— О'кей.

Они пожали друг другу руки. Однако Малко вернулся к своему «Пежо-504» с тревогой в душе. Время отсчета началось.

Потянулся еще один долгий день в бассейне отеля «Хилтон». Затишье перед бурей. Впервые Малко смог выспаться. Оставалось сорок восемь часов до истечения срока ультиматума. Жара была удушливой, как никогда.

Эти часы бездействия позволили Малко восстановить свои силы. Но ему не удавалось освободить от навязчивых мыслей свой мозг Когда он думал обо всех возможных препятствиях, голова начинала идти кругом.

Гукуни проверил машины и изучил путь вместе с Малко. Место встречи находилось приблизительно в пятидесяти минутах езды от Омдурмана. В этот утренний час дорога будет, наверное, пуста и без военных постов. Малко решил добраться до старой мечети, сделав крюк по пустыне окольным путем, известным Гукуни. Это займет лишний час. Поэтому они решили встать в три часа утра, чтобы располагать запасом времени.

Принцесса Рага не подавала признаков жизни.

Телефон в номере Малко больше не звонил. Каждый занял свою позицию. Эллиот Винг выполнял свою обычную работу в посольстве, чтобы не возбудить никаких подозрений. Он даже позволил себе позвонить полковнику Ториту, чтобы информировать его о передвижении ливийских войск на севере Чада. Суданец горячо поблагодарил его, ничего не сказав о все еще удерживаемом заложнике. Даже дипломатическая колония Хартума свыклась с происходящим. Об Элен спрашивали как о ребенке, заболевшем ветрянкой. Ситуация выглядела для них несколько абстрактно...

Малко попытался окунуться в воду бассейна, но она была нестерпимо холодна.

Оставалось убить еще полдня. Одному. Малко охотно позвонил бы принцессе тубу, но лучше было не искушать дьявола... Он оделся и поднялся в номер. Думая об одной проверке, которую он решил провести и которая, возможно, укажет, что может произойти в тот день, когда состоится передача оружия.

Малко припарковал свой автомобиль перед зданием аэропорта. Представ перед солдатом, охранявшим вход на летное поле, он, как и в прошлый раз, помахал у него перед носом своей кредитной карточкой Америкой Экспресс. Ее зеленый цвет — цвет ислама, — видимо, произвел на стража такое впечатление, что тот сделал знак пройти. Аэропорт был пуст. Два «Боинга-737» Суданской авиакомпании стояли в стороне. Малко увидел в здании открытую дверь в небольшое помещение. Служащий компании неторопливо возился возле черной доски, записывая на ней опоздания вылетов. Разброс составлял от часа до восьми часов. Малко подошел к нему.

— Сегодня вечером есть рейс на Найроби?

Служащий огорченно вздохнул.

— Увы, патрон. Нет горючего. Оно поступит во вторник. Не отменены только международные рейсы. Сегодня мы не смогли отправить рейс даже в Джидду.

— Скажите, пожалуйста, — попросил Малко. — Я хотел бы отправиться в Джубу. Это возможно?

Суданец посмотрел на него так, словно Малко попросил доставить его первым классом на Луну.

— Джуба! Уже две недели, как там не садился ни один самолет. У них нет горючего. Рейсовый самолет даже вернулся однажды с полпути обратно. Он застрял бы там надолго...

— Но, возможно, есть средство, — подсказал Малко. — Частные самолеты нефтяных компаний. Или отдельных лиц. Кажется, некий Аравеньян владеет самолетом ДС-3.

Суданец рассмеялся.

— ДС-3, патрон, стоит вон там. На протяжении двух лет с него только снимают разные части. От аппарата не осталось и половины... В Джубу летают только военные, когда у них есть горючее, но в настоящее время у них его нет. Губернатор Дарфура отправился сегодня утром обычным рейсом из Эль-Фашера. Не было керосина для его вертолета... А вы хотите, чтобы летали в Джубу... Приезжайте, когда кончится лето. Когда дороги станут лучше...

Хороший совет. Малко отошел с камнем на сердце. Аравеньян солгал. Малко пытался убедить себя, что тот мог отправиться с военного аэродрома или из окрестностей Хартума военным самолетом. Была посадочная площадка в Кости, в трех часах езды к югу от Хартума... Но все же на душе остался неприятный осадок. Он вышел из здания аэропорта. Через несколько часов все прояснится.

Гостиная в доме Эллиота Винга была погружена в темноту, светился только экран телевизора, где мелькали кадры фильма. Малко остановился на пороге комнаты.

Американец не слышал, как он вошел. Эллиот Винг смотрел на экран. Это был фильм об их семейном отдыхе. Об Элен Винг. Вот они в пустыне... В Американском клубе... На базаре Омдурмана...

Тишина нарушалась лишь тихим звуком, когда американец кнопкой на пульте управления останавливал ее лицо на экране. Он обернулся в тот момент, когда лицо жены крупным планом смотрело на него. Улыбающееся, веселое...

— А, это вы, — сказал он. — Ничего нового?

— Нет, — ответил Малко.

Эллиот Винг выключил телевизор.

— Я не могу оставаться здесь, — произнес он. — Поедемте ужинать в «Бустан». Там столики стоят на улице и еда почти нормальная.

Малко был согласен. Ему не хотелось провести вечер, перебирая в уме все те же тревоги. Через несколько часов, на заре, для них наступит время истины.

Металлический мост, перекинувшийся через Белый Нил, высился мрачной ночной громадой. Малко вел «лендровер», а Эллиот Винг сидел рядом. Гукуни катил перед ними за рулем машины, принадлежавшей Теду Брэди.

Поверх рубашки оба надели пуленепробиваемые жилеты, одолженные у морских пехотинцев. Как и две винтовки М-16, положенные на заднее сиденье с несколькими десятками магазинов и кучей гранат. Они экипировались молча в посольстве под тревожным взглядом капрала морской пехоты. Слышны были только шуршанье одежды и металлическое позвякивание оружия. Никому не хотелось говорить. Молодой пехотинец, склонившись в лестничный проем позади них, крикнул:

— Желаю удачи, сэр!

Хартум они пересекли за пять минут. Стояла еще глубокая ночь. Асфальт кончился, и «лендровер» стало бросать из стороны в сторону. Малко взял чемоданчик с долларами и поставил на пол. Омдурман остался позади. Гукуни съехал с проселочной дороги, повернув на север.

Надо было обладать исключительным чувством ориентации, чтобы не заблудиться на этой бесконечной плоской равнине, где фары выхватывали порой из темноты то каркас заброшенного грузовика, то кочевников, уснувших возле своих верблюдов. И больше нигде никаких огоньков. Через двадцать минут Гукуни свернул к югу, хотя Малко не смог заметить никаких ориентиров.

После отъезда они не промолвили ни одного слова. Американец взял винтовку и положил ее себе на колени, словно это могло его успокоить. Голова его иногда сонно покачивалась. В его мозгу была только одна мысль: что с женой? Малко пытался представить себе, что может случиться. Сосредоточившись на управлении машиной, он переключал передачи, тормозил, крутил руль, чтобы объехать самые крупные рытвины.

Постепенно тьма стала рассеиваться. Сперва позади них словно возникло зарево пожара. На небе появилось большое красноватое пятно. Очертания предметов становились постепенно все отчетливее. Вон дерево, верблюд, гребни дюн. Черный цвет превращался в мутно-желтый с сиреневым отливом. Тормозные красные огни на машине Гукуни стали не такими ослепительными. Затем в зеркале заднего вида вспыхнул желтый диск солнца, словно его вдруг вынули из мешка, и пустыня сразу вся озарилась ярким светом, точно кинопавильон во время съемок. Эллиот Винг, с лицом, потемневшим от тревоги и усталости, повернулся к Малко.

— Мы скоро приедем.

Гукуни резко повернул влево, возвращаясь на основную дорогу. Через четверть часа они должны встретить Сами Аравеньяна.

С оружием или без него.

Но наверняка с каким-нибудь подвохом.

Малко бросил взгляд на винтовку М-16, лежавшую на заднем сиденье. От пуленепробиваемого жилета становилось жарко. Солнце с удивительной быстротой поднималось над горизонтом.

— День занимается, — сказал он.

Они оба думали об одном и том же. Этот день может стать последним для многих. В том числе и для них.