Конечно, в детстве, да и еще годом ранее, Игорь даже предположить не мог, что скажет пришельцу по телефону: «Я знаю, кто ты». А жена ответит, усмехнувшись, словно Игорь так и остался десятилетним пацаном: «Ничего-то ты не знаешь». Он не мог предположить, что пришелец воскресит его, и это будет обыденно и скучно.

Собственно, Игорь и будущее, в котором теперь оказался, представлял совсем не таким, какое оно оказалось, когда он переместился в него посредством взросления. «С другой стороны, удалось поработать в отделе по отлову инопланетян», — понял Игорь и подумал, что скажи ему кто в детстве, что он на самом деле будет ловить инопланетян, когда вырастет, тот Игорь был бы в восторге. С другой стороны, тот Игорь сильно бы разочаровался, если бы узнал, что будущее совсем не такое, как описал Кир Булычев, даже малейшее отклонение от этой кальки будущего очень сильно расстроило бы Игоря, как расстраивало оно его и теперь, когда стало настоящим.

— Вот, — сказал бы Игорь самому себе прошлому, — видишь этот холодильник, который старше тебя на три года? Когда родители умрут, я приеду через несколько лет, включу его — и он заработает, и я буду класть туда продукты. Не в какое-то диковинное устройство, а именно в этот холодильник, который уже станет желтым от времени. И жена привезет мне сына на машине, не на летающей, а обычной машине, а сын будет кататься на обычном велосипеде. Игрушек только всяких интересных станет побольше и сладостей, а так — никаких билетов на Марс, никаких билетов на Луну. Ну, хоть игрушки и сладости — и то спасибо.

До Игоря сын месяц прожил на даче у бабушки и дичился не только Игоря, но даже на мать косился как на чужую, как будто не узнавал ее. Он был почти черный от загара, только под глазами почему-то остались светлые круги, особенно заметные, когда сын поднимал брови, оглядывая новый велосипед. Игорь тоже почувствовал некое отчуждение от сына, потому что у того как будто слегка огрубели черты лица, стало меньше щек, волосы выгорели до темно-русого цвета и голос приобрел чужую Игорю хрипотцу, словно сын в его отсутствие тем только и занимался, что орал во всю глотку. Игорь попытался обнять его, но тот вежливо выскользнул по направлению к велосипеду и тут же, отпросившись у матери, укатил на улицу.

— Что-то вы оба какие-то не такие, — подколол Игорь жену — она, в отличие от сына, была как-то бледнее того, какой помнил ее Игорь.

— Так я беременная просто, — огорошила Игоря жена и продолжила как ни в чем не бывало в совсем другом русле: — Ты ему еще бассейн надуй, а то будешь видеть его только по утрам и вечерам, он тут быстро друзей найдет.

— Да вряд ли, — неуверенно сказал Игорь, — тут пенсионеры одни.

— Где пенсионеры, там и внуки.

— Ну да, так-то, — засмеялся Игорь.

— Еще есть шанс в дождливую погоду его дома застать, — сказала жена и опять резко сменила тему: — Ну, как командировка?

— Как будто ты не знаешь, — вздохнул Игорь. — С тобой как разговаривать? Как обычно или можно не таясь, у тебя неприятностей не будет среди ваших?

В глазах жены не мелькнуло ни капли понимания.

— А у тебя, среди ваших? — спросила жена.

— Я за тебя больше беспокоюсь, ты все-таки мать моего ребенка, кто бы ты ни была, — сказал Игорь. — Ты с самого начала все знала? Где я? Кто я? Просто обидно, что знала и не сказала, я понимаю, что все это, может, против правил каких-то. Неужели ни разу не возникало желания, не подмывало сказать правду.

— Насколько знаю, твои тоже не особо-то спешили правду говорить, — поддела жена.

— Это да, — вздохнул Игорь.

— Вот ответь мне на один простой вопрос, — вступила жена после паузы. — Кто ведет себя как человек? Кто выглядит как человек? Кто может зачинать и рожать других людей?

— Это риторический вопрос, как я понимаю, — догадался Игорь и вспомнил, что такие же слова говорил Молодой на последней пьянке.

— Нет, давай отойдем от абстракций, — возразила жена, — это реальный вопрос, безо всякого двойного дна и философского подтекста. И ответ на него тоже простой: если человек выглядит как человек и ведет себя как человек, то он человек и есть. Вот и все.

— Мы то же самое испытываем, что и вы, — добавила жена, помолчав. — Ты даже не представляешь, насколько много диктует тело, насколько разум вторичен, как много содержится абсолютно пещерных наслоений над обычным разумом, и это неудивительно, потому что вы из пещер вылезли совсем недавно, может, если вы в цивилизованном состоянии продержитесь столько, сколько пробыли в пещерах, то, возможно, что-то изменится. Но пока вы совершенно те же дикари с теми же совершенно инстинктами, что у ваших предков, и легким налетом цивилизации, который сметается любой мелочью. Поэтому и мы такие же. Страх смерти, вот, например. Я же рассудком понимаю, что не умру, но организм-то умирает и боится умирать, и ты не поверишь, но быть внутри тела и наблюдать свою смерть как бы со стороны еще неприятнее, чем умирать навсегда.

— Ну и зачем тогда все это? — спросил Игорь почти злобно.

— Потому что мы по-другому не можем, — мирно ответила жена. — Ну, природа у нас такая. Вселяться и мимикрировать. Мы тоже от себя прежних ушли, хоть и далеко, но не бесконечно далеко. Не совсем ушли. На самом деле во Вселенной мало существ, которые бы совсем могли уйти от того, кем они были когда-то.

— И как мы теперь будем? — из груди Игоря вырвался невольный вздох. — Ну, когда я теперь знаю, кто ты.

— Да так же и будем, — улыбнулась жена, наклонив голову, словно веселая собака. — Это опять изнутри тебя пойдет, из твоего дурацкого тела. Млекопитающие очень склонны к эмпатии. Мир млекопитающих на самом деле очень беззаботен. А мир людей еще более беззаботен, не знаю, как так получается, но все, рядом с чем вы живете в безопасности, вы очеловечиваете. Вы с кошками разговариваете, с телевизором, может, ты этого не замечал, но я сама чувствую, как само тело, сам мозг начинает наделять предметы и животных чертами людей. Поэтому, даже если бы я сейчас в ящерицу превратилась, ты бы продолжил со мной разговор как ни в чем не бывало. Может быть, даже почувствовал ко мне больше влечения, чем обычно.

— Ну да, — неохотно согласился Игорь, — у нас Молодой о чем-то таком говорил про Рината и его жену.

— Вот ты козел, — сказала жена, — я вообще-то на комплимент нарывалась. А ты… У тебя никого не появилось?

Игорь хотел что-нибудь соврать, но неожиданно для себя мрачно ляпнул:

— Разве что несколько сайтов с порнухой, — и невесело хмыкнул в ответ на смех жены.

— Стыдно в таком-то возрасте, — укоризненно заметила она.

— Как-то я весь навык подрастерял за годы женитьбы, хоть как-то надо наверстать, — сказал Игорь, — оказывается, много всякого нового появилось с тех пор, как я из подросткового возраста вышел.

— Еще бы, — подтвердила жена, как показалось Игорю, со знанием дела, — может, покажешь что-нибудь?

— Да ну тебя, — уныло скривился Игорь, — еще я беременных не трахал.

— Ну-у, — протянула она, — как раз таки это ты делал вполне успешно в свое время.

При этом жена сделала руками такое движение, словно преподносила в руках Игорю что-то готовое, и как-то по-особому двинула бровями.

— Тьфу, блин, точно, — понял Игорь. — Как-то забылось уже, что мы отжигали с тобой. Ты когда усвистала, я как-то сразу вычеркнул тебя, как будто тебя и не было.

— Нет, Игорь, — сказала жена тоном, не терпящим возражений и при этом слегка мстительным, — я была. Еще как была. И даже Мишка уже был внутри меня.

Она обозначила в воздухе некое полотно, которое, видимо, не скоро должно было стереться из памяти Игоря, и добавила, хотя Игорь уже заранее скривился от того, что она готовилась сказать, а она увидела его кислую мину и замолкла.

— Ну, ты понял, короче, — сказала жена.

— Понял, понял, — ответил Игорь, морщась.

— Ты, короче, своим хером у него над головой… — все же начала она, сотрясаясь от смеха.

— Господи, что же ты такая озабоченная-то? — с отвращением спросил Игорь. — Тебе плохо с новым своим женихом, что ли? Хуже, чем со мной?