Герцог также имел честь познакомиться и с самой прекрасной Батшебой. Он услышал из ее бесподобных уст версию этой истории. Она говорила, раскрывая свои губки, похожие на лепестки розы, а из ее фиалковых глаз капали слезы, как утренние росинки… Она лепетала, что никогда бы не позволила себе… она, конечно, слышала, как он говорил ей… она смела надеяться… да, она уверена, что он произносил такие обещания… И еще другие сантименты, от которых герцог крепче сжимал челюсти, сдерживая растущую в нем злость. А миссис Бэгли, наоборот, сверкала глазами от злобного удовлетворения.

Наконец дело было улажено, и Клэр возвращался домой. Он удивлялся, почему нет никаких известий от Дианы. Теперь он был совершенно свободен и хотел выяснить раз и навсегда, что за проблема мешает им все это время.

Когда он в конце концов приехал в Клэр-Корт поздно вечером, его ждали невеселые новости: мать только что поправилась после тяжелой болезни, сестра на грани полного истощения слегла в постель, а мисс Диана Трэвис упорхнула из Стаффорд-Холла.

Он попытался расспросить свою сестру, но Эмили ничем не смогла ему помочь.

– Все сообщение со Стаффорд-Холлом прервано, Уильям, – сказала она. – Мама так болела, что не хотела никого принимать. Я каждый день собиралась написать тебе письмо, чтобы ты знал, но у меня не было ни секунды свободного времени. К нам никто не приезжал. Даже Корнелия. Но что касается этой леди, то я бы даже рада ее не видеть. Конечно, до нас доходили кое-какие новости. Одна из них – что мисс Трэвис уехала домой. Кажется, что-то случилось с ее отцом. Извини, Уильям. Мне просто не хватило сил за всем уследить.

Клэр поцеловал сестру и приказал ей отдыхать. За ужином у него с матерью состоялся короткий и неприятный разговор. Клэр попросил герцогиню не использовать больше Эмили и не беспокоить ее, пока она как следует не отдохнет. Герцог решил отослать леди Эмили к друзьям, где она будет вне досягаемости для бесконечных и неуемных требований ее матери.

Нетрудно было предположить, какое впечатление произведут на вдову его слова. Она немедленно снова слегла в постель.

Так что герцог смог покинуть Клэр-Корт лишь неделю спустя, слегка залечив раненое самолюбие матери и устроив за это время поездку Эмили. Сестру согласилась принять тетя Барретт. У него также состоялась очень интересная беседа с Корнелией, которую мать успела пригласить в последний день его пребывания в Клэр-Корте.

Не моргнув глазом и без запинки Корнелия ответила на все его вопросы о судьбе Дианы.

– Да, она вернулась в Истхем, – сказала Корнелия. – Я подозреваю, дорогой Клэр, что она решила принять предложение Роджера и выйти за него замуж. Мы все очень рады за нее. Мне кажется, что они друг другу очень подходят. Прекрасная пара! Диана вряд ли могла бы рассчитывать на лучшее, я совершенно уверена.

Именно в этот момент Корнелия вспомнила, как Энн рассказала ей о том, что Роджер сделал предложение Диане. Корнелия была тогда просто в ярости. Они все сговорились, что ли? И Роджер тоже! Это было уже слишком. Какая-то маленькая провинциалка увела ее обоих кавалеров!

Корнелия считала несомненной удачей, что ей удалось перехватить любовное письмо и сжечь его, и она радовалась, что это сделала! Она думала, что вряд ли кто-нибудь сможет уличить ее во лжи. Члены семьи Трэвисов были редкими гостями в Лондоне. И если когда-то выяснится, что Диана не собиралась выходить замуж за Роджера Мэйтлэнда, это уже не будет иметь никакого значения. Потому что к тому времени Корнелия станет герцогиней и хозяйкой Клэр-Корта.

Лицо герцога потемнело. А старая вдова только поддакнула Корнелии:

– Вполне подходящая пара. Я и не представляла, что эта мисс… мисс?.. так удачно выйдет замуж.

– Роджер Мэйтлэнд? – переспросил герцог, очень аккуратно поставив свою чашку.

– Он самый! – заверила его Корнелия. – И наша Диана, оказывается, была хитрой кошечкой! Никто даже и не догадывался, что она охотилась за Роджером.

Она весело засмеялась и тут же мудро переменила тему, заговорив о предстоящем сезоне в Лондоне и о том, что она сама собиралась поехать в город не далее как через месяц. Герцог рассеянно сказал, что будет рад увидеть ее там, затем извинился и вышел, а женщины имели все причины, чтобы улыбаться и заговорщицки подмигивать друг другу.

Смущенный, злой и расстроенный Уильям Роулингс вернулся в Лондон. Значит, Эмили все-таки ошибалась, а он был прав. Конечно, Диана и Роджер обнимались тем вечером в библиотеке! Но почему Диана соврала – зачем она это отрицала?

Ему не верилось, что Диана могла показать его письмо Мэйтлэнду, даже если она не собиралась выходить за него замуж. По крайней мере, он надеялся на это. В последнее время он что-то часто стал ошибаться во всем.

Теперь стало понятно, почему от нее не было писем. И он не знал, что же ему теперь делать. Если Диана предпочитает Роджера Мэйтлэнда, он не сможет силой заставить ее выйти за него замуж.

Он чувствовал какую-то непонятную пустоту… Найти любимую и затем совершенно неожиданно ее потерять! Конечно, он вспомнил, как Диана говорила ему, что не любит его и никогда не станет герцогиней Клэр. Но он, гордый и уверенный в своем успехе, отказывался поверить в свое поражение. Что ж, теперь он не только унижен, но и поражен.

Он винил во всем Чонси и его приключения. Если бы он не потратил столько времени, вытаскивая своего кузена из любовной переделки, он смог бы увидеться с Дианой и убедить, чтобы она переменила свое решение. Теперь было слишком поздно.

Вечером герцог был очень резок и груб с прислугой. Только отличный ужин слегка улучшил его настроение. Клэр послал письмо лорду Эвансу, в котором извинялся и говорил, что не сможет к нему приехать, а затем удалился в библиотеку, прихватив с собой бутылку бренди как средство от грустных мыслей.

А в это время всего в полумиле от него мисс Диана Трэвис делала реверанс лорду Эвансу, который, получив отказ герцога, все-таки решил устроить прием без него. Диана сомневалась, должна ли она, хотя бы просто из вежливости, спросить про герцога, так как знала, что лорд Эванс один из его ближайших друзей.

Прежде чем она успела это сделать, ее поспешила увести за собой леди Майклс. Она зашептала ей на ухо, что хотя Пьерпонт Эванс имеет отличную родословную, но всем известно, что он настолько умен, что предпочитает жениться на деньгах, а поэтому нет никакого смысла ее племяннице расточать на него свои улыбки.

Если бы герцог все-таки пошел на этот прием или его друг хотя бы упомянул ему, что он видел у себя мисс Трэвис, то он не так удивился бы несколько дней спустя, когда он оказался на балу у леди Мартин в ее доме на Парк-Лэйн и столкнулся лицом к лицу с Дианой.

– Вы? – прошептала она, побледнев.

– Что? Вы здесь, Диана? – спросил он, не веря своим глазам.

Это было столь необычное приветствие, что леди Майклс, одетая в шикарное шелковое платье пурпурного цвета, сразу же насторожилась. Если она не ошибалась, фейерверк уже готов был выстрелить.

Но Диана не собиралась доставлять своей тете удовольствие по этому поводу. Сделав герцогу реверанс, она попросила Клэра извинить ее. Не ожидая ответа, она направилась прочь от него, гордо подняв голову.

Леди Майклс была вынуждена последовать за ней, а герцог остался стоять с красным лицом и вытянутой вперед рукой, которую он столь царственно подал Диане Трэвис.

Он хотел пойти за ней, поговорить с ней, пригласить ее на танец, но знал отлично, что не может этого сделать. Она снова оборвет все его попытки, если он на них осмелится. Подумав хорошенько, он сообразил, что, вероятнее всего, она приехала в город с целью купить себе здесь красивое свадебное платье. Тогда он внимательно оглядел зал, рассчитывая, что увидит сейчас и Роджера Мэйтлэнда. Однако того нигде не было. Впрочем, жених и не должен до свадьбы всюду сопровождать свою невесту. Действительно, жених понадобится лишь тогда, когда леди выберет себе платья, шляпки и белье и надо будет заплатить за покупки.