Простота этой инструкции почти обескураживает. Нам просто сказано: исполняйте волю Бога, и тогда истина откроется вам. Были моменты в жизни Христа, например, в Гефсиманском Саду, когда Он боролся с Собой, чтобы исполнить волю Бога. Были моменты, когда Его человеческая плоть пасовала перед открывавшейся Ему перспективой. Поэтому Он знал, как трудно следовать этому простому правилу.

По-видимому, нет никакой необходи­мости детально излагать 208] историю Распятия. Она так хорошо известна и настолько знакома, что слова, которыми она изложена, стали зна­чить для нас очень мало. Рассказ о триумфальном входе Христа в Иерусалим, о собрании Его учеников в верхней комнате и их совместном причастии хлебом и вином, о том, как покинули Его те, кто, по общему мнению, любил Его, и Его последующих муках в Гефсиманском Саду знаком нам, как наши собственные имена, и привлекает внимание намного меньше. В этом заключается трагедия Христа. Он сделал так много, а мы поняли так мало. Нам потребовалось двадцать веков, чтобы начать понимать Его, Его миссию и жизненный путь. Распятие само по себе было лишь предвиденным и ожидаемым завершением этого жизненного пути. Другой конец был невозможен. Он был предопределен с начала и отсчитывался с того момента, когда после посвящения Крещения Христос начал служить человечеству, учить и благовествовать Царство Божие. Вот что было Его темой, а мы забыли об этом и проповедовали Личность Иисуса Христа – единственную тему, которую Сам Он игнорировал и которая рассматривалась Им как маловажная с точки зрения проповедуемых Им более высоких ценностей. И в этом тоже трагедия Христа. У него был один набор ценностей, а у мира – другой.

Мы сделали из Распятия трагедию, тогда как действительной траге­дией было наше неумение понять его истинное значение. Муки в Гефсиманском Саду были вызваны тем, что Его не поняли. Многие люди умирали насильственной смертью. В этом Христос никоим об­разом не отличается от тысяч других провидцев и рефор­маторов на протяжении веков. Много людей прошло через Гефсиманский опыт и молилось так же горячо, как Христос, чтобы воля Бога могла осуществиться. Многие люди были покинуты теми, от кого можно было ожидать понимания и участия в работе и видимом служении. Ни в одном из этих аспектов Христос не был действительно уникален. Но Его страдания были основаны на Его уникальном видении. Не­достаток понимания со стороны людей и искаженные интерпретации Его вести теологами будущего, 209] несомненно, входили в Его предвидение, так же, как и знание того, что акцент на Нем как на Спасителе мира на века задержит материализацию Царства Божьего на земле, основать которое и было Его миссией. Христос пришел, чтобы все человечество могло иметь “жизнь ... с избытком”.[215] Мы интерпретировали эти Его слова таким образом, будто только “спасенным” доверено предпринять необходимые шаги в направ­лении этой жизни. Но жизнь с избытком – это, без сомнения, не та жизнь, которая должна быть прожита после смерти, на каком-то далеком небе, где те, кто верит, будут – в качестве привелегии – наслаждаться счастливой жизнью, в то время как остальные дети Божьи оста­нутся в стороне. Крест был предназначен для того, чтобы обозначить демаркационную линию между царством людей и Царством Божьим, между одним великим царством природы, которое достигло зрелости, и другим царством природы, которое отныне могло войти в свой цикл активности. Чело­веческое царство достигло к тому времени той точки в своем развитии, где оно смогло дать рождение Христу и другим детям Божьим, чьи жизни настойчиво свидетельствовали о божественной природе.

Христос принял древний символ и взошел на крест, заняв Своё место рядом со всеми предыдущими распятыми Спасителями; Он воплотил в Себе земное и космическое, прошлое и будущее, воздвигнув Крест на холме около Иерусалима (его название означает “видение покоя”) и привлекая, таким образом, внимание к Царству, за установле­ние которого Он умер. Работа была завершена, и в этой чужой маленькой стране, названной Святой Землей, на узкой полоске тверди между двумя полушариями, Востоком и Западом, Христос взошел на Крест и зафиксировал границу между Царством Божьим и царством мира, между миром людей и миром Духа. Таким образом, Он довел до кульминационной точки древние Мистерии, в которых пророчествовалось о наступлении этого Царства, и учредил Мистерии Царства Божьего.

Стремление довести до совершенства исполнение воли Бога привело к концу самую совершенную жизнь, когда-либо прожитую 210] на земле. Попытка основать Царство, предопределенное извечно, и вызванный этим антагонизм привели Христа к месту распятия. Черствость человече­ских сердец, слабость их любви и их неспособность воспринять виде­ние разбили сердце Спасителя мира – Спасителя, потому что Он открыл дверь в Царство.

Настало время церкви пробудиться для ее истинной миссии – материализации Царства Божьего на земле, сегодня, здесь и сейчас. Про­шло то время, когда мы подчеркивали будущее и пришествие Царства. Люди больше не интересуются возможным небесным царством или вероятным адом. Им необходимо знать, что Царство здесь и должно выразить себя на земле; оно состоит из тех, кто выполняет волю Бога любой ценой, как это делал Христос, и тех, кто может любить другого, как Христос любил нас. Путь в Царство – это путь, который пройден Христом. Этот путь включает жертву личным “я” для блага мира и служение человечеству вместо служения своим желаниям. За провоз­глашение этих новых истин о любви и служении Христос отдал Свою жизнь. Священник Стритер говорит нам, что “значение и ценность смерти Христа происходит из ее внутреннего качества. Это выражение во внеш­нем акте свободно выбранного посвящения себя, полного и безоговорочного, высочайшему служению Богу и человеку. Страдания, присущие такому самопожертвованию, несомненно созидательны”.[216]

Не кажется ли вам, что Распятие Христа с предшествующими ему великими событиями – причастием на тайной вечере и Гефсиманским опытом – это трагедия, основанная на конфликте между любо­вью и ненавистью? Данная книга не имеет намерения умалить значение мирового события, которое произошло на Голгофе. Но сегодня, когда огляды­ваешься назад на это великое событие, начинает проясняться определенная истина, а именно, что мы интерпретировали эту жертву и эту смерть чисто эгоистически. Мы заняты лишь нашими личными интересами. Мы подчеркиваем важность нашего индивидуального спасения и считаем это чрезвычайно важным. А мировая точка зрения и то, что было предназначено 211] сделать Христу для человечества, а также отношение Бога к людям с давних времен, в период жизни Христа в Палестине и далее, вплоть до настоящего времени, – всё это подчи­няется фактору нашей веры или неверия в действенность Распятия на Голгофе для спасения наших индивидуальных Душ. Тем не менее, в Своем разговоре с раскаявшимся разбойником Христос допустил Его в Царство Божие лишь на основе признания им божественности. Христос еще не умер, и кровавая жертва еще не была Им принесена. Христос как будто предвидел, какую окраску придадут Его смерти теологи, и постарался исправить дело, выдвигая призна­ние умирающего разбойника в качестве одного из выдающихся событий в момент Своей смерти. Ни о каком прощении грехов и искуплении их Своей кровью как причине этого прощения Он не упоминал.

Реальная проблема – это проблема любви и ненави­сти. Только Св. Иоанн, любимый Апостол, ближайший к Иисусу, действительно понимал это; в Его Посланиях всецело подчерки­вается любовь и отсутствует обычная ортодоксальная интерпрета­ция. Именно в любви и ненависти, в желании жить как дети Божьи и склонности жить, как обыкновенные человеческие существа, кроется различие между гражданином Царства Божьего и членом челове­ческого семейства. Именно любовь старался выразить Христос; и именно ненависть, разделение и война, кульминация которых имела место в Ми­ровой Войне (1914 – 1945 г.г.), характеризовали официальное изложение Его учения на протяжении последних двух тысяч лет. Христос умирал, чтобы довести до нашего сведения, что путь в Царство Бога – это путь любви и служения. Он служил и любил, совершал чудеса и собирал вместе бедных и голо­дных. Он кормил их и использовал любую возможность, чтобы при­влечь их внимание к принципу любви как главной характеристике божественности, а в результате эта жизнь любящего служения принесла Ему муки и в конце концов – смерть на Кресте.