И долго еще Кристина, прижавшись к Нику, слушала его дыхание. Она бы слушала его весь вечер, всю ночь, всю жизнь… Ей хотелось только молчать и чувствовать, бесконечно чувствовать его.

– Я не хочу тебя отпускать, – долетели до нее слова, словно сквозь туман.

– Не надо.

Она ощущала легкий запах хлопка и дыхания Ника, пахнущего мятным чаем. Ей так нравился этот запах, что кружилась голова.

Кристина открыла глаза – оказывается, здесь было не так уж темно, далекий свет уличных фонарей наполнял комнату каким-то призрачным, волшебным сиянием. Сейчас для нее все было волшебным. И эта уютная комната, и кольцо рук Ника, и свет, который падал ему на лицо из окна.

Вдруг Ник чуть отстранился, и при этом его прохладные губы скользнули по ее щеке, оставив на коже пылающий росчерк. Кристина подняла голову и увидела, как неистово бьется жилка у него на шее, как раз над воротником рубашки. А Ник смотрел на нее широко распахнутыми глазами, и ей показалось, что там, в обрамлении густых ресниц, кипит темное расплавленное серебро. Не успела Кристина изумленно вздохнуть, как Ник склонился к ее губам. Ее дрожащие губы раскрылись в беззвучном вскрике, и она потянулась к нему всем своим хрупким телом. Сердце рванулось из груди, ноги стали ватными, в голове зашумел фейерверк восторга и любви. Любви, от которой путаются мысли, о которой хочется кричать, писать стихи и пить ее, как сейчас она пила этот первый, самый первый в ее жизни поцелуй. Как же долго она мечтала о нем, как мучительно его ждала!

Воздуха отчаянно не хватало, но все это не имело никакого значения. В этот момент для нее существовал только Ник, мятный вкус его губ, его объятия и счастье, почти безумное, бескрайнее, окатившее ее с ног до головы подобно летнему ливню.

Сколько он целовал ее, Кристина не осознавала, но была потрясена до глубины души, когда он отпустил ее и поднял голову. Ее губы все еще дрожали, она даже не пыталась унять охватившее ее волнение. Ник был потрясен не меньше ее самой: она видела, как часто поднимается и опускается его грудь, чувствовала, как подрагивают его пальцы на ее шее.

Время будто остановилось, и в наступившей оглушающей тишине отчетливо раздавался стук ее сердца и тяжелое, прерывистое дыхание Ника.

Наконец он судорожно сглотнул и проговорил, запинаясь:

– Я думал… Я… боялся, что если не поцелую тебя, то просто умру… Знаешь, я столько мечтал вот так прикоснуться к тебе, Кристи. Но я безумно переживал, что ты оттолкнешь меня, не верил в то, что могу понравиться тебе. И все это время с ума сходил, потому что…

Он задохнулся, но тут же продолжил:

– … я тебя люблю.

У нее внутри что-то взорвалось и обожгло ее всю, от кончиков пальцев до самого сердца. Кристина даже испугалась, что сейчас осядет на пол, потому что ноги отказались ее держать, и все тело охватила внезапная слабость, но Ник не дал ей упасть и вновь прижал к себе.

– Мне кажется, я люблю тебя даже дольше, чем сам это осознаю. С того дня, как ты протянула мне руку, там, в школьном коридоре. С того момента, как ты появилась в нашем городе. Или даже раньше, когда летом я вдруг почувствовал, что вот-вот что-то должно произойти, измениться в моей жизни, прийти на смену одиночеству. А потом увидел тебя…

Он умолк.

Кристине казалось, что она не дышит: замерев, она старалась справиться с охватившей ее дрожью. Она почувствовала, как Ник прильнул к ней всем телом, как зарылся лицом в ее волосы, как напряглись мышцы его рук, и зажмурилась.

– Что с тобой, Кристи? – изумился Ник. – Я… я обидел тебя?

– Нет-нет, что ты! – улыбаясь сквозь неожиданные слезы, ответила Кристина. – Я просто… просто это все как во сне, понимаешь… Как объяснить… Как сбывшийся счастливый сон. Так не бывает. Так просто не может быть.

– Ты не веришь мне?

– Я себе не верю, Ник. Что стою рядом с тобой, и ты… ты говоришь мне такие слова, о которых я так долго мечтала, – Кристина не могла заставить себя взглянуть на Ника, и он сам приподнял ее лицо, взяв за подбородок. – Я опять несу чепуху, должно быть. Это уже входит у меня в привычку. Прости… я сама не знаю, что со мной. Я, наверное, слишком много говорю и все не то.

Уголки тонких губ поползли вверх.

– Не то чтобы совсем не то… – Ник улыбнулся, и Кристина опять замерла, пораженная совершенной красотой любимого лица.

Заметив, какими глазами она смотрит на него, Ник наклонился к ней и ее следующая фраза, которую он так хотел услышать, растворилась в пронзительной нежности его поцелуя.

Когда они вернулись на веранду, пошел редкий снег. Очень странно было видеть белые снежинки, падающие с безоблачного неба, практически ниоткуда.

Кристина поймала на варежку большую снежинку и смотрела, как кружевная звездочка медленно тает на ее раскрытой ладони.

– Красивая… – с сожалением пробормотала она, стряхивая с варежки крошечную капельку – все, что осталось.

– Да, – коротко ответил Ник.

И непонятно было, относился ли его ответ к ее словам и слышал ли он ее вообще: настолько непроницаемым и даже отстраненным стало опять его лицо, что Кристина в который раз почувствовала себя неловко.

Что с ним?

Поймав очередную снежинку, она сделала вид, что внимательно разглядывает ее, а сама украдкой вновь взглянула на высокую неподвижную фигуру Ника. Он стоял, облокотившись на перила и засунув руки в карманы куртки, и не проявлял никакого интереса к тому занятию, которое так неожиданно ее захватило. Наоборот, он смотрел куда-то вверх, на небо или верхушки сосен, и взгляд его, как и мысли, похоже, блуждал где-то очень далеко отсюда.

На какой-то краткий миг Кристина увидела Ника или, быть может, не его, а очень похожего на него молодого парня, только одетого немного по-другому, в темную одежду, но в той же позе и с тем же выражением лица. И вокруг него почему-то было темно. Снова темно, как в том видении, что посетило ее на берегу.

Она негромко вскрикнула.

Ник тут же посмотрел на нее и нахмурился:

– Кристи, что с тобой?

– Ничего, – выдавила она, с усилием заставляя себя улыбнуться.

– Ничего? Ты так странно на меня смотришь. Тебе нехорошо?

Знал бы ты, как странно ты на меня смотришь все время!

– Нет, просто…

– Что?

– Просто ты очень похож… нет, ну, наверное, показался мне сейчас очень похожим…

– На кого? – настойчиво продолжал допытываться Ник.

– Я не знаю, – совсем растерялась Кристина от такого неожиданного напора и перемены в выражении лица Ника: его взгляд из отрешенного вдруг стал цепким, губы напряглись, и скулы резко обозначились под бледной кожей.

– Ты кого-то вспомнила?

– Не знаю… Может, это ты и был, только в другой одежде. Темно-зеленая куртка, кажется… И темно вокруг. Больше ничего не помню…

– Прости, Кристи, – выдохнул Ник и шагнул к ней. Кристина почувствовала его руку на талии. – Я давлю на тебя. Прости. Может, вернемся в дом? Ты, наверное, замерзла?

– Нет, совсем не замерзла. Давай постоим еще минутку, ладно? Здесь так хорошо!

Она огляделась вокруг, вместе с морозным воздухом вдыхая, впитывая в себя свежесть и безмятежность дивного уголка зимнего леса. Как хорошо, что у них с Ником есть дом в таком очаровательном месте!

У них с Ником…

Кристина смутилась. Ну вот, она уже думает об этом вполне спокойно, воспринимая тот факт, что они вместе, как нечто само собой разумеющееся. Давно ли она злилась на него и отвергала его попытки сблизиться? Всего пару дней назад. И только. А сейчас она чувствует себя возле Ника настолько уютно и легко, словно он находился с ней рядом всю жизнь. Так естественно было само его присутствие, что она привыкла к нему заново очень быстро, как будто и не случилось этого провала в памяти.

Что же, собственно, ее смущает в таком случае?

Кристине вновь почудилось, что в памяти или в той пустоте, которая образовалась на ее месте, мелькнуло понимание, какая-то маленькая зацепка, но все тут же затянул белесый туман неведения и тень воспоминания исчезла.