- Все равно, - вздохнул Карл. – Это слишком неопределенно.

- А вот Димитрий считает иначе. И вполне осознанно подталкивает Людовика к войне.

- Его конфликт с Ольгердом неизбежен, - задумчиво произнес Герхард. – Это верно. Но зачем он осознанно собирает против себя коалицию?

- Сын мой, - мягко улыбнулся кардинал. – Политика этого «дикого викинга», как ты выразился, простирается намного дальше. Уже сейчас люди, представляющие его интересы, ведут дела по всей Европе. И, я уверен, в землях дальнего Леванта - их тоже хватает.

- Так уж и во всей?

- В Англии его люди покупают олово. Во Фризии и Нормандии – лошадей. В Кастилии – земляную соль….

- Наверное, - перебил кардинала Герхард, - это не его люди, а торговые дома Венеции?

- Можно и так сказать. Больше всех, конечно, стараются Дандоло и Морозини, кровные родственники наследников Дмитрия. Старший сын у него погиб, это верно. Но Анна уже родила ему еще двух. Так что, наследник, в жилах которого течет венецианская кровь, так или иначе, взойдет на престол России. Их позиции довольно сильны в Москве.

- И как это связано с попыткой Димитрия вынудить Людовика пойти войной на него? – Спросил Император и осекся, потому что вспомнил о том, как не так давно Венгрия смогла отнять у Венеции Далмацию. – А ведь....

- Именно так, - улыбнулся кардинал. – В курии считают, что в предстоящую войну будет, так или иначе, втянуто половина Европы. Венеция, Генуя, Милан, Венгрия, Польша, Литва, Россия. Возможно еще кто-то. Нам известно, все стороны данного конфликта ведут переговоры с Тевтонским орденом и Новгородом. Если бы французы с англичанами вновь не начали воевать, то и их могли привлечь. Ведь в Париже сильны позиции Генуи.

- Даже так… - подозрительно покосился на кардинала Карл IV, осознавая факт самого, что ни на есть непосредственного участия курии со своими весьма непростыми интересами. А ведь сходу и не понять. Книжки – на виду, но под ними явно просматривалась куда более серьезная игра.

«Все чуднее и чуднее», - подумал он, покачав мысленно головой. И сделав для себя отметку – заказать себе ту самую «Имперскую конституцию» и родовую книгу этого Димитрия. По всей видимости, с этими работами следовало бы ознакомиться.…

1369.05.12, Москва

Мамай грустно ехал по Коломенской дороге, протянувшейся вдоль реки, и хмуро наблюдал за эскортом из центурии кирасир, сопровождающих его уже который день. Превосходные латы выглядели чем-то просто невероятным. Волшебным. Смотря на них, он вспоминал выход, оплачиваемый штопаными кольчугами, и уже совсем иначе его оценивал. Тогда это не выглядело настолько болезненной насмешкой.

Его чистокровный ахалтекинец  тоже был не в духе, откровенно нервничая при виде кирасирских коней. Тяжелые дестриэ, выписываемые буквально со всех уголков Европы, были как на подбор – массой чуть за тонну. Задавая этакий кирасирский стандарт. На их фоне даже весьма крупная и высокая по меркам степи ахалтекинская лошадь терялась. А ведь у Мамая была очень хорошая лошадь, за которую он отдал очень много денег. Сопровождающие беклярбека две отборные сотни ехали на куда более худородных конях и рефлексировали значительнее.

Мамай смотрел на латные спины эскорта и думал о том, как сильно за последние годы переменилась Русь…

Первым удивлением стала Коломна.

В юности он не единожды посещал Русь и прекрасно представлял себе, как и что там выглядит. Однако новая небольшая деревянная крепость Коломны его смогла поразить. Да, древесно-земляное укрепление было обычным для региона. Но как оно было выстроено!

Геометрически правильный шестиугольник  представлял собой сплошную клеть, набранную из хорошо просушенного дуба. Она была заполнена прессованным грунтом, пролитым известковой водой для пущей крепости. Высота основного массива стены составляла около десяти метров, толщина – четырех, при общем охраняемом периметре в шестьсот . Что само по себе было довольно необычно для тех лет. Геометрическая правильность и такая фигура совсем выбивались из парадигмы региона, что имелась у Мамая в голове. Просто инородное тело, которое, словно негр-трансвестит, возглавляло шествие Ку-клукс-клана.

Дальше – хуже. Потому как вместо круглых бревен был применен брус квадратного сечения, собранный без выступающих венцов, да еще и скрепленный дополнительно железными нагелями, идущими вертикально сквозь брусья, и скобами для утяжки. Железа ушла – уйма. Зато взломать такую стенку пороками  – привычными для Орды стенобитными орудиями, было нереально. По крайней мере, в разумные сроки. Поверх них вполне закономерно лежали двухъярусные гурдиции  с многочисленными, прикрытыми ставнями, бойницами, и высокими, крутыми крышами, покрытыми глиняной черепицей.

Ситуацию осложняли башни, такой же, до зубовного скрежета, правильной шестиугольной формы. Набранные из бруса на нагелях и скобах, они возвышались на два десятка метров, сильно выступая вдоль куртин для надежного их продольного прострела. А учитывая, что пролеты между ними были меньше сотни метров, то и луком, и арбалетом можно было надежно работать с изрядной эффективностью. Ну и малые пушки применять для картечного боя.

Ворота, находящиеся посреди северо-западной куртины, находились в небольшой прямоугольной башне, оснащенной подъемным мостом и кованой решеткой. Просто и со вкусом. Все это великолепие завершал сухой ров, перекрывающий весь периметр крепости.

Дальше – хуже. Крепость уже начали не спеша обкладывать известняком, который охочий люд добывал в каменоломнях по Оке. Рабочих рук последние годы стало достаточно из-за интенсивной иммиграции, вот и привлекли к делу. И это Мамай еще про две добрые пушки не знал, которые позволяли надежно перекрывать Москву-реку, что летом, что зимой прямо с крепостных стен.

А дальше Мамая ждал довольно скорый путь по весьма недурно устроенной Коломенской дороге, идущей условно вдоль реки до самой столицы наместника провинции Русь - Москвы. Для Дмитрия ничего удивительного в этой дороге не было. Простая насыпь с водоотводными каналами и деревянными мостами. Полотно дороги прикатано тяжелой железной бочкой, заполненной водой – катком, что изрядно его уплотняло и защищало в какой-то мере от размывания. Простенько. Очень простенько. Однако даже это сильно повышало коммуникацию на южном направлении. А каждые десять километров стояли малые форты, срубленные из бревен в правильный восьмиугольник. Там имелся постоялый двор, почтовая конюшня и «скелетная» вышка гелиографа. Тот позволял «перемигиваться» с соседями, посредством ацетиленовых фонарей, оснащенных шторками. Этакая импровизация на тему ратьера.

Сотню километров до Москвы прошли буквально за несколько дней. Всюду встречая порядок и устроенность. И это, по словам сопровождавшего Мамая советника из Генуи, еще не «перспективное направление».

- На Тверь дорога много лучше тянется, - отмечал Адриано. – И на Смоленск. Только на Владимир вот такая же времянка положена.

- Времянка? – Удивился Мамай, совершенно неизбалованный дорогами в принципе. В степи в XIV веке с ними была сущая беда.

- Да, конечно, - кивнул Адриано. – На Тверь и Смоленск кладут дороги, покрывая их битым камнем. А потом добро топчут, чтобы крепче все сбилось. Такие дороги от дождя совсем не раскисают, но строятся очень уж долго, да и не дешевы.

- Почему на Коломну проложили времянку, а в Тверь и Смоленск тянут крепкие дороги?