проституцию? Она считала, что штрафы не помогают нам очистить улицы от проституции. Вам приходится отдавать последние деньги. А как дальше жить? Вот вы снова и идете протоптанной дорожкой. Нора хотела донести до людей то, что иногда, в некоторых случаях, следует дать ещё один шанс. Не знаю, многие ли воспользовались подаренным шансом. Но после смерти жены, после всей это волокиты с бумагами, с похоронами и прочими моментами я закрылась в себе, только изредка вспоминая Сару, предоставляла девушкам второй шанс. Мне не следовало тебя приглашать, однако я не могу всю жизнь оплакивать покойную жену.

Я заметила, как клиентка поглаживает рамку фотографии, словно её Сара сидит сейчас за столом. Было так больно наблюдать за ней, что я чуть ни расплакалась.

– Это последний раз, Ханна, – убрав фотографию в сторону, твердо заявила Ванда. – Я позвала тебя, чтобы провести время вместе. И мы его проведем. Прости, что перешла на «ты». Но я хочу сказать, что больше не буду звонить и вызывать проститутку. В моей работе нет места чувствам. Однако если ты рассказала правду про отца и хочешь измениться, я могу предоставить этот шанс. В память о Саре я могу помочь тебе завязать с проституцией.

Вот черт! Мой обман приобретает какие-то новые масштабы. Вот что случается, когда начинаешь врать. Не зря люди говорят, правда все равно сплывет наружу, как бы человек не пытался этого скрыть. Нужно было что-то придумать, пока обман не зашел слишком далеко.

– Боюсь, это невозможно, – промолвила я – Я не соврала, когда сказала про долги отца. Это правда. Мне приходиться заниматься этим, чтобы решить вопросы покойного отца. К сожалению, долг очень большой, а ничего другого я не умею.

– Можешь и дальше обманывать меня, – цинично сказала Ванда, а я напряглась ещё сильнее, подумав, что меня раскусили, – но прекрати врать самой себе. Человек способен измениться, если захочет. Ты хочешь стать прилежной студенткой? Или тебе нравится заниматься тем, чем ты занимаешься? Если хочешь изменить жизнь, приезжай ко мне завтра к шести часам вечера.

– Что будет, если я приеду?

– Придется приехать и выяснить это, – улыбнулась Ванда. Она встала из-за стола, взяла мимоходом пачку сигарет, открыла окно, залезла на подоконник и закурила. – Я не могу решать за тебя, Ханна. Но мы больше не будем об этом говорить. Я сделала предложение, поэтому подумай. А сегодня, раз уж тебе заплатили, придется поработать в последний раз.

Я поднялась из-за стола, взяла рамку с фотографией и поставила её на камин. В одном я была точно уверена: это наша последняя встреча. Когда все закончиться, сбегу, удалю её номер и забуду этот кошмар.

– Спасибо за ужин, мэм, – сказала я. – Приму душ, чтобы смыть резкий запах духов и пота.

Ванда сделала затяжку и одобрительно кивнула, проводив меня взглядом. Когда я заперлась в ванной комнате, и там включился напор воды, она выбросила сигарету в окно и вытащила чемодан из-под кровати, попутно зажигая все свечи на тумбочках между постелью. Ванда не спеша приготовила плеть, наручники, цепочку с зажимами для сосков, анальную пробку и резиновый фаллос.

Я вышла из ванной и увидела, что клиентка терпеливо ждет меня на кровати с плетью в руках. Чувствуя легкое волнение внизу живота, и вспоминая прошлый раз, я осторожно подошла к кровати и улыбнулась.

– Знаешь, что это? – показав зажимы для сосков, спросила Ванда.

– Да, – кивнула я. Рауль использовал их на жене. Неужели клиентка тоже хочет попробовать? Стало намного интереснее.

На этот раз Ванда сама взяла меня за руку и положила на спину рядом с собой. Кровать была просторная, поэтому мы обе чувствовали себя свободно. Ванда почти сразу заметила, что я немного нервничаю. И это было правдой. Не из-за секса. На сессию с госпожой мне было плевать. Я переживала, что правда вскроется.

– Ты очень стройная. – Теплая ладонь Ванды скользнула по талии к стройному животу. – С прошлого раза ты должна была понять, что я люблю доставлять удовольствие через боль. Знаю, что болью это сложно назвать. Но мне нужно это, понимаешь?

– Да, понимаю, – взглянув в сиреневые глаза, я кивнула.

Ванда ответила улыбкой и скользнула по нежной теплой коже к груди. Груди у меня были прямо-таки девичьи: маленькие, щупленькие, с небольшими розовыми сосочками. Как бы ни мечтала, сиськи, так и не выросли за эти годы работы. Ванда провела рукой по мягкому ореолу одного из сосков, зажала его между большим и указательным пальцами, после чего, без предупреждения, поставила стальной зажим. Я вздрогнула, почувствовав, как холодный зажим сжимает сосок. И нет ничего удивительного в том, что сморщилась от неприятных ощущений.

– Все хорошо? – спросила Ванда, подергивая цепочку.

– Нормально, – поморщившись, ответила я. – Немного неприятно, но терпимо.

Ванда положила холодную цепочку на грудь и провела рукой вдоль талии к нежным изгибам бедер, наслаждаясь сводящим с ума стройным, моим нежным и нежным телом. Может показаться странно, что я себя снова начала возвышать. Возможно, так и есть. Но я всегда знала себе цену. К тому же нам обеим казалось, я вся нахожусь в её власти. Может быть, так оно и было. Проведя ладонью по внутренней части бедер, Ванда добралась до округлых коленных чашечек и заглянула в мои глаза.