— Ты никого не предашь. Предают друзей, а те, кто помогал тебе, такие же враги волотичам, как и я. Им нужен был мятеж, чтобы связать мне руки — твоими руками. А теперь моими руками ты можешь расправиться с ними…
Молодой Кей замер. Сейчас она заговорит! От этого не отказался бы и он — отомстить врагу!
— Я… не предаю союзников, — негромко произнесла девушка. — Даже если этот союзник — вынужденный. Ты бы не предал их, Кей Сварг…
— Да, — подумав, кивнул брат. — Ты права, Велга. Я бы не предал — иначе они не станут помогать моим друзьям. Но сейчас речь идет о тебе…
Внезапно скрипнула дверь, послышался сердитый голос сторожевого кмета: «Стой! Куда?». Сварг быстро обернулся.
— Кей! — донеслось из темноты. — Из Савмата! Срочно! Серебряное кольцо!
Улад заметил, как старший вздрогнул. Он взглянул на Велгу, словно хотел что-то сказать, но затем дернул плечом и повернулся к Уладу:
— Пошли. Что-то случилось…
Молодой Кей ожидал встречи с гонцом, но в маленькой комнате на втором этаже их ждала запечатанная восковка, поверх которой лежало маленькое серебряное колечко. Улад догадался: кольцо — это знак, сигнал. Что же случилось?
Сварг быстро сломал печать и поднес таблички к свету. Улад подошел ближе, но старший словно забыл о нем. Раз за разом он перечитывал короткое послание, затем спрятал восковки и задумался, положив подбородок на сцепленные руки. Так прошла минута, две. Молодой Кей не выдержал:
— Б-брат! Что?
— От Кледы… — с трудом выговорил Сварг. — Отцу очень плохо. Она думает, что еще неделя, не больше…
Улад почувствовал, как перехватывает горло.
Отец! Нет, сестра ошиблась, ее обманули! Ведь отцу пятьдесят с небольшим, он никогда ничем не болел…
— Он зовет тебя…
— Что?!
В первый миг Улад не понял, затем вскочил, пытаясь сообразить, как лучше добраться из этой глуши до Савмата. Он нужен отцу!
— Погоди! — широкая ладонь старшего остановила первый порыв. — Ты хоть понял, зачем он тебя зовет?
— Но… — совсем растерялся Улад.
— Он зовет не просто сына. Он зовет наследника.
Младший согласно кивнул. Конечно, все они — наследники отца. И только тут дошло — наследник! Все делится, кроме одного — Железного Венца Кеев.
— Кледа думает, что отец боится Рацимира. Тот стал очень опасен. Ты возглавишь войско, пока отец жив.
— Б-брат… Н-не может быть…
Все происходящее стало казаться нереальным. Темная комната, сгоревший город за окнами — и деревянные таблички, делающие его, младшего сына, Светлым Кеем — государем Ории…
— Может, — Сварг усмехнулся, — Отец сам назначает преемника. А на твоей стороне сполотский обычай. Помнишь? Добро передается младшему. Кеев Закон непонятен народу, отец рассчитывает на это… Ну что, братишка, когда станешь Светлым, не забудешь меня?
Голос брата прозвучал странно. Улад не знал, что и ответить. Они, конечно, говорили об этом, но младший никогда не думал, что из них двоих Светлым станет он. Или думал — но очень редко, тайком…
— Поедешь завтра, — Сварг встал и устало потер лоб. — Я все приготовлю. До Бусела доплывешь на лодье, а там тебя будут ждать лошади. Через пять дней доберешься до Савмата — если поспешишь. А пока — спать! Ты на ногах не стоишь…
Улад хотел возразить — спать совершенно не тянуло. В эту минуту как никогда хотелось остаться с братом, поговорить, просто посидеть вместе. Но молодой Кей внезапно понял — старший хочет остаться один. Им обоим есть о чем подумать, но отныне мысли у них — разные. Сварг надеялся совсем на другое письмо. Младший подумал, что надо объясниться, поговорить начистоту, как и положено братьям, но слова не шли. Он кивнул и вышел, заметив, что старший даже не взглянул в его сторону. Сварг глядел в темное окно — на город, который стоил им всем так дорого.
Они простились на рассвете. Лошади были готовы, чтобы отвезти Улада и его спутников к лодье. Молодой Кей взял с собой десяток верных кметов во главе с Прожадом. Дороги были опасны, но крупному отряду не удалось бы двигаться быстро. Сварг выглядел усталым и как будто постаревшим, и младший понял, что брат не спал всю ночь.
— Счастливо! — старший крепко обнял Улада, отстранился и взглянул ему прямо в глаза: — Рад за тебя, братишка!
Улад хотел ответить, но Сварг внезапно криво усмехнулся и покачал головой:
— Твоя сероглазая-то… Бежала!
— Что? — Улад подался вперед. — Т-ты… Ты шутишь? К-как она могла бежать?
На лице брата появилось странное выражение:
— Действительно, как? Она и на ногах-то не стояла. Выпустили, конечно…
— К-кто?
— Стража была наша, сполотская. Приказать ей мог лишь я. Или ты — от моего имени. Есть такие приказы — выполнить — и молча умереть…
Улад хотел что-то сказать, но тут их глаза вновь встретились, и он понял
— оба они знают правду…
Сварг повторил: «Счастливо!», хлопнул младшего по плечу и, не оборачиваясь, зашагал к высокому дворцовому крыльцу. Молодой Кей вздохнул, вскочил на коня и уже хотел дать команду кметам, как вдруг почувствовал, что кто-то дергает его за сапог. Улад удивленно повернулся, но удивление тут же сменилось гневом. Кобник!
— Чего тебе? — рука потянулась к плети. Угостить бы на прощанье наглого заброду.
Пегая борода дернулась. Чаклун быстро заговорил на своем непонятном наречии, и Улад нетерпеливо махнул рукой. Но Кобник, обхватив руками красный огрский сапог, повис на нем и закричал, громко, отчаянно:
— Кей! Кей! Луна кровью наливалась! Кровью! Берегись, Кей!
— О чем ты? — Улад поморщился, но внезапно ощутил страх. Бродяга еще ни разу не соврал!
— Не знаю! Не знаю, Кей! — в голосе чаклуна звучала растерянность, — Беда тебе грозит, но не от врагов и не от друзей! От кого — не ведаю!
— Объяснил! — Улад уже успел успокоиться. — Ты что, мало от брата получил? Не жди, не награжу!
— Не надо! Не надо, Кей! — Кобник мотнул нечесанной головой. — Ты меня, Кей, от смерти спас, я и без награды тебе служить буду! В дороге берегись, а если надо — меня кликни! Я — кобник, я помогу, помогу…
Улад не знал, что ответить, но странный бродяга низко поклонился и быстро засеменил прочь.
Дорога была узкой, длинные ветви так и норовили хлестнуть по лицу, и приходилось постоянно пригибаться, прижимаясь к горячей конской шее. Улад уже не помнил, какой это конь — третий? Нет, кажется, четвертый. Коней он менял каждый день, чтобы мчаться дальше, не сбавляя ходу. Ночевать приходилось где получится — на лесных полянах, в продымленных землянках — обиталищах хмурых лесовиков. Лишь один раз удалось провести ночь в доме перепуганного насмерть дедича, который не зчал, чем ублажить залетевшего к нему, словно ветер, молодого Кея. Но Уладу было не до толстяка-дедича и его рябой дочки, которую тот так и норовил уложить в постель к знатному гостю. Он не обращал внимания на ночной холод, на дикую усталость, на боль в занемевшей спине. Скорей, скорей! Савмат был уже близко, еще день — и он увидит каменные вежи Детинца.
Дорога стала шире, справа мелькнула полянка, на которой что-то темнело — то ли избушка, то ли старый идол— Улад не смотрел по сторонам — только на дорогу. Конь устал, надо быть внимательным, чтобы не сломать шею — и ему, и себе. Он знал, что впереди село, где можно сменить коней, наскоро перекусить
— и мчать дальше.
Бешеная скачка не мешала думать. Глаза сами следили за дорогой, а руки успевали вовремя дернуть за удила. За эти дни молодой Кей много раз вспоминал все, что случилось с ним за эти необыкновенные недели. Казалось, совсем недавно он обнимал брата возле Кеева Стяга. Совсем недавно — и очень давно. С тех пор прошла целая жизнь. Война — его первая война, обжигающий страх смерти, хмельная радость победы. Улад чувствовал, что стал другим, это радовало и одновременно тревожило.
О том, что будет в Савмате, молодой Кей старался не загадывать. Верилось, что все как-то обойдется, отцу полегчает, и он сможет спокойно разобраться во всем. Отец поможет — обязан помочь. Но если случится самое страшное, о чем и думать не хотелось, ему все равно помогут. Кеевы мужи, те, кто помогал Светлому все эти годы, не позволят начаться смуте. Рацимир… Нет, не может быть такого, чтобы братья скрестили мечи! Они как-то договорятся, ведь всегда можно договориться, особенно если вы — братья. Кеева кровь, кровь Кавада — неужели она прольется из-за него? Вспоминались слова брата, но молодому Кею казалось, что Сварг ошибается. Да, отец враждовал с дядей Жихославом. Но это было давно, все забылось. Не тронул же отец Войчемира — братана Войчу! Рацимиру и Валадару можно пообещать новые земли, долю отцовских сокровищ. Они договорятся, обязательно договорятся!
