Рот Бека приближается к моему уху. Он тянет меня за мочку, а потом шепчет:

— Я заставлю тебя кончить, Лия. Я чувствую, как твоя киска пульсирует вокруг меня.

Я тоже это чувствую. При каждом толчке он нажимает на все нужные точки. Я не могу сосредоточиться на том, где это чувствуется лучше всего. Он каким-то образом давит на мой клитор, даже когда его член достигает моей точки джи и чего-то еще, чего я никогда раньше не чувствовала.

— Ты такая красивая, Лия, — он целует меня в лоб. В этом действии чувствуется нежность, которая противоречит его почти безумным толчкам.

Тяжело дыша и издавая стоны, я растворяюсь в удовольствии от всего этого. Мы двигаемся вместе, сбиваясь с темпа, руки скользят от пота, и снова находим наш ритм.

— Бек! — я выкрикиваю его имя, когда в моем желудке усиливается давление.

Покалывание распространяется. Я не могу подобраться достаточно близко к нему, пока этот узел расходится глубже. Этого слишком много и недостаточно. Я хочу… Еще один толчок, еще одно захватывающее растяжение, когда мое тело приветствует Бека настолько глубоко, насколько мы можем соединиться. Я уверена, что кричу еще до того, как чувствую оргазм.

Дрожащие, сильные, приятные волны. Я так крепко сжимаю его, что чувствую, как член Бека становится еще больше. Когда он стонет что-то, что кажется моим именем, я клянусь, что могу снова кончить от этого звука. Тогда я чувствую это — его пульсирующий жар внутри меня.

Я все еще дрожу от последствий кульминации, когда он выходит. Мы вздыхаем от внезапного ощущения прохлады. Он лежит на мне. Мы изо всех сил пытаемся отдышаться после такого удовольствия.

Бек поворачивается щекой, щекоча мое лицо своими волосами, и кладет голову мне на грудь.

— Вау, — я чувствую дыхание больше, чем слышу слово, но повторяю его. — Вероятно, сейчас не самое подходящее время вспоминать, что мы не пользовались презервативом.

— Я на таблетках, — отвечаю я. Сейчас я рада за тепло его спермы внутри меня. Доказательство того, что мы занимались любовью.

— Это… хорошо, — наконец говорит он. Его голос сонный, удовлетворенный. — Я буду вспоминать об этом все время, пока буду в отъезде.

Недели разлуки дадут мне возможность поговорить с Ташей. К тому же, они позволят выяснить, что я чувствую к Беку, когда не схожу с ума от похоти. Я обдумаю все разговоры, которые у нас могут быть, и все происходящее между нами.

— Может, я пришлю тебе несколько фотографий, чтобы ты меня не забыл, — я шучу, но судя по его реакции, я подумаю это сделать.

Бек смеется и снова целует меня.

— Ты собираешься отправлять секс-фото своему боссу?

Я глазею на него, позволяя взгляду скользить вверх и вниз по телу Бека, насколько это возможно в нашем положении.

— Если бы твой босс выглядел как мой, ты бы тоже отправлял ему секс-фото.

— Думаю, я остановлюсь на своем секретаре.

Глава 4

Лия

Прошло пять недель с тех пор, как мы занимались сексом на диване на крыше. Пять недель с тех пор, как Бек подвез меня до дома в его рубашке, взамен испорченной блузки. Пять долгих недель я использовала его рубашку в качестве подушки и пыталась по нему не скучать. Пыталась — ключевое слово.

Я знала, что его отсутствие больше месяца будет похоже на вечность. Но я не ожидала, что компания не будет во мне нуждаться. В «Хантсворт Индастрис» не привыкли к тому, что у Бека есть секретарь, поэтому в его отсутствие у меня почти не было работы. Первую неделю я провела в одиночестве, вертясь в своем офисном кресле в ожидании звонка телефона. Во время перерывов я выходила из кабинета от скуки, чтобы встретиться с другими сотрудниками и попытаться завести друзей.

Когда наступила вторая неделя, я принесла блокнот для рисования и свои дизайнерские инструменты. Третью неделю я провела на телефоне, планируя устройство своей выставки. Чтобы организовать встречу с владельцем галереи я сослалась на тот факт, что являюсь личным помощником генерального директора «Хантсворт Индастрис». Но на самом деле сделку заключили благодаря моему искусству. Это все еще вызывает во мне удивительное ощущение, когда кто-то хочет не только посмотреть на мое искусство, но и заинтересовался проведением выставки. Последние две недели я мечтала о ней и работала над ее рекламой.

Учитывая огромное количество свободного времени в офисе, я помогала другой ассистентке высшего руководства. Она вдова, ей чуть за пятьдесят, и она очень милая, но немного невежественная, когда дело доходит до чего-то сложнее базовых знаний техники. Хотя это было не так уж и страшно, учитывая истории, которые я слышала от своих бывших одноклассников, обучающих своих родителей пользоваться компьютером. Без моих советов Донна вряд ли смогла бы самостоятельно научиться упрощать свою работу. У нее есть дочь на несколько лет старше меня, которая недавно прошла с ней фазу боязни техники, избавив меня от лишних проблем. Я показала Донне, как делать двусторонние копии, не перезагружая каждый раз бумагу, и как она может использовать рассылку для групп, которым часто отправляет электронные письма, а также как настроить онлайн-календарь для синхронизации с календарем, используемым компанией в нашей почтовой программе.

В благодарность за помощь, Донна впустую пыталась свести меня со своим сыном. Он на год младше меня, только что закончил колледж и сейчас заменяет в городе учителя. Если бы не Бек, то согласилась бы на это свидание, чтобы немного отвлечься. Милые фотографии, которые она мне показывала в течение нескольких недель, стали надоедать. Нехватку времени Донна не считала уважительной причиной не идти на свидание. Она все равно настаивала на нем. У нее были благие намерения, но на работе она стала надоедливой мамой. Чтобы избежать этих осложнений, я променяла обеденное время с Донной на тренировки в спортзале. К тому же, я решила заняться своей фигурой из-за всей удивительной еды из столовой.

Получив свою первую зарплату, я заметила, что деньги за питание не вычитаются. Посчитав это явной ошибкой, я позвонила на кухню, и мне сказали, что, сотрудники должны платить за закуски и любые дополнительные заказы, но основное меню входит в пакет услуг полного рабочего дня. Если я продолжу каждый вторник есть пирог с тамале, он отразится прямо на моих бедрах. Еще я пытаюсь сопротивляться десерт-бару в столовой с большим, чем в конфетах, количеством начинок, но он манит меня каждый раз, когда я прохожу мимо. С каждым днем моя тяга к сладкому становится все сильнее, а решимость — слабее.

В сегодняшнем меню моя нелюбимая жареная рыба, но я знаю, что жареного лосося любит Бек. Шеф-повар уже дважды проверил, вернулся ли Бек и должен ли он прислать еду. Бек должен был вернуться вчера и быть сегодня в офисе, но шторм задержал его самолет.

— Ты скоро вернешься? — пишу я Беку. Мы переписывались большую часть его поездки и даже несколько раз созванивались ночью. Последнее сообщение я получила от него сегодня утром — короткое извинение, пока они ожидали разрешения на взлет. Я перенесла для него встречи на сегодняшний день, но теперь маловероятно, что они состоятся. Самолет, конечно, прилетит сегодня, но сомневаюсь, что у него появится возможность еще и приехать в галерею.

У меня звонит телефон, и я отвечаю на него, уже улыбаясь, увидев номер на экране.

— Привет, Бек.

— Мы сейчас в воздухе, поэтому связь может быть не очень хорошей, но я хотел, чтобы ты знала, что я в целости и сохранности. Извини, что не написал тебе раньше. Мне очень нужно было немного поспать, чтобы у меня появилась возможность вечером попасть в галерею, — он заканчивает предложение зевком, и я чувствую себя виноватой за то, что прошу от него так много.

Для меня нереалистично надеяться, чтобы он присутствовал на моей художественной выставке, но именно его уговоры убедили меня попробовать еще раз. Когда Бек верит в меня, в мое увлечение, я снова чувствую надежду. Пока он отсутствовал, я направила свою страстную тягу к нему и пустоту после его отъезда в свое искусство. Не хочется признавать, что он меня вдохновляет; у художника никогда не должно быть кого-то в качестве музы, но моя любовь к нему была источником вдохновения.