— Сапоги…

— Отличные сапоги.

Картер опустил голову и стал губами ласкать ее груди.

Мак содрогнулась, судорожно вздохнула. Последние мысли покинули ее. Остался только он и то, что он ей дарил.

Медлительные ладони, ловкие губы блуждали по ее телу, вызывая новые, незнакомые ощущения, не давая дышать.

— Я не могу. Я не могу.

— Все хорошо.

Оргазм взорвался в ней. Она приподнялась и упала не в силах справиться с накатывающими волнами света и тени, и безумия. И когда Картер наконец скользнул в нее, они застонали вместе.

И, продолжая сводить их обоих с ума, он смотрел в ее глаза, потемневшие, затуманившиеся.

— …Макензи, — выдохнул он, растворяясь в ней, в ее глазах, в ее теле. Просто «Макензи».

И дно омута.

Опьяненная, одурманенная. Ей казалось, что она никогда не сможет пошевелиться. Даже пальцы казались неподъемными. Зато удалось вздохнуть. Какое счастье. Она точно знала, что переставала дышать, когда Картер…

Стирал ее с лица земли. Вот!

Даже сейчас, когда он распластался на ней, как жертва лобового столкновения, а их взбесившиеся сердца колотились в унисон, он ласково касался губами ее шеи.

— Порядок? — спросил он.

Порядок? Он выжил из ума? Порядок — это когда поскользнешься на льду и успеешь восстановить равновесие, не сломав лодыжку. Порядок — это когда нырнешь в теплую ванну после тяжелого дня.

И никакого порядка, когда твое тело словно вывернули наизнанку, а потом — спасибо большое — вывернули обратно.

— Да. — А что еще она могла сказать? — А ты?

— М-м. Макензи. Голая. В моей постели. Со мной. Я в полном порядке.

— А я все еще в сапогах.

— Да. Еще лучше. Прости, я, наверно, тяжелый.

Он скатился с нее и прижал к себе.

— Картер, ты почти такой же костлявый, как я. Ты не тяжелый.

— Я знаю… о костлявости, я имею в виду. И ничего не помогает. Кор… как-то меня уговорили заниматься с личным тренером. Но где взять время? Я генетически не настроен на мощную мускулатуру.

— У тебя привлекательная худощавость. И не позволяй никому принижать себя. Кроме того, ты управляешь своим телом, как портовый грузчик.

— Все для тебя, — ухмыльнулся он. — Ты такая красивая.

— Я не красивая. Как профессионал я это точно знаю. У меня интересное лицо, и я умею подчеркивать его плюсы. Я худая, но в хорошей форме, хотя тоже не люблю тренажеры. И вообще, я как вешалка. Любая одежда на мне хорошо смотрится.

— Ты красавица. И не позволяй никому принижать себя…

Мак засмеялась, прижалась к нему.

— Профессор, тебе не кажется, что мы в порыве благодарности осыпаем друг друга комплиментами?

— Ты всегда была красавицей. У тебя рыжие волосы и русалочьи глаза. И ямочки на щеках. — Он подумал, что еще минут пятнадцать, и он оближет ее, как мороженое и снова доведет до оргазма.

Улыбаясь, Мак смотрела на его расслабленное лицо, закрытые глаза. Наверно, он такой, когда спит. И если проснуться раньше его, то таким она его и увидит.

Она лениво провела пальцем по его подбородку.

— А что это за интригующий маленький шрам?

— Колотая рана.

— Ты фехтуешь… как Капитан Джек Воробей?

— Если бы. Держу пари, ты неравнодушна к Джонни Деппу.

— Я живая. Я женщина. Следующий вопрос.

— Он покоряет все поколения. Это интересно. Взрослые женщины, как и девушки, мои ученицы, считают его сексуально привлекательным.

— Конечно, его я увидела первым, но в данный момент я нахожу сексуально привлекательным другого мужчину. Со шрамом.

— Ах да. Если честно, я убегал от пары мальчишек, которые хотели меня поколотить. Пришлось карабкаться на забор. Но, учитывая мои спортивные таланты, к сожалению, очень далекие от ловкости пиратов или актеров, их играющих, умудрился сорваться. Напоролся на проволоку.

— Уф. Когда это было?

— На прошлой неделе.

Хихикая, она перекатилась на него.

— Жестокие карлики.

— Ну, вообще-то, мне тогда было десять лет, но они точно были жестокими карликами.

— Ты удрал?

— В тот раз — да.

Дернув за волосы, он притянул ее к себе и поцеловал. Довольно вздыхая, она примостила голову на его плече. И чуть не замурлыкала от удовольствия.

Синхронно затихающее биение сердец, словно звенящее от наслаждения тело и мужчина, до умиления привлекательный во всем, что только можно представить.

Она могла бы лежать вот так часами. Днями.

Сонная и теплая, и в обнимку с изумительным Картером Магуайром. А утром они могли бы…

Ее глаза распахнулись. О чем она думает? Что она делает? Утром? Часами и днями? В приступе паники Мак резко села.

— Что случилось?

— А? Что? О, ничего. Ничего. Что могло случиться?

Он тоже сел, взъерошенный и сексуальный и без промаха бьющий по ее сердцу и гормонам. Угроза.

Бежать. И немедленно. Назад, в реальность. Назад, в благоразумие… Не хватало еще сотворить такую глупость, как влюбиться.

— Просто я… Боже, посмотри на часы. Я должна уйти.

— Уйти? Но…

— Все было отлично. Все… правда, великолепно. — Господи, господи. Только посмотрите на нее. Голая и в сапогах. — Я потеряла счет времени. Уже поздно.

Картер озадаченно посмотрел на часы.

— Не очень. Не…

— У тебя завтра учебный день, — выдавила Мак, отчаянно пытаясь держаться как можно непринужденнее, и так же отчаянно разыскивая свое белье. Паника не утихала, галопировала в ней, как дикий мустанг.

Где лифчик? Где, черт побери, ее лифчик? К черту лифчик.

— У меня еще миллион дел. Правда. И завтра очень рано вставать.

— Я включу будильник. И в любом случае к шести я уже просыпаюсь. Макензи, останься.

— Я очень хотела бы, но не могу. Правда, не могу. — Сколько раз можно произнести слово правда за пять минут? Кажется, она идет на рекорд. — И, ну, долг зовет. Нет, не вставай.

Пожалуйста, пожалуйста, не вставай, мысленно взмолилась она, натягивая блузку, но Картер уже вскочил с кровати.

— Останься. — Он коснулся ее щеки. — Я хочу спать с тобой.

— Мы уже выполнили этот пункт. Потрясающе, — добавила она, ослепительно улыбнувшись.

— До утра.

— О, Картер, ты очень мил. Я бы с удовольствием… в другой раз. Три торжества, презентация. Куча, куча дел. — Она быстро поцеловала его. — Должна бежать. Спасибо за все. Я тебе позвоню.

И она убежала.

Я чудовище, чокнутое чудовище, думала Мак по дороге домой. Или в ад. Я заслужила ад. Нет, я поступила правильно. Я совершила единственно правильный поступок. Для себя и для Картера.

Особенно для Картера.

Ад? Смешно. Я заслужила медаль, я заслужила памятник при жизни.

Я молодец, и на этом поставим точку. Теперь все будет прекрасно. Все будет нормально.

Даже идеально.

В окнах главного дома горел свет. Паркер и Лорел непременно со мной согласятся. И поддержат. Слава богу, что у меня такие подруги. Мак резко затормозила. Несколько одобрительных слов снимут это жуткое напряжение.

Мак ворвалась в дом, выкрикивая имя Паркер.

— Мы все здесь. — Паркер вышла в холл. — Боже, что случилось? Ты попала в аварию?

— Нет, все прошло по плану. А, может, и нет. Была инструкция.

— Ладно. Ты явно не пострадала. Мы в гостиной, отрабатываем последние детали, раз уж никому не спится.

— И Эмма здесь?

— Да.

— Хорошо. Отлично. Замечательно.

Мак прошмыгнула мимо Паркер в гостиную, где Лорел и Эмма просматривали папки и пили чай с печеньем.

— Эй. Мы не ждали тебя раньше утра. Представляли, как ты утром пробираешься домой дорогой стыда. — Лорел отбросила карандаш. — Даже хотели поставить видеокамеру.

— Как прошел ужин? — спросила Эмма.

— Я сбежала. Просто сбежала. — Мак стянула пальто. — Ты бы поступила точно так же.

— Настолько хорошо? — Лорел протянула тарелку с печеньем. — Угощайся.

— Нет, нет. Он репетировал во вторник. Вы представляете? А сегодня такой чудесный ужин при свечах и курица в винном соусе.