— И дальше, — добавил Спиро, — а потом…

— Она падает! — воскликнул Нико, внезапно остановившись, отчего Корби чуть не перелетела через его голову. — Вон там!

Он указал перед собой, на площадку возле двери самого высокого дома-башни из всех, что Корби видела до сих пор.

— Дом мэра? — спросила Корби.

Спиро и Нико скорбно кивнули.

— Это ужасно, — сказала она. — Насмерть?

Нико кивнул.

— Хуже того, — сказал Спиро.

— Кто-то как раз звонил мэру в дверь, когда коза, она упала, — сказал Нико. — Кто-то очень важный. Большой друг мэра и Доралакии.

— Кто? — спросила Корби.

Нико пригнулся, и Спиро помог Корби слезть на землю.

— Всемирно известный автор путеводителя, того, что ты с собой носишь, — сказал Нико, указывая на потертую книгу в кожаном переплете у Корби под мышкой.

— Не может быть… — выдохнула Корби.

Спиро и Нико кивнули:

— Хоффендинк.

— Погиб? — сказала Корби.

Спиро и Нико помотали головами.

— Нет, хвала Святому Джорджу, — сказал Спиро. — Смеющаяся Коза, она промахнулась.

— А вот его жена, — сказал Нико. — Ей не повезло.

Я открываю глаза и вижу, что все еще заточен в этом пустом дереве. Дворцовые сады, маленькая девочка — все это был сон. Прекрасный сон…

А теперь я проснулся, и все еще взаперти…

Погодите-ка. Что-то изменилось. Как будто бы лес стал другим… Что это?

У меня Щекотно в носу… кажется, кажется, я сейчас… чихну…

Нико осторожно приблизился к двери мэра и сделал шаг в сторону, одновременно развернувшись, так что теперь он стоял сбоку от двери, спиной к стенке. Он взглянул на Корби и на своего брата.

— Никто не стоит перед дверью, — прошептал Спиро Корби. — С тех пор, как миссис Хоффендинк, она там стояла, в тот страшный день.

Корби кивнула, глядя на дверь мэра и представляя себе эту ужасную сцену. Нико взялся за увесистую ручку на цепочке и трижды потянул вниз. Высоко над их головами Корби услышала едва различимое позвякивание.

— Братья Месаполики! Нико и Спиро! — раздался голос. — Как вижу, вы привели ко мне юную посетительницу.

Корби огляделась и заметила короткую, украшенную орнаментом серебристую трубку, выдающуюся из стены. Голос шел оттуда.

— Мэр, — прошептал Спиро, — он все видит. Если в Доралакии где-то чихнет кошка, то мэр, он сразу об этом узнает.

— Впустите маленькую гостью внутрь и передавайте Маме Месаполики мои наилучшие пожелания, Нико и Спиро, — произнес голос мэра.

Нико толкнул тяжелую дверь, и она открылась.

— Мэр, он поможет тебе, Корби Флад, — сказал он, жестом предлагая Корби войти. — Он очень мудрый.

Корби вошла. В следующую секунду тяжелая дверь закрылась за ней с громким скрипом, эхом отозвавшимся внутри башни, и все вокруг мгновенно погрузилось во мрак.

— Поднимайся по лестнице, юная гостья, — донесся голос мэра. — Мы будем пить чай на крыше. У нас в Д орала кии такой обычай.

Итак, Корби начала свое восхождение на крышу башни — а это и вправду оказалась высокая башня. Очень, очень высокая башня…

Тогда как стены башни были построены из розоватого местного камня, все, что находилось внутри, — лестница, двери и полы — было сделано из дерева, которое за многие годы потемнело до черноты.

Ступеньки располагались внутри прямоугольной башни ломаной спиралью — каждый пролет из двенадцати ступенек, упираясь в стену, менял направление, уводя все выше и выше. Поднявшись на шесть пролетов, Корби уже запыхалась.

К двенадцатому ее начала нервировать зияющая под ней пустота. Единственным, что поддерживало Корби и заставляло ее двигаться дальше, был потолок — ее цель, которая становилась все ближе и ближе. Преодолев восемнадцать пролетов, Корби пролезла в отверстие в платформе, и внезапно… потолок стал для нее полом.

— Какой ужас, — застонала Корби. — А я-то думала, что уже пришла!

Но до этого было еще далеко. Пролеты уходили и уходили вверх. Время от времени Корби заглядывала в маленькие окошки, всякий раз отмечая, как уменьшаются внизу булыжники мостовой.

Всего в этой башне оказалось шесть платформ. Сто восемь пролетов. Одна тысяча двести девяносто шесть ступенек…

И наконец, хватая ртом воздух и сжимая путеводитель Хоффендинка в одной руке и банку из Столетней Бакалейной Лавки в другой, Корби ввалилась в огромную комнату.

Вся обстановка комнаты состояла из множества богато вышитых ковров и огромных пышных подушек. На самой большой из них сидел старичок в красной шапке с кисточкой на конце и с самой длинной и самой белой бородой, какую Корби до сих пор доводилось видеть.

— Приветствую тебя, юная гостья, — сказал старичок. — Это был долгий подъем, но, уверяю тебя, он того стоил. Я Константин Павел, мэр Доралакии. Добро пожаловать в мой дом-башню!

— Спасибо, — пропыхтела Корби, пытаясь унять дыхание. — Меня зовут… Корби… Флад.

— Пожалуйста, следуй за мной, Корби Флад, — широко улыбнулся ей мэр, вставая и ловко оборачивая вокруг руки свою бороду, чтобы на нее не наступить. Он прошел через комнату и резким движением распахнул двойную дверь, за которой обнаружилась крыша, еще более просторная, чем у Мамы Месаполики.

В одном из углов стояла гигантская подзорная труба, водруженная на вращающуюся платформу. В другом углу был круглый столик, покрытый белой скатертью и сервированный на двоих. Мэр сделал Корби знак располагаться на одной из двух больших подушек возле столика. Сев, Корби взглянула поверх невысокого парапета, идущего вдоль всей крыши, и у нее перехватило дыхание.

Под ними раскинулся маленький городок Доралакия. Его великолепные дома-башни золотились в лучах заходящего солнца. На севере виднелись холмы, за которыми тянулись возделываемые плоскогорья, с полями и фруктовыми садами, а еще дальше высились заснеженные горные вершины. С востока на запад вилось побережье, перемежая песчаные пляжи скалистыми обрывами. В море виднелись маленькие островки. Ну а к югу простиралось просто открытое море. Гладкое, как огромное бирюзовое зеркало, оно доходило до горизонта и исчезало за ним.

— Доралакия — красивый город, правда? — сказал Константин.

— О да, — ответила Корби. — Самый красивый из всех, что я видела.

— И все же, сказал Константин, — я вижу, что ты не очень рада оставаться здесь, в Доралакии.

— Не в этом дело, — произнесла Корби, почувствовав, что у нее из глаз вот-вот брызнут слезы. — Просто я попала сюда случайно. Я плыла со своей семьей на пароходе «Гармония», а потом я забралась в ящик в грузовом трюме и…

— Ты забралась в ящик? — переспросил мэр.

— Да, я там пряталась от клоунов.

— От клоунов? — переспросил мэр.

— Да, потому что они заточили в ящик какое-то существо, и оно пело печальную песню.

— Печальную песню? — Мэр качал головой и поглаживал свою белоснежную бороду. — Я не уверен, что хорошо тебя понимаю, Корби Флад.

— Ну, сейчас это не так уж и важно, — заторопилась Корби. — А что действительно важно, так это, что когда я проснулась, то была уже не на борту «Гармонии». Я была в Столетней Бакалейной Лавке, а «Гармония» была там, уплывала за горизонт с моими мамой и папой и сестрой и братьями… — Слезы уже вовсю текли у Корби из глаз, но ей было все равно. — И Мама Месаполики сказала, что «Гармония» не вернется еще целый год! — рыдала она. — И она сказала, что вы подскажете мне, что делать…