О Бернарде Шоу:
Прекрасный человек. Он не имеет врагов и не любим никем из друзей.
Можно по-разному не любить его пьесы, или любить его романы.
О писателе и издателе Франке Норрисе:
Франка Норриса приглашали в каждый приличный английский дом – по одному разу.
О Джеймсе Уистлере:
Джеймс Уистлер – один из величайших мастеров живописи; таково мое мнение. И должен добавить, что мистер Уистлер полностью разделяет это мнение.
Уистлер, при всех его недостатках, не согрешил ни одной стихотворной строкой.
Об Одри Бердсли, иллюстраторе «Саломеи» Уайльда:
Одри Бердсли изобретен мной.
Другие об Оскаре Уайльде
Он выглядел, как последний джентльмен в Европе.
Ада Леверсон
Уайльд говорил даже лучше, чем писал. Вероятно, он был величайшим мастером беседы, который когда-либо жил, не исключая Сократа, которому недоставало уайльдовского чувства юмора.
Алфред Дуглас
Отчего Уайльд оказался столь подходящим для биографа, что все существующие опыты его жизнеописания нельзя считать неудачными? Только из-за феноменальной лени, упростившей его жизнь так, словно он инстинктивно стремился убрать из нее эпизоды, способные помешать кульминации в конце предпоследнего акта. Это была хорошо сделанная жизнь в скрибовском смысле, такая же простая, как у Де Грие, любовника Манон Леско; но она достигла еще большего, отбросив Манон и сделав Де Грие единственным героем, влюбленным в самого себя.
Бернард Шоу
Я не столько говорил, сколько слушал значительно более умелого рассказчика, чем я сам.
Бернард Шоу
Оскар столько же смыслит в картинах, сколько в покрое платья, и смело высказывает чужие взгляды.
Джеймс Уистлер
Что общего у Уайльда с искусством? Разве то, что он присаживается к нашему столу и подбирает в нашей тарелке изюм из пудингов, который потом развозит по провинции.
Джеймс Уистлер
Мученичество Уайльда, более или менее добровольное, его трагический финал, Редингская тюрьма – все это сообщает его дендизму своего рода налет святости. Томас Манн
С самого начала Уайльд режиссировал свою жизнь и продолжал это делать даже тогда, когда судьба вырвала все нити у него из рук.
Уистен Хью Оден
Он был гениально одаренным поэтом. Он осуществлял до чрезмерной капризности все свои «хочу!», – но, как все истинные игроки, он в решительный момент не рассчитал своих шансов сполна.
Константин Бальмонт
Если мне удается сочинить афоризм, я никогда не пытаюсь приписать себе его авторство – все мы знаем, что это уже сказал Уайльд.
Дороти Паркер
Благодаря Уайльду англичане знают способ превращать парадоксы в банальности.
Андре Моруа
Не всегда достоверные случаи из жизни Уайльда
На экзамене в Оксфорде Уайльд переводил с древнегреческого отрывок из Нового Завета. Наконец профессор сказал: «Достаточно». Уайльд воскликнул: «О, подождите немного! Так интересно узнать, чем это кончилось».
Во время своего американского турне, беседуя с журналистом из Цинциннати, Уайльд сказал:
– Меня удивляет, почему ваши преступники не указывают в качестве смягчающего обстоятельства редкостное безобразие вашего города.
Эмиль Золя предложил тост за искусство и за Оскара Уайльда, добавив:
– К сожалению, месье Уайльду придется отвечать нам на своем варварском языке.
Уайльд встал и сказал по-французски:
– По рождению я ирландец, по воспитанию – англичанин, и поэтому я обречен, как заметил месье Золя, говорить на языке Шекспира.
Какой-то прохожий сказал:
– Смотрите, вот идет этот дурацкий паяц Уайльд.
Уайльд, обратившись к своим спутникам, заметил:
– Удивительно, как быстро приобретаешь известность в Лондоне.
Уайльд никогда не садился обедать в повседневной одежде. Он говорил:
– Если бы я очутился на необитаемом острове и мои вещи бьши бы при мне, я бы всякий раз переодевался к обеду.
Уайльд никогда не «гулял по Пикадилли с цветком мака или лилии», как утверждала молва. Сам он по этому поводу говорил:
– Такое мог бы сделать любой. Я добился гораздо большего: заставил поверить всех, что я действительно это делал.
Уайльду предложили составить список ста лучших книг.
– Это едва ли возможно, – ответил он. – Я написал только пять.
Уайльд не узнал знакомого, с которым не виделся долгие годы; в свое оправдание он сказал:
– Простите, что я вас не узнал, но я так изменился!
Третьеразрядный журналист, грубо нападавший на Уайльда в печати, однажды встретил драматурга на улице и попытался заговорить с ним. Уайльд внимательно посмотрел на него и сказал:
– Прошу меня извинить: я помню ваше имя, но не могу вспомнить ваше лицо.
Один английский поэт жаловался Уайльду на то, что его не замечают.
– Это настоящий заговор против меня – заговор молчания! Что мне делать?
– Присоединиться к нему, – ответил Уайльд.
Некий американский издатель предложил Уайльду пять тысяч долларов за роман в сто тысяч слов. Уайльд телеграфировал:
«Мне трудно удовлетворить Ваше желание по той простой причине, что в английском языке нет ста тысяч слов».
На предложение внести поправки в одну из своих пьес Уайльд ответил:
– Кто я такой, чтобы осмелиться править шедевр?
После премьеры одной из своих комедий Уайльд заметил:
– Пьеса имела большой успех, но публика провалилась с треском.
Более достоверная версия той же истории:
Накануне премьеры комедии «Как важно быть серьезным» газетный репортер спросил Уайльда, будет ли, по его мнению, пьеса иметь успех. Уайльд ответил:
– Мой дорогой, вы неверно ставите вопрос. Эта пьеса сама по себе успех. Вопрос только в том, не провалится ли на первом представлении публика.
Антрепренер Джордж Александер, прочитав первую комедию Уайльда «Веер леди Уиндермир», предложил за нее тысячу фунтов.
– Я так доверяю твоему суждению, – ответил Уайльд, – что могу только отказаться от столь щедрого дара.
И заключил договор на авторские отчисления с представлений.
О своей комедии «Как важно быть серьезным» Уайльд сказал:
– Первый акт оригинален, второй превосходен, третий невероятно умен.
Как-то на улице к Уайльду подошел нищий и стал просить денег: дескать, у него нет ни работы, ни куска хлеба.
– Работа! – воскликнул Уайльд. – Неужели вы хотите работать? Хлеб! Неужели вы хотите есть хлеб?
Выдержав паузу, он положил руку на плечо нищего и продолжал:
