В итоге они нашли что-то вроде лесной рощицы, внутрь которой вела узкая извилистая тропка, усыпанная хвоей и окурками. На другом конце тропки находилось небольшое озерцо, на берегу никого не было, но стояли скамеечки и урны. Возле одного из берегов росли камыши, среди камышей лежали на воде многочисленные пластиковые бутылки, а на воде, свободной от камышей, плавали утки. Игорь почему-то решил, что люди, которые пришли с ним, сейчас будут как-нибудь терроризировать уток, например, будут забрасывать их пластиковыми бутылками или сосновыми шишками, однако ничего подобного не произошло.

Игорь не успел даже заскучать, не зная, о чем разговаривать со своими новыми буйными друзьями, как само провидение подкинуло им новый аттракцион в виде мальчика лет семи с большим пластмассовым катером, который мальчик нес, как матери носят грудных младенцев. Мальчик косился на катер с улыбкой, похожей на улыбку Мадонны Литта. Катер был совершенно новый и белый, только нос его был окантован синей гладкой пластмассой, и на этой синеве лежал лаковый солнечный блик. Мальчик был в чем-то вроде белого комбинезона с короткими штанинами, и этот комбинезон тоже был белый, как больничный халат. Пруд же, к которому шел мальчик, был цвета глины.

— Сейчас он точно упадет или на берегу, или в воду, — предвосхитил ожидания Игоря один из его новых знакомых, тот, что был с четками в темном дворе.

Сказал он это не совсем такими словами, большей частью фраза была непечатной, но то, что гопник не заржал в конце своих слов, указывало на то, что он больше переживает за мальчика, нежели хочет, чтобы тот упал.

— Кстати, если прищуриться, то от него свет аж крестом таким белым отражается, — сказал второй игорев знакомец, — как в кино. Как будто я кинооператор и сквозь камеру смотрю.

— Надо будет сыну такой же купить, — мечтательно вздохнул гопник без татуировок, чем полностью озвучил мысль Игоря. Понятно, что речь шла о катере. Игорь захотел купить сыну такой же катер, но только не понимал, где и когда он сможет спустить этот катер на воду. Предположение, что он отдаст сыну катер, а тот будет играть этим катером не с Игорем, а с новым своим, типа, отцом, было невыносимо тоскливо. Если бы Игорь был пьян по-настоящему, он тут же начал бы делиться своими страданиями с этими новыми своими друзьями, а они как-нибудь начали его утешать и делиться своими какими-нибудь историями из жизни, но пока их разделял барьер Игоревой трезвости, об этом нельзя было даже подумать.

Мальчик тем временем прошелся вдоль берега, выбирая, где лучше спуститься к воде. Самый удобный спуск к воде был со стороны, где сидел Игорь и его приятели, однако это место было словно огорожено для мальчика стеклянной стеной. Игорь здраво оценивал фотогеничность своих собутыльников и понимал причину неуверенности мальчика, даже теперь, зная, что это по сути безобидные люди, Игорь чувствовал себя в их компании несколько неуверенно, словно сам он был всю жизнь канцелярской крысой в порту, а они— вышедшими на пенсию пиратами, вроде бы мирными, любящими шутки и веселье — но все же пиратами.

С одной стороны мальчика пугали пьющие люди на лавочке, с другой стороны — утки. Может быть, мальчик считал, что утки могут напасть на катер, если его спустить на воду слишком близко. В итоге выбор был не слишком-то велик — или входить в камыши, или спускаться к воде под углом градусов в семьдесят.

Игорь, почему-то затаив дыхание, ждал, что ноги мальчика скользнут по сухой глине, усыпанной сосновыми иголками, но тот аккуратно, бочком спустился к самой кромке воды, недоверчиво поглядывая на уток, поставил катер на воду и долго пристраивал его носом куда-то в центр пруда. «Он бы еще бутылку шампанского об борт разбил», — заметил гопник без татуировок, недовольный такими долгими приготовлениями. Мальчик достал откуда-то из-за пазухи большой пульт, расправил антенну пульта и посмотрел на троицу на лавочке. В его лице угадывалось чувство превосходства над пьющими взрослыми людьми.

Вода под кормой катера заметно взволновалась, катер почти бесшумно скользнул по поверхности пруда, нисколько не потревожив уток. Плавно достигнув середины пруда, катер остановился как вкопанный и заглох.

Мальчик тут же зашелся совершенно безутешным плачем.

Гопник без татуировок молча поднялся со своего места и, не выпуская из руки пивную банку и не делая никаких попыток раздеться, пошел к воде.

— Эй, ты же плавать не умеешь, — предостерег гопник с татуировками.

— Да хрена ли тут, — отмахнулся гопник без татуировок, видимо, имея в виду глубину прудика.

Возле самой водяной кромки гопник сбросил свои кроссовки, не нагибаясь, соскреб с себя носки попеременно цепляя их пальцами ног — пальцами левой — с правой ноги, пальцами правой — с левой, вошел в воду по колено, после чего хлопнул себя по лбу и выбросил на берег из карманов ключи, телефон, мелочь и очень чистый клетчатый носовой платок. Хлопнул себя по лбу еще раз и выбросил на берег еще и сигареты из заднего кармана.

Мальчик, продолжая рыдать, с надеждой смотрел на него.

— А тут песчаное дно, прикинь? — сказал гопник без татуировок своему товарищу. — И вода тепленькая.

— Конечно, тепленькая, — сказал гопник с татуировками, — сюда наверно каждый мимо проходящий ссыт. Смотри на шприц какой-нибудь спидозный не напорись или на стекло не наступи, а то в зомби, бля, превратишься за пять сек. Сюда, может, весь кожвендиспансер ходит побухать.

После этих слов веселья в глазах гопника без татуировок как-то поубавилось. В его позе появилось больше сосредоточенности. Он сделал острожный шаг в сторону катера и без единого всплеска скрылся под водой. Мальчик в ужасе смолк и только смотрел на покачивающийся на волнах катерок.

— Твою маму, — очень отчетливо высказался по этому поводу гопник с татуировками и заметался по берегу.

— Ты-то плавать умеешь? — обратился он к Игорю спустя какое-то время. — Я-то нет, я вообще воды боюсь.

Игоря подбросило от такой новости с лавочки прямо в воду, не подававшую признаков жизни, причем это произошло так быстро, что Игорь вспомнил, что последний раз плавал очень давно, вроде бы в старшей школе. Даже не глотнув толком воздуха, Игорь нырнул в то место, где пропал гопник, и расцарапал обо что-то твердое подбородок и плечо. В те недолгие секунды, что Игорь искал гопника под водой, в памяти совершенно отчетливо всплыли картинки из какой-то желтой от старости книги, где в виде комикса показывалось, как нужно правильно спасать утопающего, подплывая к нему со спины и, тоже из какой-то книги, черно-белая фотография собаки и подпись под ней: «Собака породы «Водолаз»».

Как ни странно, хозяева соседних садовых участков остались те же самые, только стали заметно старше и страшнее, ни один из них никуда не делся, не заболел и не умер, только самих родителей Игоря уже не было, а с самого дома облезла некогда зеленая краска, и он стоял черно-серый и сухой. Игорь думал, что дом окажется ниже, чем он предполагал, потому что все предметы, которые он помнил большими, в итоге оказывались меньше. Но это садовый участок оказался меньше, а дом как будто даже вырос за то время, пока Игорь не приезжал.

— Я крапиву вокруг дома скашиваю, когда она отрастает, — сказал сосед из-за рабицы, которая отделяла его участок от участка Игоря. — Ничего? Претензий нет? А то семена потом ко мне залетают.

— Нет, нет, спасибо, — рассеянно ответил Игорь, — может, вам заплатить как-нибудь?

Сосед стал показывать знаками, что Игорь сможет расплатиться потом, а пока не надо особо об этом говорить.

— Платить ему? Да перебьется синячище, — громко ответила жена соседа откуда-то из застекленной теплицы.

Чтобы не создавать неловкости в чужих семейных отношениях и отношениях соседских, Игорь показал знаками, что обязательно расплатится, но позже.

Жена должна была привезти сына через два дня. К этому времени Игорь только и успел, что вытереть пыль по всему дому, перестелить белье и вымыть покрытую паутиной посуду и люстру в гостиной. На это у него ушло несколько часов, потом Игорь зачем-то полез на чердак, да так и остался на нем, обнаружив многочисленные старые подшивки советских журналов. Как все это не отсырело, не сгнило, не было съедено мышами — оставалось загадкой. Были еще и книги, которые отец принципиально отказывался выбрасывать. Среди книг нашлась одна из тех, которыми он зачитывался в детстве, а именно: «Проблема поиска жизни во Вселенной». В детстве казалось, что встретить инопланетянина — это что-то сродни полному счастью, тогда это казалось настолько великолепным, что воображение маленького Игоря даже не могло охватить это событие целиком, внутренним взором он видел тарелку с огнями, выходящего из тарелки серого человечка — и на этом фантазия его останавливалась.