— В чём разница? — устала спросила я, прикасаясь к одной из берёз.

— Создатель говорил только о том, чтобы ты всегда несла ответственность за свой выбор, за свои действия, была верна своим словам, присяге. Ничего больше, в отличие от меня… Там нет слепого подчинения короне.

— Спасибо. — от всего сердца поблагодарила я. Не много, но уже легче, ведь так требования ко мне не отличались от требований к обычным подданным.

— А если совсем невмоготу будет, возвращайся: я обратно приму и даже взамен ничего не попрошу. — утешал Лес. — Честно…

И отпустило. Стало не так тоскливо, ведь осознание, что тебе есть куда вернуться, много стоит. Именно за это шли в бой, за это воевали рядовые… Воевали за то место, куда они должны были смочь, суметь вернуться.

— Всего пару лет! Каких-то пару лет — и я свободен, Дассет! — смеялся Верховный.

— Рада за тебя. — спокойно, даже как-то без эмоционально произнесла богиня и как-то поёжилась. — А ещё рада, что удлинил поводок девушке. Не боишься, что сорвётся твоя удача?

— Как ни странно, нет. В Аларской слишком сильны чувства долга и ответственности, настолько, что этого будет вполне достаточно, чтобы она заняла предназначенное место.

— Настолько, что ты даже от прямого подчинения отказался? — улыбнулась богиня.

— А зачем истинной королеве кому-то подчинятся? Она лишь прислушивается, но решает всё сама, сама же в первую очередь несёт ответственность.

Солнечный луч ласково прошёлся по моему лицу, собственно, по этому я и проснулась. Во всём теле было странное онемение, как после долго сна, что было странно, так как с моим темпом жизни, редко когда удавалось поспать более 7 часов. Но тело ныло… Я встала потянулась, осмотрелась. Я находилась в своей старой детской комнате в замке княжества Аларского. Что ж, верно, я точно долго спала, а сон мне снился удивительно странный и потрясающе реалистичный. Это ж надо! Я и невеста принца, а Дерек — Бог! Чего только не приснится от переутомления! Усмехнувшись, я подошла к окну, чтобы взглянуть на такой знакомый и приятный вид. Подошла — и моё сердце пропустила удар… Потому вида не было! Точнее, он был, но не тот, к которому я привыкла! Вокруг Замка был густой, как в самой чаще, Лес — и больше ничего: ни домов моих подданных, ни полей, ничего…

— Очнулась. — раздался приятный женский голос за моей спиной. Я резко обернулась — передо мной стояла высокая, стройная женщина, нечеловеческой красоты, и поэтому она необыкновенно привлекала, но также и отталкивала.

Я была уверена, что я её никогда раньше не видела, но мои губы уверенно прошептали:

— Дассет.

— Она самая, княжна Аларская. — по-доброму улыбнулась она. — Я — Дассет, Великая богиня Покоя.

— Почему я тебя вижу? Я умерла? — всё сразу спросила я.

— Нет. — усмехнулась богиня. — Живее всех живых.

— Что со мной? — выдохнула я.

— Вспоминай. — посоветовала Дассет и небрежно уселась на мою разобранную постель. И, словно ожидая именно этой команды, воспоминания обрушились на меня шквальным ветром…

Три года пролетели, как одно мгновение… Возможно, потому что они были под чистую забиты новыми впечатлениями, событиями, круговертью.

Год первый был напряженный, но тихий. Сняли ограничения с моих братьев, как с детей врага. Они в глазах общества стали обычными детьми — и это давало многое, в частности, получить хорошее образование на родине. И именно этой возможностью я и воспользовалась, запихнув их в один из лучших кадетских корпусов.

Лорин Дориньяк упорно этому сопротивлялась, взывала к моей совести.

— Как мои дети? Они же совершенно беззащитны! Как ты могла? Кто тебе дал права? — сыпалось на меня в любое дня и ночи от отчаянной мамани. Нет, не напрямую: для этого бывшая графиня Фелисийская была слишком хорошо воспитана. Всё это делалось исподтишка, намёками, тонкими упрёками — и это раздражало гораздо больше… Так раздражало, что пришлось вызвать женщину на прямой разговор.

— За их образование плачу я. И именно поэтому решать, где Шарль и Эмиль будут учится моя прерогатива. — отрезала я.

— Но это практически Армия! — кричала Лорин.

— Я знаю. — холодно ответила я.

— Их же там унижать будут! Как никак, кем был их отец!

— Амнистия. — припечатала я.

— В армии консерваторы — не поможет.

— Ладно. — махнула головой я, сделав вид, что задумалась. — Куда бы ты их отправила?

— Однозначно, пажеский корпус! — заявила неизвестно чему обрадованная мадам.

— Там унижать не будут?

— Там более отходчивый контингент. — улыбнулась Лорин. — К тому же мальчики займут место среди равных, ведь в армии не только высшее сословие служит!

— В данный момент, у них ни титула, ни наследства, на привилегий. — холодно ответила я.

— А твои? — испугалась мама.

— Мои — это только мои. — улыбнулась я. — Так что в пажеском над ними будут издеваться ещё больше!

— Ты ошибаешься! — взвилась Лорин. — Там настоящие аристократы — они не упадут так низко.

— Я выслушала твои доводы, мама. — бросила я. — И ещё больше убедилась, что мои братья станут кадетами.

— Что?! — взвилась Лорин.

— Там из них сделают настоящих мужчин. Сильных, здоровых, достойных, с понятием о настоящей дружбе, верности, преданности, к тому же уровень образования, я узнавала, в кадетском корпусе куда лучше…

— Но… — пыталась ещё что-то сказать мадам Дориньяк, но я её перебила:

— Кадетский корпус — и точка!

Развернулась и ушла, а на следующий день разбиралась со всеми предубеждениями, что нашептала на уши братьям Лорин.

— Наши отцы, прежде всего, были воинами. — сказала я — К тому же, для князей Аларских ѓ- это традиция, проверенная веками!

— Мы обязательно должны быть военными? — аккуратно спросил Эмиль.

— Нет. — ответила я. — Не обязаны. После корпуса вы сможете сами решить, кем быть. Захотите — займетесь военной карьерой. Нет — найдём вам что-то по душе.

— Мы будем там одни… — пропищал Шарль.

— Нет. Шарль у тебя там будет Эмиль. Да, курс у него будет постарше, но никто, никто не запретит вам с ним видится! Да, в новом окружении вам будет трудно, но вы есть друг у друга, а это уже что-то.

— Ладно. — грустно вздохнули мои мальчики.

— Никто и не говорит, что это будет легко. Но запомните, то что легко приходит, как правило, мало чего стоит. Прежде всего, потому что неправильно оценивается нами самими. И это плохо, очень плохо…Я же хочу, чтобы вы всегда знали, что по чём.

— Мама говорит, что мы для тебя обуза. Но это же неправда? — спросил меня Шарль, умоляюще заглядывая в глаза.

— Конечно, нет! Эмиль, Шарль, вы оба должны осознавать, что вы можете на меня положится. Я все выслушаю и постараюсь помочь, поддержать. Но если буду с вами не согласна, откровенно зла, тоже откровенно выскажусь. Вы — моя семья, и я вас люблю и хочу для вас самого лучшего.

Разговор был окончен. Мальчики пошли поковать чемоданы. А потом я стала получать от них целые потоки писем. Сначала они были с жалобами, но потом братья привыкли — послания постепенно становились всё светлее, а когда наступило лето, я получила двух вполне довольных жизнью юношей: ни мальчиков, но пока ещё и ни мужей. Они смеясь, наперебой рассказывали мне о своих друзьях, проделках, успехах, офицерах и смеялись, смеялись, смеялись…

К сожалению, отношения с Лорин Дориньяк не были такими радужными, как с братьями. Эта женщина поражала! Иногда мне так хотелось назвать её матерью. Впрочем, в княжестве подобную вольность я допускала, но не сейчас. Большие владенья, большие деньги в конец испортили отношения между нами. Она обвиняла меня в жадности, прижимистости… Во многом. В прочем, Лорин можно было понять: женщина считала, что те владения, которые отписал мне король, её собственность — и она яростно стремилась ею распоряжаться. Но не тут-то было! Я жестко контролировала малейшие траты. Да, я выделяла мадам Дориньяк определённую сумму «на булавки», должна заметить приличную сумму! Куда она её спускала? Да, этот вопрос озадачивал, особенно если учесть, что она не платила ни за прислугу, ни за проживание, ни за еду…