Улад опустил глаза, чтобы взгляд вновь не выдал его. А вот, государыня, ты и ошиблась! За месяц кмета не выучишь, да и за полгода — едва ли…
— Но мы не хотим войны, Кей Улад. Наша земля свободна. Признайте это — и уходите. Иначе мы уничтожим ваше войско, и следующая наша встреча будет в Савмате, в Кеевом Детинце…
«Волку выть на Кеевом Детинце» — вспомнились слова, слышанные от Антомира. Вот что ты задумала, Гадюка!
— — Из ваших болот недалеко видно! — Улад медленно встал и оправил плащ. Теперь главное, чтобы не подвел проклятый язык. — Держава Кеев — это не только Савмат и Коростень, Велга. Мы — государи Ории — Великой Ории. Земля волотичей — лишь клочок, лесной закоулок. Если ваши лесовики осмелятся вступить на сполотскую землю, вас встретит войско — то, что разбило огров, то, что держит в повиновении державу от Ольмина до Змеева моря…
Уладу самому понравились эти слова. Главное, он ни разу не заикнулся — говорил твердо, как и надлежит Кеям.
Велга тоже встала, но голос се был по-прежнему тих и спокоен:
— Я знаю… Но твой отец. Светлый Кей Мезанмир, болен. Кто поведет войско? И куда оно пойдет? Ты уверен, что твой брат Рацимир поможет Сваргу?
Улад почувствовал, как у него подкашиваются ноги. Она знает и это! Вот почему мятежники так дерзки! Но ведь болезнь отца скрывают! Выходит, брат прав, мятеж замесили не здесь! Измена свила гнездо в самом Кей-городе…
На миг стало страшно, но Улад тут же приказал себе опомниться. Так и должно быть — Велга приготовилась к разговору. Но ее слова — всего лишь слова. Отец болен — но он выздоровеет. И тогда они пожалеют…
— Не стоит больше грозить друг другу, Кей, — теплая ладонь девушки легко коснулась руки Улада. — По-моему, нам надо просто поговорить.
На миг молодой Кей поддался этому спокойному тону и даже дал усадить себя обратно на цветное покрывало. Но тут же вспомнилось то, что говорил брат. Ну конечно, мятежники любят болтать. Но он не должен ничего говорить, он должен слушать.
— О чем нам говорить, Велга? — Улад постарался скопировать ее тон — невозмутимый, почти равнодушный, — Ты хочешь, чтобы я говорил с тобой о делах государства?
Девушка улыбнулась:
— А ты представь, что говоришь не со мной, а с древней старухой — или со старцем. Возраст не имеет значения, Кей. Моими устами говорит Мать Болот.
В душе вскипела злость. Гадюка много о себе вообразила! Ладно, попробуем…
— Я уже говорил тебе, государыня Велга, что из ваших болот далеко не видно. Чего ты требуешь? Независимости для волотичей?
Девушка кивнула, и глаза ее внезапно стали очень внимательными. Улад подумал, что надо остановиться, но раздражение уже само рождало слова:
— Тогда слушай! Свет не кончается у края вашего болота, о премудрая Велга! Ваш край небогат и мы тратим на содержание войска больше, чем получаем податей. Без вашей соленой рыбы и воска мы бы обошлись. К тому же волотичи — плохие воины, отец даже не стал брать их в наше войско. Вы не нужны нам — ни люди, ни земля…
Все это он слыхал от отца и позже — от Сварга. Но Велга слышала впервые, и Улад не без удовольствия заметил, как напряглось ее лицо, как побелели костяшки сцепленных рук…
— Когда мой дед, великий воитель Кей Хлуд, привел сюда войско и крепко вас наказал, то ему нечем было расплатиться с кметами. Он рассчитался пленницами — по гривне каждая…
Все это было не совсем так, но такую байку действительно когда-то сложили, и Улад пересказал ее специально для Велги. Пусть знает, какая ей цена!
— Но за вами лежит Валин — земля улсбов. А на полдень от них — Харпийские горы. А вот оттуда мы никогда не уйдем. Теперь поняла, Государыня Всея Трясины? Если мы потеряем Коростень, то лишимся пути в земли улебов и харпов. А это — почти треть Ории. Дальше объяснять?
— Объясняй дальше, Кей, — девушка дернула плечом, и Уладу этот жест показался почему-то знакомым. Но думать об этом не было времени.
— Но свет не кончается и в Савмате. За Денором — огры. У нас с ними мир, но этот мир основан на равновесии. Равновесие силы, понимаешь? Как только хэйкан узнает, что от нас отпали земли на закате, его войска перейдут Денор, Не знаю, устоит ли Савмат, но по вам огры уж точно прокатятся! Ведь это уже было, вспомни! Огры доходили до Валина! Это и будет цена вашей свободы. Можешь пересказать это своей Золотой Бабе — ей будет интересно.
— Мать Болот слышит нас… — Велга помолчала, затем заговорила вновь, и в голосе ее звенела го-оечь. — Ты прав, Кей Улад, это уже было. Сполоты натравили огров на Валин, а сами отсиделись, заплатив дань…
— Это сказки! — отрезал Улад. — Это мы отбили огров и спасли Орию…
— Так говорите вы. Но я слыхала другое. Когда погиб Кей Боз, и его держава рухнула, Кей Валина добивались первенства в Ории. И тогда Кей Савмата договорились с ограми. Великий Валин пал, и огры впрягали улебов в телеги вместо скота. А разве теперь иначе? Огры — союзники Светлого, ты поздоровался со мной по-огрски, и даже твои сапоги…
Улад недоуменно скосил глаза на носки своих красных сапог. Ну вот, и разговаривай с такой о делах государственных! Вспомнилась румская пословица: не суди выше сапога. Сказать? Нет, обидится…
Велга помолчала, затем вновь подбросила хвороста в огонь и провела по лицу ладонью.
— Устала… Конечно, дело не в том, во что ты одет, Кей, и на ком женат твой брат. Это мелочи, но в таких мелочах проявляется нечто большее… Но не будем об этом. Спасибо, что объяснил мне, как вы относитесь к нам и к нашей земле. А теперь посуди сам — приятно ли быть мостом для чьих-то кметов? Хороша ли она, плоха — но это наша земля. Еще недавно нам казалось, что надежды нет, но Мать Болот указала нам путь…
— И ты думаешь, что она будет за вас сражаться? — вновь не сдержался Улад.
— Нет, конечно, — девушка даже удивилась. — Сражаться будут воины, а Мать Болот дарует им победу. Но мы не хотим войны. Завтра на совете мы сообщим тебе наши окончательные условия. А пока подумай…
Велга встала и, не дожидаясь ответа, исчезла в ночном сумраке. Улад вскочил, растерянно оглянулся и вновь опустился на покрывало. Последнее слово осталось за девушкой, но не это сбивало с толку и заставляло ощущать странную, пугающую неуверенность. Он не ждал такого. Здесь слишком хорошо знали о делах в Савмате и слишком верили в свои силы. Точнее не так — верили в Велгу, а девушка надеялась на помощь проклятой Золотой Бабы. Значит, брат прав, все дело в Велге, в этой гадюке с красивыми серыми глазами. Улад вспомнил свой первый порыв и почти пожалел, что не выхватил верный меч и не разрубил проклятую гадину до пояса. Конечно, его не выпустили бы живым, но разве не долг Кея погибнуть за Орию? Велга опасна, очень опасна! Сероглазая Гадюка!
Но подумав, молодой Кей решил, что поступил верно. Умирать ни к чему. Пусть сдохнет она, эта холопка, которая смеет судить Кеев — тех, кому боги велели властвовать на этой земле. А еще лучше — пусть не умирает! Пусть попадет к Псу Щеблыке, и тогда увидим, что она запоет! Только напев будет уже другой…
И тут Улад спохватился. Отец учил — Кей не должен впадать в гнев. Гнев — это бессилие. Неужели он чувствует бессилие перед Болотной Гадюкой? Перед этой сероглазой ведьмой? Нет, нет! Он должен быть спокоен, он ведь Кей! Кей не гневаются — они сокрушают врагов и переступают через их кости…
Ночью не спалось. Улад смотрел в равнодушное звездное небо и пытался думать о делах нужных — и важных. Например, о брате. Успеет ли Сварг за эти дни собрать войско? Если Велга знает о подкреплениях, она может окружить Белый Плес и перехватить тех, кто идет на помощь. Велга, опять Волга…
Он был на той же поляне рядом с погасшим костром. Вешко, его молчаливый проводник, принес несколько теплых покрывал, и Улад устроился прямо на траве, благо ночь была очень теплой. Молодой Кей знал, что следует поспать. Силы понадобятся завтра, но сон все не шел, и в конце концов Улад решил вновь зажечь костер и посидеть у огня. Интересно, что делает сейчас Велга? Спит, наверное, она ведь говорила, что очень устала. Или не спит, а держит совет со своими головорезами, а то и с самой Матерью Болот. Вспомнился идол на капище у Голой Пристани, и Улада передернуло. Проклятая нежить!
