Для подлинной интерпретации абсолютно необходима собственная личность.
Истинный критик обращается не к художнику, а только к публике. Он работает для нее.
Критик призван просвещать читателя; художник призван просвещать критика.
Цель критика в том, чтобы запечатлеть собственные импрессии. Это для него создаются картины, пишутся книги и обращается в скульптуру мрамор.
Критика требует куда больше культуры, чем творчество.
Лишь по той причине, что человек сам ничего не может создать, он может сделаться достойным судьей созданного другим.
Я согласен отнюдь не со всем, что я изложил в данном эссе. Со многим я решительно не согласен. Эссе просто развивает определенную художественную точку зрения, а в художественной критике позиция – все. Потому что в искусстве не существует универсальной правды. Правда в искусстве – это Правда, противоположность которой тоже истинна.
Много ли значит тема для художника столь творческого, каким является критик? Не меньше, но и не больше, чем она значит для романиста или для живописца. Он схож с ними в том, что умеет находить свои мотивы повсюду.
Творчество всегда тащится за своим веком. А направляет этот век Критика. Дух Критики и Всемирный Дух суть единство.
Творчество суживает пределы видения, созерцание же их раздвигает.
Только ведущий аукциона способен одинаково и беспристрастно восхищаться всеми школами искусства.
Существуют два способа не любить искусство. Один из них заключается в том, чтобы его просто не любить. Другой в том, чтобы любить его рационально.
Бедные рецензенты оказываются в положении репортеров при полицейском участке, расположившемся в стане литературы, и вынуждены информировать о новых преступлениях рецидивистов от искусства.
В книжках общедоступных серий принято излагать общедоступные взгляды, и дешевая критика извинительна в дешевых изданиях.
Судя по их виду, большинство критиков продаются за недорогую цену.
Карикатура – это дань, которую посредственность платит гению.
Единственная форма вымысла, в которой реальные характеры не кажутся неуместными, это история. В романе они отвратительны.
Возможно более точное описание того, что никогда не случилось, – неотъемлемая привилегия и специальность историка.
Столетия живут в истории благодаря своим анахронизмам.
О Геродоте, «отце истории»:
Геродот, вопреки мелким и низким посягательствам современных педантов, ищущих подтверждения фактам, излагаемым в его истории, может быть по праву назван Отцом Лжи.
«Французская революция» Карлейля представляет собой один из самых очаровательных исторических романов из всех, когда-либо написанных.
Вы только и делаете, что ставите историю с ног на голову.
В том и состоит наша единственная обязанность перед историей.
Ни в коем случае искусство не воспроизводит свой век. Великая ошибка всех историков заключается в том, что они по искусству эпохи судят о самой эпохе.
Даже самые благородные мужчины до чрезвычайности подвержены женским чарам. Новая история, как и древняя, дает тому множество плачевных примеров. Если бы это было иначе, то историю было бы невозможно читать.
Все великие личности рано или поздно обречены оказаться на уровне их биографов.
Каждый может творить историю, но лишь великие люди способны ее писать.
Сегодня у каждого великого человека есть ученики, а его биографию обычно пишет Иуда.
Современные мемуары обыкновенно пишутся людьми, совершенно утратившими память и не совершившими ничего, достойного быть записанным.
Если бы пещерные люди умели смеяться, история пошла бы по другому пути.
Об истине
Дорога к истине вымощена парадоксами. Чтобы постигнуть Действительность, надо видеть, как она балансирует на канате.
Правда редко бывает чистой и никогда не бывает простой.
Истина полностью и абсолютно создается стилем.
Язык – не сын, а отец мысли.
Истина никогда не зависит от фактов, отбирая и создавая их по своему усмотрению.
Я еще могу примириться с грубой силой, но грубая, тупая рассудочность совершенно невыносима. Руководствоваться рассудком – в этом есть что-то неблагородное. Это значит – предавать интеллект.
– Вы совершенно в этом уверены?
– Совершенно уверен.
– Ну, в таком случае это только иллюзия. Как раз того, во что твердо веришь, в действительности не существует. Такова фатальная участь веры, и этому же учит нас любовь.
Как легко обратить в свою веру других и как трудно обратить самого себя.
Истина перестает быть истиной, как только в нее уверует больше, чем один человек.
Вера не становится истиной только потому, что кто-то за нее умирает.
Всякая мысль безнравственна. Ее суть в разрушении. Ничто не может перенести воздействия мысли.
Действительно беспристрастное мнение мы высказываем лишь о том, что не представляет для нас никакого интереса, и именно поэтому беспристрастное мнение в свою очередь не представляет решительно никакой ценности.
Мысль, которую нельзя назвать опасной, вообще не заслуживает названия мысли.
Человек менее всего оказывается самим собой, говоря о собственной персоне. Позвольте ему надеть маску, и вы услышите от него истину.
По внешности не судят только самые непроницательные люди.
Ложь – это правда других людей.
Человек может поверить в невозможное, но никогда не поверит в неправдоподобное.
