– Это нам? – дрожащим от счастливых предчувствий голосом спросил Гена.

– Вам!

Яга бухнулась в обморок. Мурзик откатился в сторону, сердито мявкнул во сне, но просыпаться не пожелал.

– С чего это она? – удивился Чебурашка.

– От радости, наверное,– почесал затылок Соловей.

– Воды! – всполошился Гена, бросаясь в избушку. Найдя чудом выжившую чашку, кинулся к самовару, но тот был пуст. Выскочил обратно и, недолго думая, сорвал крышку с презентованного ведра.

– Куда? – дернулся Илья, но было уже поздно…

Гена с Соловьем заботливо поддерживали чихающую, давящуюся кашлем Ягу до тех пор, пока к ней не вернулось дыхание.

– Что это было? – просипела ведьма.

– Вода,– испуганно сказал Гена.

– Эликсир,– поправил его Чебурашка.

– Нектар,– внес свои коррективы Соловей.

– Самопляс! – мрачно поставил точку Илья.

– Покрепше моей настойки с-под мухоморов будет… Гена, у меня на лице красных точек нет?

– Нет,– затряс головой Гена,– глядя на побагровевшую Ягу,– ни красных… ни белых. Всё одного цвета.

– Странно… должны быть… принеси зеркало.

– Разбилось,– развел руками домовой.

– Врешь! А… блюдечко? – стремительно бледнея, спросила Яга.

– Ой! – Гена одним прыжком взлетел на высокий порог избушки.– Живое!!! – завопил он изнутри.

– Уф-ф-ф,– выдохнула Яга,– все простила бы, но за блюдечко… – К ней постепенно начал возвращаться естественный цвет лица.– Все равно не верю.– Ведьма посмотрела на свои руки, только что касавшиеся Мурзика. Руки были нормальные.– Но он же кот!

– Котенок,– поправила Левая.

– Совсем маленький,– пояснила Правая.

– Но очень породистый,– добавила Центральная.

– Баюн,– догадалась Яга.– Эх, кабы раньше-то знать! У ты маленький мой,– потянулась ведьма к Мурзику,– да я ж тебя теперь на руках носить буду…

– Бабуль, лучше не надо,– кинулся к начинающей хмелеть старушке домовой.

– Отстань,– отмахнулась Яга.– Лучше подумай, чем малыша кормить будем. Нашей мышки ему надолго не хватит.

Из избушки послышался жалобный писк.

– Они, котята в смысле, молочко очень хорошо потребляют,– подсказала Центральная, пододвигаясь поближе к вскрытому ведру.

– Особливо сметанку.– Левая попыталась оттеснить Центральную от «нектара».

– Откуда я в лесу столько молока наберу? – расстроился Гена.– Коровы у нас нет.

– Мало у нас в лесу волчиц да медведиц бродит? – пожала плечами Яга.– А лосей так вообще пропасть…

– Я лосей доить не буду! – уперся домовой.

– А лосих? – полюбопытствовала Правая, отпихивая Левую.

– Я не знаю, кого и как ты будешь доить,– тоном, не терпящим возражений, заявила Яга,– но молоко чтоб было! Папу попроси…

Все посмотрели на Илью. Тот пожал плечами. Из леса раздался чей-то стон. Затрещали кусты.

– Геночка, что ж ты столбом стоишь? Видишь, сколько гостей пожаловало? Пеки блины, пироги. Гостей потчевать будем.

– Это дело! – обрадовался Илья.– Блинчики с чайком да с медком! Чего может быть лучше?

– Ну дает папа! – восторженно прошептала Левая Правой.– Лихо Ягусе по ушам проехался!

– Молодец! – громовым шепотом согласилась Правая.– Все учел. Нектару мало. На всех не хватит.

– А старушка в возрасте,– хрюкнула Центральная, давя смех,– она и от чая окосеет.

– Невежда ты, Горыныч,– усмехнулась Яга.– Я хоть и в возрасте, но со слухом у меня все в порядке. Ведерки-то вы мне в подарок привезли, или я ослышалась? – Ведьма лукаво посмотрела на Илью.

– Тебе, бабушка, тебе! Пей, сколько хочешь.– Капитан радушно улыбнулся, погрозив за спиной кулаком Горынычу.– Только смотри, напиток коварный. Непривычного человека с ног в момент свалит.

– Напиток зверский, что и говорить,– согласилась Яга,– а потому пить мы его не будем.

– Это как? – заволновались головы.

– А вот так! Слово хозяйки – закон,– веско сказал Илья, обрадованный таким поворотом событий.

– Я вас, гостюшки дорогие, чайком побалую. С пышками, с пряниками медовыми.– Ведьма весело рассмеялась, глядя на кислые физиономии команды Ильи.– Ну разве что по чуть-чуть… для настроения.

Все облегченно вздохнули. Гена полез в избушку стряпать. Открыл дверь и застыл на пороге. Убитая горем мышка, шмыгая носом, набивала мешок мокрыми ватрушками. Сердце у Гены сжалось.

– Помочь?

Мышка отрицательно покачала головой, отгрызла от мотка нитку из волчьей шерсти и завязала одним ее концом мешок. Перекинув другой конец через плечо, она двинулась к выходу, низко понурив голову. Нитка натянулась. Мышка начала буксовать. Гена вздохнул, закинул мешок на плечо и двинулся следом. Траурная процессия прошествовала мимо обалдевшей компании Ильи и скрылась в лесу.

– Да свои мы, свои! Нас папа сам сюда звал! – Рога Труса неосторожно высунулись из кустов.

– Пли! – скомандовал себе Лихо, сдергивая очки. Левый рог черта согнулся и повис плетью. Жалобно пискнув, Трус плюхнулся на землю и по-пластунски отполз в сторону.

– Вот папа вернется, он тебе даст! – возмущенно рыкнул Бывалый. Он лежал в ложбинке, густо поросшей пересохшей травой, не смея шелохнуться. Из окна горницы выглянула ухмыляющаяся физиономия Балбеса, с нескрываемым удовольствием посмотрела на спину Лиха Одноглазого и исчезла. Ему повезло больше всех. Пока новоиспеченный комендант посада воевал с его обидчиками, слегка отставший черт благополучно обогнул посад по дну оврага и вышел к терему Василисы с противоположной стороны. Теперь он снимал сливки. Все запасы спиртного последней выгонки были сосредоточены здесь. Пододвинув кресло поближе к окну, Балбес наполнил кувшин «нектаром» и, устроившись поудобнее, в дальнейших событиях участвовал уже в качестве зрителя. Залпом ополовинив кувшин, он, хихикая, наблюдал за ходом переговоров.

– Ты что, папу не уважаешь?

– Пли! – Пожухлая трава осыпалась трухой. Бывалый распластался на земле в своей ложбинке, не рискуя высунуть наружу даже кончик хвоста.

– Ну погоди, я до тебя доберусь! – плачущим голосом посулил Трус, пытаясь поставить обмякший рог на место. Густой кустарник, где он проделывал эту операцию, был плохой защитой.

– Пли! – Кустарник сник вместе со вторым рогом.

– Да что ж мне их теперь, бантиком завязывать?– заверещал Трус, откатываясь в сторону. Путь отступления лежал через овраг, куда он и покатился. С этого момента стрельба Лиха стала малоэффективной. Трус и Бывалый, наученные горьким опытом, замерли в своих укрытиях, не смея даже носа высунуть наружу. Это возмутило Балбеса, успевшего прикончить кувшин.

– Слышь, мужик,– высунулся он из окна,– ну ты че, в натуре… – Балбеса повело. Он качнулся, схватился за наличник и, не удержавшись, перекувыркнулся через подоконник.– Еще раз промажешь, я те последний глаз выбью.

Лихо Одноглазое с любопытством разглядывал сквозь очки ползущего на него черта.

– Диспозицию менять надо, балда! – Балбес, цепляясь за чистую расписную рубаху Лиха (презент от Чебурашки после баньки), с трудом принял вертикальное положение.– Двинули, ща мы их одним залпом накроем. Ты, кстати, кто такой?

– Папа сказал – комендант я.– Лихо, обрадованный неожиданной поддержкой, послушно позволил завести себя в горницу. Так как терем Василисы стоял чуть на взгорке, обзор здесь действительно был гораздо лучше. Трус, залегший в глубоком овраге, правда, не просматривался, но хвост и копыта задних конечностей Бывалого – как на ладони.

– Эх, рога спрятал… ссскотина,– расстроился Балбес,– вот кому бы их узлом завязать. Ниче, положись на меня, мы его ща пуганем, он рога-то и вскинет.– Балбес по новой наполнил кувшин.– Дуплетом стрелять умеешь?

Лихо отрицательно замотал головой.

– Научим. Бей в хвост, а как вскинется – по рогам. На, хлебни для храбрости.

– Да я особо и не боюсь.

– Пей! Папа как говорит: дают – бери, бьют – беги. Или ты что-нибудь против папы имеешь?

Лихо, ошеломленный натиском неведомо откуда взявшегося союзника, покорно принял кувшин и глотнул обжигающую жидкость. Из-за предотлетной суеты Илья не успел познакомить коменданта с этим достижением цивилизации, а потому Лихо впервые имел удовольствие насладиться всей полнотой ощущений прикосновения к божественному «нектару». Кувшин полетел в одну сторону, очки – в другую. Лихо обалдело тряс головой, выпучив свой единственный глаз. Послышался звон бьющейся посуды.