Кошик зевнул во весь рот, виновато моргнул и развернул большую берестяную мапу. Несмотря на сонный вид, парень выглядел совсем иначе, чем в день (точнее, в ночь) их первой встречи. Кошик потолстел, меньше суетился. И голос стал другим — солидным, основательным. Одевался бывший младший конюх в самые дорогие платья и даже стал душиться ароматной румской водой. Впрочем, с поваренком по-прежнему дружил, а перед Навко — откровенно робел.

Навко ободряюще улыбнулся и кивнул на мапу:

— Ну как?

Кошик снова моргнул и развел руками:

— Это было нетрудно. Господин Ивор приказал, чтобы я подумал над планом. Господин Ивор передал мне также план тысяцкого Прожада…

— И что? — нетерпеливо бросил Навко. …Прожад долго не соглашался на войну с ограми. Он даже заявил Уладу, что палатин Ивор толкает их на восход, потому что не хочет войны с волотичами. Навко выслушал обвинение спокойно и охотно согласился: да, он волотич. И он слишком хорошо знает, что такое война с его сородичами. Для такой войны сил пока нет. А вот с ограми — разговор другой. Улебы и сиверы не поддержат поход против Коростеня, но степняки — враги всех, кто населяет Орию. Война с ограми сплотит страну. Кроме того, Кей Войчемир, называющий себя Светлым, опаснее Велги.

Улада он убедил, Прожада — нет, но тысяцкий все равно остался во главе войска. Он и составил план похода — тот, с которым работал Кошик.

— Я посмотрел. Это обычный план, господин Ивор! Точно так же пытались воевать с ограми раньше — во времена Кея Хлуда и Кея Мезанмира. Но господин Ивор должен обратить внимание, что все эти войны сполоты проиграли. План тысяцкого Прожада предусматривает наступление от Савмата по боевой линии полдень-восход…

Навко вздохнул. Всем хорош Кошик — и умен, и фолии румские читает, и в игру «Смерть Царя» играет лучше всех. Но вот понятно говорить так и не научился. Добро б еще по-сполотски вещал, а то перейдет на румский и начинает изъяснять всякие тонкости. И еще жалуется, что на сполотском таких слов нет…

Кое-что Навко все-таки понял. Из Савмата на восход можно наступать только по двум дорогам. Одна ведет прямо к Денору, к переправе, которая так и зовется — Огрская. Этой дорогой обычно и ходило сполотское войско. Но Кошик считал, что в этом и состоит основная ошибка. Ограм оставляли второй путь — через Утью переправу, которая находилась в нескольких днях пути на полдень. Этим, вторым, путем огры легко могли зайти в тыл сполотскому войску.

— Значит, ты считаешь, что надо наступать через Утью переправу? — удивился Навко. — Но мы же открываем дорогу на столицу!

— Тысяцкий Прожад тоже так думает, — согласился Кошик. — И хэйкан может подумать — вначале. Но господин Ивор, надеюсь, обратит внимание, что если наше войско перейдет Денор через Утью переправу, перед нами будет не одно боевое направление, а целых два…

Дальше вновь пошли мудреные речи вперемежку с румскими словечками. Но главное Навко все же сообразил. Огры не могут пойти на Савмат — иначе сполоты ударят им в тыл. Разделить войско степняки не решатся — их разобьют по частям. Значит, придется принять бой, а местность там холмистая, для огрской конницы не очень удобная…

Замысел понравился, и Навко стал думать, как лучше изложить его Уладу — без румских словечек и всяких «боевых направлений». Кошик прав — принять бой среди холмов, где огрская конница не сможет развернуться, да выставить вперед тысячу воинов с гочтаками…

Разговор с Кошиком затянулся до утра. Отпустив парня, Навко решил наконец-то лечь и поспать, но, оказалось, что его ждет еще один гость. Вначале Навко приказал передать, что поговорит с ним звтра, но потом все же передумал и приказал впустить. Гость был редкий — Червец, сотник, один из приближенных тысяцкого Прожада.

С Прожадом они по-прежнему не ладили. После того, как удалось провести войска через владения Велги, Навко надеялся, что Улад отошлет старого пса обратно в Валин. Но случилось иначе. Прожад стал савматским тысяцким, что по давней традиции делало его вторым человеком во всей Ории. Похоже, Кей Улад не был так прост и не спешил расставаться с верным слугой. Но кое-кто из близких к Прожаду сотников думал о будущем и не хотел ссориться с палатином Ивором. Червец был одним из них. Время от времени он заходил к Навко и рассказывал о городских новостях. Никаких тайн сотник не открывал, все это становилось известно на следующее утро, но Навко каждый раз слушал его внимательно, угощал дорогим румским вином и вновь приглашал в гости. Он знал

— Червец еще пригодится.

Но в тот раз Навко очень хотелось спать, и он слушал сотника вполуха. Все это было не ново. В городе толкуют о Кее Войчемире, о завещании Кея Сварга, о том, что без Железного Венца Улад — не настоящий Светлый. Все это говорили и раньше. Весть о том, что десятник Войча, которого раньше почти никто не знал — законный наследник престола, распространилась подозрительно быстро. Впрочем, это были одни разговоры. Кей Улад приказал строго следить за всеми гонцами, пытающимися проникнуть в Савмат, но Кей Войчемир, по слухам, мирно жил у хэйкана, ездил на охоту и похоже, не думал о своих правах. Навко уже успел пожалеть, что не пошел спать, когда Червец вскользь заметил, что в городе видели рахмана Ямаса — одного из близких к Патару людей.

Сон был забыт. Наскоро распрощавшись с сотником, Навко поспешил послать гонца в Грайворон. Рахман появился не зря! Эти разговоры о Войчемире, о Кее Жихославе, о несчастной Кейне Кледе — все не зря! Ямас что-то готовит!

Улад приказал Лапаку направить в Савмат пять сотен кметов с самострелами и полным запасом «капель». Он прикинул расстояние — кметы прибудут в столицу часа через три после рассвета. Значит, можно поспать. Навко велел усилить караулы у вежи и не будить себя до прихода войск из Грай-ворона.

Но отдохнуть не пришлось. Где-то через час, когда холодное весеннее утро только вступало в свои права, гридень растолкал Навко, сообщив то, о чем уже знали-все в Кеевом Детинце.

В Савмате — мятеж.

Первое, что почувствовал Навко, открыв дверь Большой Гридницы, где Светлый обычно созывал совет, был страх. Страх сочился из стен, плавал в глазах бородатых Кеевых мужей, страхом был наполнен душный спертый воздух. Улад, сидевший обычно в большом кресле на возвышении, теперь пристроился на давке в дальнем углу, и это опустевшее кресло с большим Кеевым Орлом на спинке говорило о многом.

На Навко не обратили внимания. Улад еле кивнул, прислушиваясь к тому, что рассказывал ты-сяцкий. Прожад выглядел внешне спокойно, но седая борода необычно топорщилась, а глаза не глядели прямо. Место Навко на таких советах

— точнее место Ивора сына Ивора — было слева от Кея, но на этот раз Навко решил не считаться чинами. Если сам Светлый сел в угол — значит, не до того.

Отогнав сонную одурь, Навко помотал головой и постарался вслушаться в то, что говорил Прожад. Вначале он ничего не понял. Какой-то селянин на торге, то ли не похмелившись спозаранку, то ли полаявшись со стражником, во все горло заорал, что Улад — не Светлый, потому как Железного Венца на нем нет, а настоящий Светлый — Кей Войчемир, и о том вчера навы в соседнем лесу ему поведали. Подобное уже случалось, и не раз. Крикунов били плетьми, а то и кнутом, и сажали в холодный поруб — чтоб остыли. Но на этот раз все кончилось иначе. Весь торг — купцы, городской люд, нищие и даже стражники — подхватили этот крик. Толпа, выраставшая с каждым мигом, повалила на Хлудову площадь, и там закипело самозванное вече. Прожада, сунувшегося с сотней стражников, прогнали камнями. Откуда-то появилось оружие, а среди восставших оказались не только кметы, но и десятники и даже кое-кто из сотников…

Навко слушал, и постепенно удивление проходило. В словах Прожада было что-то знакомое. Даже очень! Совсем недавно, когда первый снег еще только упал на холодную землю, тот же Прожад рассказывал на совете о другом мятеже

— том, что сверг Кея Сварга. Все начиналось так же, только крик поднял не селянин на торге, а какой-то заезжий кобник прямо на Хлудовой площади. И так же кипело вече, словно из-под земли, появлялось оружие, затем к мятежникам начали переходить кметы — поодиночке, потом — целыми отрядами. Люди словно сходили с ума, но в этом безумии чувствовался трезвый и хитрый расчет…