При упоминании имени Винерта я взрываюсь.

- Оставьте его в изоляторе, у нас пока нет времени с ним возиться, - решаю я. - Что еще обнаружила группа? Доложите подробно.

Я возвращаюсь в кабинет, закрываю за собой двери, чтобы меня не беспокоили. Участковый начинает диктовать. Стучит пишущая машинка. Трепинский отдает приказания, трещат телефоны, приходят связные.

Я вновь берусь за письмо.

«Характер, уважаемый капитан, - это прежде всего синтез личных склонностей, внешних влияний и известной порции идиотизма, который в той или иной мере свойствен любому индивидууму.

Но допустите на миг, что появляется индивидуум, который, к счастью для него, лишен этого идиотизма. А его, к великому сожалению, считают самым заурядным членом общества, хотя он, напротив, наделен разумной способностью полемизировать с законами этого идиотского общества и бороться с ним, прибегая к надлежащим аргументам рассудка.

Именно таков мой случай. Я мыслю философски, ясными категориями. К примеру, могу представить себе зло не как результат каких-то обстоятельств, а как основной созидательный материал, без которого миру не обойтись и который подчиняет себе человеческую совесть.

Вот доказательства…»

Да, разрушительная философия яростного индивидуализма с примесью презрения и ненависти к людям. Решаю читать дальше, но тут внезапно настежь распахиваются обитые войлоком двери моего кабинета, и входит один из сотрудников.

- Товарищ капитан! Установлено имя владельца машины.

Перед дверью моего кабинета звонит по телефону сотрудник. Слышу, как он произносит имя:

- Гинек Фабера? Повторите! Гинек Фабера! Понимаю. Номер - четыре ноля два четыре два. Повторите! Понятно. Доложу.

Сотрудник записывает эти данные в блокнот.

- Немедленно сведения о нем и адрес! Сотрудник, держа телефонную трубку в руке, даже привстает от нетерпения. В ту же минуту я оказываюсь рядом с ним.

- Что? Какая? Красная? Нет! Черный лимузин. Беру трубку.

- Совершенно новый лак! - слышу в трубке. - И кузов новый! Ваша свидетельница ошиблась, назвав черный лимузин. Шины примерно совпадают. Гинек Фабера работает в техническом отделе и утверждает, что возит в этой машине по воскресеньям жену и двоих детей. Можно проверить, но…

- Другого Г. Ф. не нашли?

- Пока еще нет. Продолжаем розыск. Если бы в транспортном отделе сделали, как мы просили…

- Оставьте красный «аэро» под наблюдением впредь до моего распоряжения. Придумайте сами, как это половчее сделать. Гинек Фабера даже не должен догадываться, что мы его подозреваем. На всякий случай доставьте его к нам. Я попрошу его допросить, а потом извинимся.

Я все еще держу телефонную трубку, как вдруг с порога раздается знакомый голос.

- Это был… Товарищ капитан, пусть оставят в покое Гинека Фаберу!

Я оборачиваюсь. В дверях, тяжело дыша, стоит Карличек. Вероятно, он поднимался, перепрыгивая сразу через четыре ступеньки.

- Что такое? - резко спрашиваю я.

Карличек проходит в кабинет. И, с трудом переводя дух, бросает:

- Мне известно настоящее имя.

- Что-что?