Но было уже поздно. Стрельников поспешил ко входу. Мужчину никто не остановил, и он, низко нагнувшись, вошел внутрь дома. Зажженные палочки смешивались в воздухе со специфическими запахами, присущие каждому жилому помещению. В скудном свете окон начальник безопасности осмотрелся и увидел торчащие стопы из-под ткани. Стельников буквально в три шага подошел к умершей и вгляделся в ее лицо. Обычная внешность для индуски, ничего примечательного. Хотя смерть не красит никого, так что вполне возможно в то время, как Ришара Догра была жива, девушка могла быть приятной внешности.

— Ее будут отпевать три дня, только потом похоронят, — почти до шепота понизил голос Денисов, — Идем.

Рядом с женщиной сидел мужчина. Его плечи поникли, но следов горя на лице не видно.

— Буддисты. Верят в реинкарнацию, — по дороге к аэропорту рассказывал переводчик, — Они считают, что смерть это шаг к перерождению, то есть к новой жизни, а значит нельзя горевать.

Влажный и горячий воздух обдувал лицо. Стрельников щурился за стеклами самых темных очков, купленных им в аэропорту, и думал о предстоящем разговоре с начальством. Едва телефон поймал сеть, он сразу позвонил Радову и коротко доложил о смерти Ришары Догра. Рейнальд долго молчал, а затем распорядился узнать о причине смерти. Пришлось искать доктора, объяснять родственникам зачем это все нужно. Точнее упрощенную версию. Врач, так же индус, но часто сталкивающийся с туристами разных стран, ответил на все вопросы.

Ришара Догра скончалась от родовой горячки. Если точнее, то во время родов подхватила инфекцию, которая забрала жизнь молодой женщины за неделю с небольшим. Стрельников опоздал на два дня. Если бы он прилетел раньше, то деньги Радова могли спасти жизнь девушке. Больницы в Канди оснащены современным оборудованием, специалисты обучались как в России, так и в Америке, только вот семейству Догра оплата их услуг была не по карману. Они едва сводили концы с концами.

Документы с выписками о причинах смерти, заверенными подписью того самого индусского доктора лежали в одном кейсе с договором, который мог позволить семье Догра прожить безбедную жизнь. Но сейчас в связи со смертью Ришары предложение Радова утратило силу. Оплата услуг доктора — все на что распорядился потратиться владелец «Р&Р». От себя лично Денисов и Стрельников купили и зажгли во дворе свечи, простояв в почтительном молчании, поминая покойницу по-русской традиции, пока врач осматривал тело.

— Жаль уезжаешь, — протянул руку для пожатия Денисов, — Даже не окунулся в Индийский океан.

— Возьму отпуск и тогда с семьей прилечу, — улыбка слегка тронула губы сурового мужчины.

Ему было приятна простая манера общения парня, чувствовавшего себя в Шри-Ланке, как дома.

— Предупреди, закажу хорошую гостиницу, — широко улыбнулся Денисов.

— Домой не собираешься? — спросил Стрельников, подразумевая Россию.

— К зиме, холодам и вечно спешащему офисному планктону? — тряхнул головой довольный переводчик, — Нет. Мне здесь хорошо.

Теперь предстояло лететь двенадцать часов в обратную сторону, не ожидая ничего хорошего от предстоящего разговора. Тема изменилась, но начальнику безопасности придется выдержать неприятную беседу.

— Вот собственно так обстояли дела, когда я прибыл к дому Ришары Догра, — закончил подробный отчет о своих действиях Стрельников.

— Опоздал на неделю, — задумчиво произнес Радов, откинув голову на высокую спинку кожаного кресла.

Его рука сжимала все тот же теннисный мячик, действуя машинально. Начальник безопасности внимательно наблюдал за Рейнальдом, ожидая более развернутых комментариев.

— Тебя не интересует, как выглядела девушка? — не выдержав, спросил Стерльников, пытливо изучая лицо собеседника.

Радов медленно перевел взгляд на подчиненного, и стало видно, что его мысли заняты совершенно другим.

— Досье на Орлову Маргариту Ильиничну готово? — задал он холодным тоном вопрос.

— Готово, — протянул пластиковую папку начальству начальник безопасности, — Постоянно проживает в Москве…

— Я вижу, — резко прервал доклад Рейнальд.

Затем он погрузился в изучении собранной информации. Стрельников позвонил из аэропорта заместителю, в отсутствие начальства выполняющего его работу, и распорядился об этом досье. Перед тем как направиться к Радову мужчина зашел к себе в кабинет и забрал приготовленную папку. Внутри была фотография. Милая девушка сосредоточенно смотрела перед собой. Что вызвало такую концентрацию, Стрельников не понял, потому что на листе крупным планом было изображено только лицо.

Рита

— Рита, отец звонит! — раздался от ворот гаража голос Михаила Петровича.

— Иду, — откликнулась и положила краскопульт на тумбочку.

Отстегнула защитную маску и направилась к выходу, завешенному кусками целлофана. Звонок отца не предвещал ничего хорошего. Обычно он предпочитал перевод денег и общение через секретаршу Ниночку.

— Рит, слушай, — замялся Михаил Петрович, идя рядом со мной к дому, — Мне за электричество надо заплатить. Ты не могла бы у отца попросить денег? Ты же знаешь, я никогда больше положенного не требую. Но сейчас счет пришел, там пеню начислили.

— Сколько, дядь Миш? — кивнула в ответ на просьбу, понимая его.

Михаил Петрович недорого сдает мне небольшой домик, где есть комната и небольшая кухонка, душ с горячей и холодной водой. Что еще нужно для студентки, живущей отдельно от отца? Отец платит за учебу, а на отдельное жилье приходится зарабатывать самой. Как он в свое время сказал: «За самостоятельность надо платить». Первое время обижалась. Ведь у него денег хватило бы на мое безбедное проживание в приличном районе Москвы, но родственник уперся и предложил самой зарабатывать на жизнь. Если он рассчитывал вернуть дочку обратно в загородный дом, то добился противоположного эффекта. Почувствовав, что тоже чего-то стою и могу заработать на кусок хлеба с маслом, о возвращении к отцу вообще перестала задумываться.

— Три тысячи, — вздохнул Михаил Петрович.

В ответ присвистнула.

— Рит, я к тебе, как к родной. Нет у тебя денег, не тороплю, — в голосе мужчины послышались извиняющиеся нотки, — Но они грозят в суд подать. А что с меня взять?

Брать с Михаила Петровича действительно нечего. Вся его ценность — это клочок земли, на котором стоит старый дом, гараж да мои «хоромы».

— Дядь Миш, попрошу отца, — пообещала и одобрительно улыбнулась, хотя не чувствовала никакой уверенности.

Поднялась по деревянному крыльцу и вошла через темный, холодный коридор внутрь. В большой комнате работал телевизор, видно Михаил Петрович смотрел программу новостей, когда раздался звонок. Дикторша с хорошим макияжем и в деловом костюме о чем-то вещала, но звук был убран и по ее выражению лица не поймешь — то ли катастрофа случилась, то ли наоборот, финансовый рынок пошел в гору. Впрочем, для простых обывателей, таких как мой хозяин, это мало имело значения. «Лишь бы войны не было, да хлеб не подорожал» — часто повторял дядя Миша.

— Да, пап, — поднеся к уху трубку телефона, пожелтевшего от времени, поприветствовала родственника.

— Рита, ты сотовый не брала, — откашлявшись, пояснил причину звонка на городской номер.

Мне показалось или может быть это связь такая, но в голосе отца почувствовалась неуверенность.

— Я в гараже работала, — ответила и замолчала, ожидая, когда озвучат причину необычного звонка.

— Рита, мне прислали из института письмо, где сообщали, что оплата за последний семестр к ним не пришла, — строго объяснил причину, побудившую позвонить мне.

Выругалась про себя.

— Опять на мотоцикл деньги потратила? — в голосе зазвучал металл.

— Пап, я все оплачу! Так получилось, — замялась в ответ.

Денег не было. И родственник угадал совершенно верно. Новый и уже отреставрированный кроссовый мотоцикл стоял в гараже дяди Миши и именно от его покраски оторвал звонок отца. Я рассчитывала поставить на себя в ближайшем турнире и выиграть не только полагающуюся премию, но и на тотализаторе.