— Знаю, — Лада быстро натянула брюки. — Любишь сказки?

— Ах, вот ты где? — дверь снова открылась, и женщина со строгим лицом вошла в комнату.

Да тут целый дом народу! Вошедшая оказалась няней девочки, и она без лишних слов увела Варю, бросив на прощанье оценивающий взгляд на гостью. Если она и пыталась скрыть, что увиденное ей не понравилось, то женщине это явно не удалось сделать.

Значит, у хозяина есть дочь? Наверное, и жена тоже. Если так, то Лада вдвойне ему должна быть благодарна за приют. Привезти возможную убийцу в свой дом, это дорогого стоит. И снова кровь застучала в висках. И вернулся страх, зацарапал коготками заколотившееся сердце. Только бы всё обошлось…

С Евгением она увиделась за завтраком. В большой столовой, куда отвела её Эмма, он был один, и только маленькая чашка кофе стояла перед ним. Поднял на неё глаза, смотрел долго, словно видел впервые.

— Думаю, ты хочешь узнать, что с тем человеком? — наконец произнес мужчина.

Лада яростно затрясла головой и замерла в ожидании ответа.

— Он в больнице. — Евгений сделал глоток, без стука поставил чашку на место. — Но без сознания.

Вырвавшийся вздох замер на губах. Лада не знала, радоваться или печалиться. Значит ли это, что Василий выкарабкается? Или может умереть в любую минуту? Например, в эту…

— Полиция ищет тебя, чтоб арестовать. Ты сумела засветиться на камере, — его слова били по нервам, били наотмашь, без всякой пощады. Слёзы, не спрашивая, полились по щекам.

— Ладно-ладно… Отсидишься здесь, а там посмотрим. Я обещал не дать тебя в обиду и, знаешь ли, привык выполнять обещания.

Евгений встал, пошёл к выходу. Лада смотрела ему вслед. Удивительно, как многое можно понять, глядя в спину уходящего человека. Вот эта прямая спина была тверда и безразлична. К её слезам, к её бедам, к её будущему.

— Тебе не рассказывали про Золушку? Ничего себе!

Лада взглянула на лежавшую на ковре Варю; подперев руками подбородок, девочка ждала начала сказочной истории. Здесь, у камина, тепло и уютно, здесь отступает страх, а будущее не видится в чёрном цвете. Все пять дней, что Лада здесь, она замирала в ожидании страшных вестей, когда встречалась с Евгением за обеденным столом. Но тот молчал, и страх переставал душить, отпускал ненадолго.

— Ну, слушай. Давным-давно жила-была одна счастливая семья: отец, мать и их единственная дочка, которую родители очень любили.

С Варей они подружились, проводили вместе вечера, когда строгая неприветливая няня уходила домой, оставляя ребёнка на Эмму. Та, в свою очередь, не возражала против дружбы девочки с гостьей. Варю воспитывали в строгости, может, поэтому она потянулась к человеку, который был добр к ней. Детям ведь так мало надо.

О маме ребёнка удалось узнать только то, что она живёт где-то в Швеции и с Шалимовым давно в разводе.

— А через несколько дней сыграли свадьбу. Всё, милая, сказке конец.

— Это хорошо, — подала голос Эмма, сидевшая у окна. — Вареньке пора спать. Идём, я уложу тебя.

— Да, Варе пора.

Голос Евгения раздался неожиданно, и Лера вздрогнула. Никогда, никогда не перестанет она бояться этого человека. Кивнув всем, погладив по голове дочь, он сел в кресло у камина, протянув ноги к огню. Кажется, предстоит разговор, и не самый весёлый.

— У меня нехорошая новость, — произнес Евгений, когда они остались вдвоём. — Тот, кому ради твоего благополучия мы желали выздоровления, умер. — Он пристально взглянул на Ладу, словно ему было важно понять, какое впечатление произведут его слова.

— Как, умер?! — она вскочила с места, прижав ладони к щекам.

Как, как такое возможно, а она уже почти поверила, что её несостоявшийся насильник выздоравливает?! Умер… И этого уже не исправить никогда… С внезапной ясностью осознав весь ужас этой новости, Лада схватилась за ручку кресла, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание. Умер… Ноги подкосились, и она медленно съехала вниз, на мягкий ковёр, заглушивший звук упавшего тела…

Пришла в себя от запаха нашатыря. Красные угли камина загадочно светили в лицо. Сфокусировав взгляд, Лада увидела перед собой мужчину с добрым приятным лицом. Он убрал подальше ватку и нашатырём и улыбнулся.

— Ну, вот, наша больная ожила. Что ж вы нас так пугаете, милая моя? Лежите пока, не надо вставать, — он поправил подушку под её головой, потом нащупал пульс на руке, замер, считая удары. Удовлетворённо кивнул. — Утром пришлю медсестру, пусть возьмёт кровь на анализ. Отдыхайте, милая барышня.

— Спасибо, Николай, — голос Шалимова прозвучал совсем рядом. — Я провожу вас.

— Может, воды? — теперь над ней с испуганным лицом склонилась Эмма.

Лада не отвечала, закрыла глаза. Крепко-крепко. Хотелось умереть. Или исчезнуть куда-нибудь, где безопасно, где никто и ничто не напомнит ей об убитом человеке.

— Хорошо, что Николай Иванович дома оказался. Это наш сосед, врач от бога.

Слабость и головная боль не прошли, но она попробует встать. Попробует уйти и забиться куда-нибудь в угол, где никого нет, где никто не смотрит ей в лицо стеклянными глазами и не произносит страшных слов «у меня нехорошая новость»…

Как прошла ночь? В полудрёме, полубодрствовании… А как по-другому, если в её жизни происходит нечто ужасное, что ты не можешь уже изменить. Ладе так не хотелось, чтоб наступило утро. Ты уже сделала всё, что могла. Поэтому утром она пойдёт сдаваться. Пусть её посадят, пусть, надо отвечать за свои поступки. Лучше страшный конец, чем ежедневный бесконечный страх. Только бабушку жаль, это будет для неё большим ударом. Нож в сердце от родной внучки…

Заглянула медсестра. Лада безропотно позволила взять у себя кровь для анализа. Она не будет тратить силы на ерунду, силы ей ещё понадобятся в этот непростой день.

Часа через два, собравшись с духом, она постучалась в дверь кабинета Шалимова. Не дождавшись ответа, нажала ручку двери. Евгений разговаривал по телефону.

— Вы уверены в анализе? Ошибки быть не может? — он недовольно хмурил брови, слушая собеседника. — Ладно, спасибо.

Увидев Ладу, нахмурился ещё больше.

— Я решила пойти в полицию, — сразу, пока запал не прошёл, начала Лада. — Отвечу по закону…

— Хочешь провести пятнадцать лет в тюрьме и выйти оттуда старой тёткой с гнилыми зубами? — перебил её Шалимов.

Евгений подошёл к ней совсем близко, взглянул внимательно и, наклонившись к самому уху, произнёс:

— А вы у нас шкатулочка с секретом. С большим секретом…

О чём это он?

Ужас, словно скользкая змея, незаметно подкравшись, заползал в душу. Что он сказал? Беременна?! Лада похолодела. А ведь это правда, красные дни календаря давно не наступали. Боже мой! Всё одно к одному: авария, устроенная Алексеем, убийство, теперь ещё и это. Жизнь Лады Орловой летела под откос на бешеной скорости.

Ей нужна точка опоры хоть б в эту тяжелую минуту. На ватных ногах Лада медленно шагнула вперёд, опустилась в кресло, вцепившись руками за деревянные подлокотники. Есть ли предел человеческим возможностям? Предел боли, предел слёз, предел несчастий? Сколько может вынести человек и не сломаться? Кажется, её предел наступил. Одна, без поддержки друзей и родных, в этот момент Лада чувствовала себя загнанной в угол, тёмный и страшный, откуда ей не хватит сил выбраться. Хотелось, чтоб кто-то сильный и всемогущий протянул руку, взял на себя её беды, научил жить дальше.

— И ещё: вопрос времени, когда полиция найдет тебя. Вас с Василием видели вместе.

А этот человек жесток, его слова добивали, он буравил её взглядом, словно доктор, наблюдающий агонию больного. Но Евгений пока единственный, кто сейчас рядом.

— Пожалуйста, я прошу, спасите меня…

Один бог знает, что ей стоило произнести эти продиктованные отчаянием слова, слова бессилия и унижения. Она произнесла их, глядя в глаза человеку, который может не снизойти до её просьбы.

— Надо исчезнуть, пока не закроют дело, — он ответил не сразу, рукой с чёрным перстнем крутил глобус, стоявший на столе, словно искал то счастливое место, где она будет в безопасности. — Я увезу тебя. Увезу туда, где никто не достанет. Руки коротки, — Евгений самодовольно ухмыльнулся. — Я уже спланировал наш отъезд. Сегодня доставят твой загранпаспорт, а завтра… Завтра будь готова к отъезду.