— Итак, я позвонил в несколько мест. Когда позавтракаем, поедем навестить Лиз и Салли. Я знаю, что ты регулярно звонишь матери, — его взгляд пригвоздил ее к стулу, — но она ждет не дождется встретиться с тобой лично. С нами. Завтра мы вместе отправимся в Ливертон. Там я оставлю тебя в заботливых руках Эммы до тех пор, пока сам не приеду к вам на Рождество. Эмма позаботится, чтобы ты как следует отдохнула и хорошо питалась. А то ты так сильно похудела за последнее время…

Джейк сдвинул брови, словно заранее открещиваясь от ее объяснений, и Клэр вдруг почувствовала отклик своего тела, хотя оно было полностью скрыто от него плотным халатом.

Почувствовав, что у нее язык прилип к гортани, Клэр отложила вилку. Нет, Джейк вовсе не дурак — далеко нет. Он что-то знает о происходящем. Ворвался в дом, когда она еще не закончила тот телефонный разговор, и не поверил ее поспешному ответу, что она разговаривала с матерью. А потом продолжал настаивать на разных мелочах, чтобы увериться, что он прав. Или же стремился заставить ее сказать правду?..

Совершенно искренне он хотел навестить Лиз — убедиться, что она в полном порядке и ни в чем не нуждается; выяснить у Салли Хар — динг, компаньонки, действительно ли пожилая дама так отменно себя чувствует, как уверяет их в этом.

Джейк всегда прекрасно относился к ее матери. Лиз никогда не была физически крепкой, а жизненные невзгоды, выпавшие на ее долю, полностью пошатнули ее здоровье. Поэтому устройство будущего Лиз и забота о ее благосостоянии явились одним из пунктов брачного договора, которые должен был выполнить Джейк. Это явилось причиной согласия Клэр на их чисто деловое партнерство.

Но не только забота послужила поводом визита к Лиз. Он что-то подозревал. И непременно попробует выудить правду у Лиз, а если не удастся — а ему не удастся, — прибегнет к другим вариантам: отправит ее в Ливертон — Корт, семейный дом Винтеров, где его младшая сестра Эмма присмотрит за ней, пока он «сам не приедет на семейное празднование Рождества.

А до Рождества оставалось две недели.

Клэр выпрямилась, подняла на него печальные синие глаза и тихо произнесла:

— Мне надо кое-что тебе сказать.

Джейк поставил кофейную чашку на блюдце; слабый звон хрупкого фарфора прозвучал оглушительно громко в полной тишине, наступившей после ее заявления. Клэр чувствовала, что находится сейчас словно в вакууме, где невозможно дышать.

Ее пальцы нервно сплелись на коленях. Она наблюдала, как Джейк медленно прохаживается по кухне. Она физически чувствовала исходившее от него напряжение, и это сковывало мышцы, делало ее совершенно беспомощной.

Донельзя напряженная, она глянула ему в глаза и встретила настороженный взгляд — как будто это не она, а он был загнан в угол. Однако очень скоро серый взгляд снова стал стальным, губы раздвинулись в приглашающей ухмылке.

— Итак? Говори.

Все Отступать некуда. То, что она сейчас скажет, навеки прекратит их отношения. В горле Клэр застрял комок, но она глухо, через силу произнесла:

— У Лиз есть новости. На прошлой неделе она узнала, что умер дядюшка и оставил ей наследство. Совершенно неожиданно. Она с ним много лет не виделась. Женат он не был и умер в полном одиночестве. Лиз — единственная его родственница. Я видела его только однажды и почти совсем не помню. Мне и было-то тогда лет семь.

Их встреча состоялась вскоре после того, как отец Клэр бросил их. И вот одним холодным, мрачным днем Лиз нарядила дочь в лучшее платье и вместе с ней отправилась навестить дядю. Кошмарное путешествие в переполненных автобусах с тремя пересадками закончилось еще более безрадостным приемом. Клэр запомнилась только одна циничная фраза, брошенная им Лиз:

— То, что твоя мать была моей сестрой, не повод, чтобы ты приходила ко мне за помощью. Я не виноват, что твой муж предпочел сбежать с другой женщиной. Это его обязанность содержать ребенка, а не моя.

Тогда они ушли. Пока они брели под холодным дождем к автобусной остановке, губы матери дрожали. Клэр сжимала ее руку, стараясь передать ей свою любовь, чувствуя под вязаной перчаткой, какая у нее хрупкая ладонь. Но позднее, когда они добрались домой, Лиз повеселела и сказала eji:

— Вообще-то, надо его пожалеть. Он думает, что мне нужны его драгоценные деньги, тогда как я хотела, чтобы он понял, что мы о нем помним. У него ведь никого нет, а мы с тобой не одиноки. И это дороже любых денег. Мы — счастливы.

— Видимо, перед смертью он решил все-таки оставить наследство племяннице, — сказала Клэр Джейку. — Он не из тех людей, которые раздают деньги в пользу бедных — неважно, заслуживающих того или нет.

— Я рад за Лиз, — тепло произнес Джейк; в глубине его глаз она заметила вопрос прежде, чем он его задал: — Это все, что ты хотела мне сказать?

Длинные пальцы Джейка неслышно постукивали по столу. Клэр прикрыла глаза, чтобы не выдать смущения. Его взгляд заставлял ее чувствовать вину, хотя она и не была виновата. Когда он заговорил снова, его голос стал ледяным:

— Ты не хочешь говорить мне про своего любовника, разговору с которым я помешал вчера вечером. Не надо смущаться: такое тоже было предусмотрено в нашем брачном контракте, с особой пометкой об осторожности. Я надеюсь, ты была осторожна?

Клэр быстро парировала:

— В отличие от тебя с твоей итальяночкой! — Она задохнулась от резкой боли, спровоцировавшей этот взрыв, но тут же заставила себя сдержаться и терпеливо, хотя и каменным голосом, повторила: — Я разговаривала с матерью, а не с любовником! Она хотела узнать, сообщила ли я тебе о завещании.

— О, конечно! — подхватил он ироническим тоном. — Всегда приятно поделиться хорошими новостями! Я прекрасно понимаю ее нетерпение.

— Пожалуйста, не нужно сарказма!

Она вскочила из-за стола, почти не притронувшись к завтраку, который он ей приготовил. Итак, Джейк не поверил ни единому ее слову. Отлично. Он может позволить себе заводить любовниц, так что же ей отставать?

— Для Лиз это срочно. Она хочет, чтобы ты знал, что можешь больше не содержать ее на свои деньги. И Салли жалованье она теперь тоже будет платить сама. Мне пришлось согласиться, лишь бы мама перестала настаивать на выплате тебе тех денег, что ты угрохал на Ларк-Коттедж.

— Я записал Ларк-Коттедж на ее имя в день, когда мы с тобой поженились, — произнес Джейк мрачным голосом, затем тоже поднялся из-за стола и прошел в комнату.

В полном недоумении Клэр последовала за ним. В какой-то момент ей показалось, что в его глазах промелькнула боль, словно его задела мысль, что Лиз намерена расплатиться с ним за щедрость, проявленную по отношению к ней за эти два года.

Джейк остановился у окна, сжав руки в кулаки в карманах брюк, и смотрел вниз, на тихую улочку. И хотя в своих мягких тапочках Клэр ступала по толстому ковру практически бесшумно, он отлично знал, что она здесь, потому напряженно проговорил:

— И речи быть не может, чтобы Лиз выплачивала мне стоимость коттеджа. А насчет ее содержания — это было частью нашего договора, и я не собираюсь от него отступать.

Клэр медленно подошла к нему, мельком отметив, как напряглись его мускулистые плечи. Содержание, которое он платил Лиз, было более чем достаточным, чтобы ни в чем не нуждаться. Он не жалел и своего времени — они постоянно навещали Лиз, когда бывали в Англии, а когда уезжали, то регулярно ей звонили. При своем крайне напряженном графике Джейк всегда находил время, чтобы каждую весну дней на десять свозить Лиз и Салли Хардинг в Италию на озера. А еще постоянно отправлял ей книги, которые, по его мнению, могли бы ей понравиться. Незначительные знаки внимания — вроде бы ничто на фоне его огромного состояния, — но они значили очень много, гораздо больше, чем условия, оговоренные в брачном контракте.

Клэр очень не хотелось, чтобы Джейк подумал, что его щедрость будет брошена ему обратно, в лицо. Ни в коем случае нельзя позволить, чтобы ему было больно.