Мора и Лесли приехали в Брикстон и поставили машину напротив дома с дешевыми квартирами. Лесли открыл перед Морой дверцу, запер машину и следом за Морой стал подниматься по грязным ступеням.

Пройдя по галерее, они остановились у квартиры под номером 28. На стук вышла девочка лет восьми, полукровка, худенькая, кожа да кости, что сразу бросилось Море в глаза.

– Нам нужна Джэки Траверна. Она здесь живет? – Мора говорила ласково и приветливо.

– Да. Но она еще в постели.

– Я думаю, она будет рада мне. Ты, дорогая моя, только проводи меня к ней. – Мора совсем разучилась разговаривать с детьми и сама слышала в своем голосе фальшь.

Девчушка пожала своими тонкими плечиками, словно хотела сказать: какое мне до этого дело? Мора прошла за ней в темную узкую прихожую, а оттуда в маленькую спальню, целиком занятую большой двухспальной кроватью. Сейчас здесь царил беспорядок, но Мора не сомневалась, что, когда Джэки была в порядке, она содержала квартиру в чистоте. Смуглое лицо Джэки блестело от пота.

Взглянув на нее, Мора задохнулась от волнения:

– Лесли! Иди сюда!

Тот вбежал в комнату, думая, что с Морой случилась беда.

– Ох, мать твою так! – вскричал он испуганно.

Джэки можно было узнать разве что по ее вьющимся африканским волосам. Лицо распухло, словно искусанное пчелами. От уголков рта и до самых волос шли глубокие порезы. Какое-то время Джэки печально смотрела на Мору и Лесли, потом позвала еле слышно:

– Мора!

– Все в порядке, Джэки. Все будет в порядке, подруга. Кто это сделал? Денни Рубенс? Рубенс, да?

Джэки кивнула, и в глазах ее мелькнул страх.

– Не беспокойся. Я позабочусь, чтобы за тобой ухаживали.

– Спасибо. Мне трудно... говорить. – Женщина с трудом ворочала языком.

– Я знаю, знаю. Я еще вернусь. Хорошо?

Она улыбалась, но внутри у нее все кипело.

– Пошли, Лесли. Запихивай свою задницу в машину.

В машине Мора закурила.

– Захвати с собой Ли и Гарри, – сказала она. – Нанесем визит Рубенсу.

Уже около часа Джоффри читал документы из папки и поднял глаза, лишь когда вошел Майкл. В них Майкл прочел обиду и боль и, заметив в руках Джоффри знакомую зеленую папку, попытался выиграть время:

– Как насчет того, чтобы выпить чашечку кофе, а, Джофф?

Джоффри ничего не ответил и швырнул папку через конторку. Потом сказал подавленно:

– Большое спасибо, брат.

Майкл вздохнул:

– Бога ради, Джофф. Тебе ведь известно, что не ты нанимал меня на работу.

Джоффри дрожащими пальцами зажег еще одну сигарету.

– В том-то все и дело, не правда ли, Мики? В том, что я никто!

– Послушай, Джофф, ты знаешь, что говорят в таких случаях: лучше не знать, чтобы не страдать.

Джоффри затянулся сигаретой, выпустил дым из ноздрей и набычился.

– Так, значит, ты меня побоку, да?

Майкл засмеялся:

– Успокойся, Джофф. Стоит ли поднимать такой шум? Рано или поздно, я все равно тебе сообщил бы.

В голосе Майкла появились жесткие нотки. Случившееся было для него неожиданностью.

– Стоит ли поднимать шум, говоришь? Думаю, стоит, после того, что я здесь прочел. – Джоффри ткнул пальцем в папку. – Теперь я понял, каково мое положение в фирме. В какой-то мере я ведаю клубами. В какой-то мере – винными барами. Надзираю за букмекерами и стоянками такси. А ты и Мора, эта великолепная траханная Мора, делаете настоящее дело.

– Мора здесь ни при чем, – тихо, но твердо заявил Майкл.

Джоффри погасил сигарету.

– Очень даже при чем. Все из-за нее. С того самого дня, как она пришла в фирму, ты выставил меня вон.

Джоффри говорил на повышенных тонах, понимая, что все это выглядит как истерика, но ему было все равно, Надо раз и навсегда объясниться.

– Ты, Джоффри, несешь вздор и сам это прекрасно понимаешь. Так успокойся же, черт тебя побери!

– Не успокоюсь! – заорал Джоффри, забыв всякую осторожность. – Совершенно случайно я узнаю о том, что произошло самое большое за всю историю этой страны ограбление, что похитили кучу золота, а у тебя хватает совести говорить, что со временем я узнал бы об этом. Интересно когда и каким образом? Из газет или сообщений по радио? Ты что, считаешь меня сукиным сыном или идиотом? Что же еще вы делали за моей спиной, а? Ответь же!

Джоффри поднялся со своего места и стоял теперь напротив Майкла, бывшего на добрых три дюйма выше и по меньшей мере на тридцать фунтов тяжелее Джоффри. Оба знали, что если дело дойдет до драки, Майкл победит даже не подняв руки. Но Джоффри было на это наплевать.

Майкл снова попытался успокоить его:

– Сбавь-ка пару, Джофф. Нет ведь нужды, чтобы все всё знали, не так ли?

– Готов биться об заклад, черт побери, что как раз все всё и знают! Все до единого, кроме меня, вот в чем дело! – Он ткнул себя пальцем в грудь: – Это я был рядом с тобой с самого начала, прошел через огонь, воду и медные трубы! Но как только появилась сука Мора, ты вышвырнул меня вон! Везде только ты да Мора... Мора и Майкл... Прекрасная парочка: Батман и Робин просто ничто по сравнению с вами! Она путалась со "стариной Биллом", а ты обращаешься с ней как с царствующей особой во время визита!

Майкл не выдержал и схватил Джоффри за горло:

– Давай скомандуем: "скрипки на выход!", да? Маленькое сердечко Джоффри разбито! Сутенер несчастный! Смотреть на тебя противно!

Он отшвырнул Джоффри и подошел к окну, ероша волосы. Затем повернулся и, тыча пальцем, заговорил:

– Я тебе скажу, почему Мора заняла, как ты говоришь, "твое" место. Сказать, да? Потому что у тебя никогда не будет столько мозгов, сколько у нее. Всю жизнь ты, как чертов альбатрос, висел на моей шее. С самого детства. – Майкл в возбуждении потер ладонями лицо. – Осуществи ты хоть один свой план, тебе давно проломили бы череп. Но мы тебе не позволили этого сделать. А ты ревнуешь к родной сестре, потому что она способна вести дело. Это все она создала. – Майкл резким движением очертил круг. – Ведь ты ничего не можешь толком организовать, даже самый пустяк! Тебе не сделать и половины того, что сделала Мора! Ты, дьявол тебя побери, мне осточертел! Ты всегда действовал мне на нервы. – С искаженным гневом лицом, он вновь ткнул пальцем в Джоффри: – Знаешь, что я тебе скажу? Если бы не Мора, я вышвырнул бы тебя еще несколько лет назад и поставил заправлять этим шоу Джерри Джексона. Но Мора сказала: "Главное – семья!" Я согласился, хотя не был в восторге от такой жертвы. Ну а теперь, если тебе все это не по душе, можешь валить отсюда. И помни: если ты когда-нибудь еще... если ты... когда-нибудь скажешь нечто подобное о Море, я тебя закопаю. А сейчас, сделай одолжение и проваливай отсюда к траханной матери, пока я не вышел из себя.

Джоффри онемел от удивления и стоял уставившись на Майкла. Он прямо-таки кожей ощущал волны негодования, исходившие от Майкла, из каждой поры его тела. И Джоффри вдруг понял то, что в тайне знал уже много лет и в чем никогда не решился бы признаться даже себе: он подражал Мики. Он готов был умереть за него. Он не женился, не завел себе девушку, не в пример остальным братьям, даже у Майкла был какой-то дружок. А он всю жизнь посвятил Майклу!

Джоффри медленно выпрямился и, взяв куртку и ключи от машины, вышел из конторы. Спустившись в фойе, он понял по виду уборщиков, прервавших работу, что они слышали все до единого слова. Лицо Джоффри пылало от испытанного унижения. Словно в тумане, он вышел из клуба и сел в машину. Этот Майкл осмелился разговаривать с ним в подобном тоне! Но самое ужасное было то, что он полностью отдавал себе отчет в происшедшем, а также в том, что его отношения с Майклом никогда уже не будут прежними.

Мора и трое братьев подошли к дому с террасой на Тулси-Хилл, где жил Рубенс, и Ли изо всех сил принялся колотить в парадную дверь. Ее открыла девица лет семнадцати. Впрочем, зная вкусы Рубенса, Мора подумала, что ей не больше пятнадцати.