Как только стемнело, за Бойчей зашли все те же русые крепыши. Поглядев на пленника мрачно, исподлобья, они без лишних слов отвели его в центр лагеря. Там горел большой костер, возле которого сидела дюжина парней в белых рубахах под серыми плащами. Велга пристроилась в самой середине. Возле нее Войча приметил давешнего сотника, но уже не в шлеме, а в окровавленной повязке. При виде этого сонмища Войчемир решил, что самое время поставить все на свои места.

— Чолом, бунтари! — хмыкнул он, усаживаясь безо всякого приглашения поближе к огню. — Совет держите? Как бы вам, мятежникам, по кустам получше прятаться? А то не ровен час, проедет по дороге альбир, да не один, а с товарищем. Тут все ваше «вейско» жаба клешней и задавит!

Насчет «жабы» и «клешни» вышла явная неувязка, но в остальном прозвучало весьма убедительно. Кое-кто не выдержал, вскочил, остальные нахмурились, но некоторые отвели взгляды. Не иначе — попало в точку.

— Ишь, бунтовать вздумали! — Войча осмелел и даже вошел в раж. — Да как такое можно? Власть Кеева богами установлена! Боги Орию Кею Каваду даровали за то, что он землю от Змеев спас! Где ж это видано — бунтовать!

Войча решил, что с богами и Кеем Кавадом все ясно, и перешел к делам дня нынешнего:

— И не стыдно вам? Кей Сварг о вас, как о детях, пекся! Дороги вам строил, разбойников по лесам изводил…

— Замолчи, сполот! — не выдержал кто-то. — Такие, как ты, грабили нас, насиловали наших невест, а Рыжий Волк только посмеивался!

Войчемир даже рот открыл от изумления, услыхав такую дичь. Он даже принялся вспоминать, не ограбил ли он кого и не изнасиловал ли по ошибке чью-нибудь невесту, но тут же опомнился. Ну, горазды языком молоть!

— Ежели кмет кого обидит, — снисходительно ответствовал он, — то его начальству жаловаться должно! По законам воинским такого кмета накажут, ясно? А Кей Сварг в войске порядок всегда блюдет!

— Да он с Луны свалился! — послышался возмущенный голос, и Войчемир отметил, что его уже второй раз зачем-то направляют на Луну. Между тем Велга сидела молча, словно перепалка ее совершенно не интересовала.

— С Луны я не сваливался, — вздохнул Войча. — Потому как Луна на небе, а там лишь Кей Кавад на орле летал! Но порядки воинские мне ведомы, не то что вам. Я в войске Кеевом сызмальства служу. В войске — не в «вейске»…

Поднялся шум, и Войчемир понял, что вновь попал в точку. Почему-то он не боялся. На миру и смерть красна. После поруба мятежники с их дурацкими топориками уже не страшили.

— И где же ты служил, Зайча? — поинтересовался сотник с перевязанной головой. — Может, в Ирии? В Ирии, наверное, даже Кеевы кметы зря никого не обидят!

От собственного «имени» Войчу передернуло, про Ирии было вообще непонятно, но вопрос пришелся к месту.

— Служил я, чтоб вы знали, на полночи, в Ольмине. Вот там порядок был! Чтобы кметы кого обидели! Да я бы сам такого надвое разорвал!

— И что же вы там делали? — поинтересовался кто-то. — Цветочки нюхали?

— Цветочки?! — Войчемир задохнулся от возмущения. — Да мы есь каждый день рубали! По полгода из лесов не выходили! Пока их берлогу найдешь, пока окружишь, пока огня подпустишь…

— Ясно…— уронил кто-то, И у костра наступило тяжелое молчание. Войча так и не понял, убедил ли он этих недоумков.

— Вы слышали, — негромко заговорила Велга, и в голосе ее Войча уловил что-то, похожее на боль, — Вы поняли.

— Да, Государыня…— волотичи так же тихо отозвались

— Для Кеев мы — не люди. Нас нужно окружать, подпускать огня — и рубить.

— Да ты чего, сестренка! — Войчемир вскочил, и тут же получил увесистый тумак под ребра:

— Называй Велгу — Государыня!

— Не надо, — девушка грустно улыбнулась и покачала головой. — Зачем? Не в этом дело. Вы спрашивали меня, будет ли окончательный мир со сполотами, и я дала вам ответ. Все они мыслят так — и Рыжий Волк, и простой кмет. Ведь ты уверен, Зайча, что за свою службу зря никого не обидел?

Войчемир вздрогнул, но сдержался и начал добросовестно вспоминать.

— Ну… Бывало, в дом зайду да калач попрошу или квасу напиться… Но ведь кметы державу охраняют, как их не угостить?

— А есь?

— А чего — есь? — поразился Войча. — Есь — это нелюди, хуже чугастров! Да их рубать надо, жечь надо!

Девушка молча кивнула, и Войчемир вновь не понял, достаточно ли точно изложил свою мысль.

— Поэтому нам нужно уметь воевать, — вновь заговорила Велга. — Многих ничему не научил даже Коростень. Мать Болот спасла волотичей, и Рыжий Волк отступил, но он вернется. И что же? Один кмет разогнал целую заставу! Один! Нашим же оружием!

— Да он…— сотник с повязкой вскочил, но девушка резко махнула рукой:

— Он просто умеет воевать. А мы — нет! Правда, Зайча?

— А то! — Войчемир приосанился. — Воевать вы не умеете, это уж точно! Первое дело — оружие…

И Войча, переполненный презрением к этим неумехам, принялся подробно излагать все, что думал о них и об их, с позволения сказать, «вейске». О том, что против настоящего сполотского доспеха просто смешно действовать клевцом. Ежели у этих голодранцев серебра мало, вместо мечей должно использовать не клевцы, а секиры. А еще лучше на каждую сотню иметь десяток парней покрепче со «звездочками». Коли конница набежит, в круг становиться и тех, что со «звездочками» и длинными копьями, вперед ставить. Да не лениться и каждый день воинской потехой заниматься, тот кто умеет, дюжину неумех учит. И свою конницу иметь надо, да только не тяжелую, латную — такую собирать дорого, а учить очень долго. В лесах нужна конница легкая, для наблюдения и внезапных атак. И еще у них, волотичей, рек много. Значит, следует кметов на лодьи сажать, а на каждой реке по полдюжины лодей иметь — опять же для наблюдения. Да и кольчуги свои пора научиться делать, работа хитрая, но подъемная.

Вскоре Войчемир убедился, что слушают его внимательно, даже с некоторым почтением. Никто не перебивал, намеков непотребных не делал, шуток не шутил. Подбодренный этим, Войчемир вспомнил о лагере и снисходительно посоветовал . для начала научиться шатры ставить. Первый дождь — и шатры, ежели полотно не натянуть, промокнут. Да и стража должна куда надо смотреть, а не лясы точить с кем попало. И ставить ее нужно там, где места опасные, а обзор хороший…

Давно уже Войчино красноречие не пользовалось таким успехом. Ему и самому понравилось — слушайте, наука будет! Наконец первый порыв прошел, Войчемир махнул рукой — что, мол, возьмешь с вас! — и умолк, переводя дух.

— Ясно? — Велга резко встала и окинула быстрым взгядом собравшихся. — Сегодня же займитесь лагерем! Об остальном — завтра…

Затем она повернулась к Войчемиру, по лицу скользнула улыбка:

— Спасибо, Зайча! Ты нам помог — очень! — Войчемир лишь подивился. Он и не думал помогать этим бунтовщикам. Напротив, все им сказанное должно было как следует уязвить этих наглецов, вздумавших — подумать только! — против властей, богами данных, беспорядки наводить. Странные люди эти волотичи!

Велга что-то негромко приказала, и все стали расходиться. Вскоре у костра остались лишь она — и Войча, о котором, похоже, забыли.

— Тебя не обижали, братец? — вновь улыбнулась девушка.

— Меня? — Войчемир даже растерялся. — Обидеть — не обидели, но из шатра и шагу сделать не давали! Ты же сама, сестренка, разрешила!

— Они тебя боятся, Зайча, — Велга встала и кивнула на опушку. — Пойдем, братец, погуляем…

— Можно, — охотно согласился Войчемир. — А то, что боятся — правильно. Ведь я кто есть? Я есть Кеев альбир…

Они вышли на опушку и не спеша пошли вдоль строя высоких старых деревьев, покрытых желто-красной листвой. Их никто не сопровождал — кроме серых собак, которые, бесшумно вынырнув, словно из-под земли, окружили Войчу со всех сторон. Войчемир, однако, и не думал о побеге. Успе-ется! А вот поговорить с девушкой было интересно.

— А у тебя речь другая, не такая, как у твоих, — заметил он. — Словно ты из сполотов. Девушка кивнула: