– Я хотел попросить вас... Если вы найдете Кима... то есть обнаружите его... если он каким-то образом остался жив... я прошу вас: не выдавайте его. Что бы он ни сделал с нами, он будет прав. А вы не выдавайте его, не дайте вновь торжествовать этим палачам.

Степа, подивившись странностям редактора и понимая, что вразумительного рассказа о Рощине от него не добиться, выскочил на улицу. Автомобиль стоял неподалеку. Но Заречный не спешил сесть в него. Он постоял немного на пороге редакции, глядя на то место, где, по словам Медведкина, ему явился призрак Рощина. Который, оказывается, еще и драчун. Что он был за человек, Ким Рощин? Кстати, был или есть? Это тоже надо уточнить. И вообще, следует начать с Кима – что он, кто он и за что он их. А тогда уж думать, где он.

Куликовский, выслушав просьбу Степы, поскреб четырьмя пальцами бороду слева. Хлебнул чаю, поскреб ее справа. Затем добавил сахара в чай, долго звенел ложкой в чашке, основательно растворяя сахар, и приступил к неторопливому чаепитию. У Степы терпение лопнуло, и он напомнил:

– Тик-так, тик-так, тик-так...

Куликовский из-под нахмуренных бровей бросил на него сердитый взгляд:

– Не хами. Не мешай думать, не то выговор впаяю. Повод для этого всегда найдется. – И задумался до опустошения чашки. Отодвинув ее, сказал: – Я мог бы достать из архива дело Рощина, но это тебе мало что даст, только время упустишь и запутаешься. Есть один человек, способный дать объективную оценку. У Рощина был адвокат, баба толковая, хваткая. Она вела его дела и подробно знает все тонкости. Только захочет ли она тебе что-то рассказывать?

– А вы ее уговорите, – подсказал Степа.

– Нынче молодежь пошла... – набирая номер, проворчал Куликовский. – Но я сегодня хоть и злой, но добрый, на твои безобразия смотрю сквозь пальцы. Указывать он мне будет... Алло! Дайте Ольгу Борисовну. Это Куликовский, здравствуй. У меня есть дело... Ладно тебе, шутки в КПЗ, дело действительно серьезное. Ты по Рощину, надеюсь, все помнишь?.. Ага, отлично. Сейчас подъедет к тебе мой оперативник... молодой, немножко красивый, множко спортсмен. Так ты изложи со всей откровенностью, как когда-то посвятила меня. Это возможно?.. Ах по пьяни было? Оля, будь человеком... Да, очень надо, очень. С меня раки и шампанское... Конечно, помню, ведь только тебе в голову взбрело раков запивать шампанским. Счастливо и тебе. – Положив трубку, он назвал адрес, фамилию адвоката и предупредил: – Мне вся эта чертовщина с мистикой не по душе. Будь осторожен, Степа.

– Буду, – Заречный нарисовал на лице беспечную улыбку и бегом ринулся из управы.

По дороге в адвокатскую контору купил бутылку шампанского, «передал презент от Куликовского». Ольга Борисовна с удовольствием приняла, достала бокалы из шкафа. Степа наполнил один, поставил бутылку на стол, а она развеселилась:

– Если вы скажете, что не пьете, буду хохотать неделю.

– Что вы! Мент и не пьет?! Такое только в страшном сне привидится. Вам скажу честно и по секрету: я не пью, я попиваю. Но в данную минуту нахожусь при исполнении. И вообще, вы не находите, что, когда человек не пьет в хорошей компании, он подозрителен? Не пить может алкоголик, который бросил или которого закодировали. Не пить может больной, потому что ему нельзя, хотя и хочется. Не пьет злоумышленник – с определенной целью. Еще не пьет помешанный на своем здоровье, думая, что проживет двести лет. Видите, это все не совсем нормальные люди. А я абсолютно нормальный.

Ольга Борисовна рассмеялась, отпила несколько глотков – и быка за рога:

– Вам что хотелось бы знать о Рощине?

– Досконально все.

– Все знает только господь бог, нам, смертным, такое не по зубам. А зачем вам это понадобилось – ворошить страницы давно минувших дел?

– Возникла необходимость. – Степа хотел ускользнуть от ответа. Но, посмотрев в глаза Ольги Борисовны, опытного адвоката, достаточно хорошо изучившего человеческую породу, чтобы распознать хитрость, переменил тактику. – Буду говорить честно. Я пока сам не понимаю, что происходит. А происходит нечто загадочное. Кое-кто видел, как утверждает, Кима Рощина. Более того – таких видевших его людей несколько. И он их напугал до смерти. Есть мнение, что это двойник, который хочет воспользоваться Рощиным в корыстных целях.

– Хм. – Она достала длинную тонкую сигарету, закурила, улыбаясь, как улыбается все понимающий человек. – Методом логического мышления можно предположить, кто уверяет, что видел Кима. Но пусть успокоятся те, у кого рыльце в пуху. Ким не в состоянии ничего им сделать, потому что его нет. Скажу по секрету, меня радует появление двойника, должен же хоть кто-то поджарить им шкуры.

– Ого! – хохотнул Степа. – Все же, Ольга Борисовна, что это был за человек, чем занимался, что с ним приключилось?

– Приключилось? – усмехнулась она. – Приключается с теми, кто испытывает острую недостачу в сером веществе. Освежите бокальчик, Степан. Спасибо, ваше здоровье. Возможно, избыток этого вещества тоже имеет свои недостатки. Так или иначе, а история Кима – грязное, мокрое дело, наказание за которое виновники не понесли. Да, Степан, произошло косвенное убийство, если так можно выразиться. Мне тогда жутко хотелось доказать, что справедливость существует, я жилы рвала, чтобы вытащить Кима. Но против нас выступили свидетели, великолепно сфабрикованные факты, документы, подтверждающие эти самые факты. Все было состряпано ювелирно, не подкопаешься. Вот когда я пожалела, что у нас не практикуется суд присяжных заседателей, как в Америке. Хотя... против Кима было слишком много всего. А кто выиграл? Кучка бездарностей, съевших собаку на интригах. Впрочем, на это тоже нужен ум, подлый ум.

Ольга Борисовна несколько раз молча затянулась. Ее светло-голубые глаза потемнели, словно отступили в тень. Очевидно, они попали в тень от прошлого...

Еще совсем недавно умный и предприимчивый человек мог сколотить состояние без криминала. Взять хотя бы армию челноков, сумевших значительно повысить свой жизненный уровень. Люди не дремали, работали, рисковали. Одним из феноменов тех лет был Рощин. Разбогател с нуля не воровством, как сейчас принято думать, а мозгами и трудом. Разумеется, всех интересовало, как он стал богатым.

– Во всем виноват ящик персиков, – то ли шутил, то ли говорил правду Рощин. – Вот этими руками я заработал ящик персиков, да каких! Один в один! Вы же помните, дефицит был во всем. Я продал персики, получил по тем временам неплохие деньги. Немного, конечно, но хватило для начала. Так, шаг за шагом, и богател. Здесь нет секрета.

Он взлетел молниеносно. Еще до приватизации президент издал указ, рекомендуя местным властям осуществлять продажу частным лицам нежилых помещений для магазинов, офисов, кафе и предприятий бытовых услуг. Новшество привлекало льготами, но поначалу желающих рискнуть находилось мало. Предприниматели боялись, что это очередной хитрый ход власти, чтобы выудить деньги у населения, как уже было однажды во времена дедушки Ленина с нэпом. Рощин решился: сориентировался, приобрел помещение и открыл первый в городе частный магазин. Покупателей встречали вежливые продавцы, чистота, обилие продуктов и вполне доступные цены. А если учесть, что в государственных магазинах на полках покоились одни макаронные изделия, в то время как у Рощина можно было приобрести несколько наименований товара как отечественного производства, так и импортного, магазин мигом стал популярным. Дело пошло в гору.

Ким не упивался успехом, а работал, отказывая себе практически во всем. Вскоре открыл еще один магазин – по продаже одежды и аксессуаров к ней. Опять магазин отличало качество, ассортимент, доступные цены. Рощин уловил время и спрос, а для этого нужно иметь хорошие мозги, море энергии и трудолюбия. Но! Любое дело требует развития, а развитие – оборотных средств. Их не хватало. Бизнесмены, бравшие кредиты в банках, терпели фиаско, так как банковский процент был слишком высок и съедал всю прибыль. Да и скачки инфляции помогали разориться.